Под утро Крол сменил Айялу. Он успел вздремнуть этой ночью и поэтому выглядел виноватым. Молодая женщина дружески ему улыбнулась и ласково похлопала по плечу. С немым все оказалось гораздо проще, чем ей представлялось, но как будет обстоять дело с его хозяином, когда тот встанет на ноги, если встанет вообще — на этот вопрос у нее не было ответа.
Черный колдун поднялся, к удивлению женщины, уже через три недели. Тяжело опираясь на сделанные Кролом костыли, он сделал несколько неуверенных шагов по срубу и в изнеможении опустился на лавку у стола. Крупные капли пота сбегали по его изуродованному шрамами лицу, но темные глаза блестели холодно и непримиримо. Для Айялы наступили тревожные времена. Пока этот страшный человек лежал на лежанке больной и беспомощный, ее отношение к нему определялось обычным человеческим сочувствием, но сейчас все изменилось — по мере того как силы возвращались к Черному колдуну, в душе женщины росли страх и ненависть. Он снова стал для нее чужим, словно и не было бессонных ночей, проведенных у его постели в отчаянных попытках спасти ускользающую из тела жизнь.
Если Черный колдун и испытывал благодарность к своей спасительнице, то очень умело скрывал свои чувства. Целыми днями он кружил по срубу на неуклюжих костылях, частенько спотыкаясь и падая. Айяла как-то сделала по пытку помочь ему подняться, но, встретив его взгляд, полный ненависти и боли, отшатнулась почти в ужасе. Черный колдун поднимался сам, оскалив белые крупные зубы в волчьей ухмылке. И ни разу она не услышала из его уст ни вскрика, ни стона.
Хуже всего было ночами — боль или заботы мешали ему спать, но он и по ночам не прекращал хождений и бдений у стола. Он сидел, подперев голову руками, без жалости расходуя свечи, и смотрел остановившимися глазами в черную от сажи стену сруба. Какие мысли бродят в этой голове, Айяла не знала, но когда он поворачивал свое изуродованное лицо в сторону лежанки, сердце женщины замирало от страха, и она теснее прижимала к себе спящих детей. Теперь она уже не сомневалась, что перед ней почтенный Ахай, Несокрушимый Меч Храма, прозванный Черным колдуном, но от этого открытия ей не стало легче. Почтенный Ахай обходился уже без костылей. Чуть припадая на левую ногу, он спускался к реке и долго просиживал там, бездумно, как казалось женщине, глядя в воду. Что он искал в этой жизни, почему ушел от людей в глухомань, и что он хотел от несчастной Айялы, безжалостно вырвав ее из привычного мира?
Из последнего, столь неудачно закончившегося похода Черный колдун привез несколько огненных арбалетов и большой боезапас к ним. Сейчас ему пришла в голову мысль научить детей обращаться с этим грозным оружием. Айяла пыталась было возражать, но почтенный Ахай даже не взглянул в ее сторону. Волк и Тор взяли оружие без страха, хотя успеха не добились. Тяжелые арбалеты прыгали в их руках при каждом выстреле, описывая немыслимые кривые. Ахай отобрал у них оружие и протянул молодой женщине — до был первый случай, когда он обратился к ней. Айяла взяла оружие неохотно, но навыками стрельбы овладела неожиданно легко, к большому удовольствию Волка и Тора. Впрочем, кажется, и почтенный Ахай был удовлетворен ее успехами.
— Оставь у себя, — сказал он женщине, когда она попыталась вернуть ему арбалет, — пригодится.
— Не боишься, что убегу? — спросила она с вызовом, впервые осмеливаясь взглянуть в его черные глаза.
— Бежать тебе некуда, — жестко сказал Ахай, — посвященный Вар убит в Хянджу полтора месяца назад, а вся его семья погибла в пламени пожара.
Айяла отшатнулась и медленно стала оседать на землю. Очнулась она на лежанке. Волк и Тор стояли рядом, глядя на женщину испуганными глазами. Черный колдун сидел у стола, нахмурив брови, и изучал зайчик на стене. Лицо его показалось Айяле скучающим и равнодушным. И это равнодушие больно резануло ее по сердцу. Она заплакала навзрыд, уткнув лицо в маленькие ладони. Черный колдун поднялся и вышел из сруба, осторожно прикрыв за собой двери.
Появился он только к вечеру и, к удивлению женщины, не один, а в сопровождении человека в потрепанной одежде, с испуганным бледным лицом. Этот человек был северянином, как сразу определила Айяла, и, судя по тому, что его появление не удивило детей, бывал он в срубе и раньше. Почтенный Ахай называл чужака Слизняком и обращался с ним не слишком любезно. Довольно долго они говорили о чем-то в маленькой каморке Крола, за плотно закрытыми зверями, а при расставании Черный колдун снял с пальца стальной перстень-печатку и протянул его Слизняку:
— Смотри, в случае чего я тебя на дне болота достану. Испуганный незнакомец прижал к впалой груди длинные худые руки:
— Я все сделаю, капитан.
— Крол выведет тебя из Южного леса, а там твоя забота.
Слизняк склонился в низком поклоне и неслышно тенью скользнул за дверь. Черный колдун прошептал что-то Кролу на ухо и поощрительно похлопал по плечу.
— В Хянджу тебе делать нечего, — почтенный Ахай теперь в упор смотрел на Айялу, — но если пожелаешь, то помогу тебе устроиться в Бурге.
— Ты мне уже помог, — бесстрашно отозвалась Айяла. — Ты убил моего мужа Тейта Аграамского, и я тебя ненавижу!
— Ты меня путаешь с вохром, — пожал он пренебрежительно плечами.
— Это ты вел стаю!
— Не надо преувеличивать мои силы, дочь посвященного. Подчинить стаю мне пока не удалось, но когда-нибудь я этого непременно добьюсь.
Он отвернулся от нее, до обидного равнодушный и, только выходя из сруба, бросил через плечо:
— С Бургом решай быстрее, или тебе придется спать ее мной — я ведь тоже не железный.
Из-под нависших надо лбом густых вьющихся волос сверкнули вдруг веселые глаза, а губы расплылись в ослепительной улыбке.
Он снова исчез, и его долгое отсутствие пугало и раздражало ее. Он уезжал, когда хотел, нимало не заботясь о том, чтобы предупредить Айялу о причинах своего долгого отсутствия. Волк и Тор относились к его отлучкам совершенно спокойно, абсолютно уверенные, что им никто и ничто не угрожает в самом центре Южного леса, но Айяла места себе не находила от беспокойства. Чем бы там ни занимался почтенный Ахай во время поездок, ясно было, что дела эти отнюдь небезопасны для его головы. А что будет, если однажды он совсем не вернется — что она будет делать с двумя детьми на руках в чужом мире? Может, ей действительно уехать в Лэнд? А дети? Ведь они совсем одичают в лесу. Да и что ее ждет в чужой стране, кроме обид и унижений, а может быть, и мести Храма за несуществующую вину отца. Руки у посвященного Халукара длинные, - если понадобится, они дотянутся и до Бурга. Выходит, остаться и стать наложницей Черного колдуна? Ее даже в краску бросило от этой мысли. Почтенный Ахай слишком уж недвусмысленно заявил о своих притязаниях на ее тело. А как же Тейт? Тейт умер, и его смерть на совести этого человека, чтобы он ни говорил в свое оправдание. Она не верит ему. А может быть, и верит, но не хочет себе в этом признаваться, хватаясь за последнюю тонкую преграду, отделяющую ее от ложа Черного колдуна. Когда-то ей нравился почтенный Ахай, в том далеком и почти уже нереальном мире. И даже слухи о его жестокости не только пугали, но и волновали ее. А потом он исчез, и появился благородный Тейт, с ласковым взглядом голубых глаз. Как они непохожи, эти два человека. Почтенный Ахай тоже улыбнулся, когда уходил, но разве так улыбаются женщине, которую любят. К сожалению, спросить совета Айяле не у кого, а самой решать и страшно, и неловко.
