– Когда состоится обряд посвящения?
– Завтра ночью.
– Значит, я еще успею слетать в космопорт и переговорить с генералом Виркуром.
– У тебя есть дети, Серж?
– Сын. Сейчас ему двадцать лет. С его матерью мы давно в разводе.
– А я не успел завести детей, – вздохнул Шепель. – Какая жалость…
Лорд Дарлей уже не верил ни в удачу, ни в собственное предназначение, ни в то, что выберется из этой заварушки живым. Вот уже шесть дней он безвольным мешком трясся на истощавшем коне и за это время проделал долгий путь по Кроатской равнине, окруженный пешими кнехтами и конными рыцарями, число которых уменьшалось с каждым днем. Подданные оказались умнее и дальновиднее своего незадачливого повелителя и бежали куда глаза глядят при первой же возможности.
Содомиты их не удерживали. Все их внимание было сосредоточено на принце Петре и Симоне Лисе. За лордом Дарлеем и сенатором Хаусаном тоже присматривали, но без особого рвения. Ведь старый Исайя целиком находился под влиянием своей даровитой дочери. За эти долгие и такие мучительные дни Ваграм наконец-то понял, какое сокровище ему досталось в жены. Этой ведьме неведомы были ни жалость, ни сострадание. Трудно сказать, что ею двигало – собственное непомерное тщеславие или воля похотливой богини, но со стороны казалось, что леди Селена смахнет с пути любые препятствия, в том числе и собственного мужа, если сочтет это необходимым для достижения цели.
Лорду Дарлею в данной ситуации оставалось излучать оптимизм и подбадривать своих рыцарей, впавших в уныние. И только на виду у горы Меру он вдруг осознал, что жизнь проиграна, что ничего кроме страха в его душе уже не осталось. В эту минуту он уже не думал об императорской короне и с большой охотой поменял бы ее на кнут погонщика мулов где-нибудь в родной Склавинии. Увы, бежать было уже поздно. Узкая тропа вела его к вершине, с которой можно было только воспарить или упасть, но шансов на полет у Ваграма не было.
Лорд впервые в жизни увидел Хранилище и был поражен его заурядностью. Конечно, сооружение было величественным и своими размерами превосходило все здания, известные Ваграму, но с Хранилищем было связано столько разных яфетских мифов и поверий, что невольно мнилось нечто выходящее за рамки человеческого разумения. А сейчас перед глазами удивленного Дарлея предстал всего лишь огромный павильон, построенный, как сказала Селена, в очень давние времена предками современных кентавритов, которые были всего лишь живыми придатками мудрого племени богов-кентавров, последний из которых сейчас горделиво стоял у распахнутой двери в Хранилище, окруженный волосатыми рабами.
Глаза Колосса насмешливо взирали на процессию, поднимающуюся на вершину священной горы, во главе которой на отощавшем одре ехал лорд Дарлей. За эти дни Ваграм зарос щетиной, которая еще не успела стать бородой и сейчас нелепо смотрелась на его посеревшем лице. Конечно, он не мог видеть себя со стороны, но для того чтобы представить собственный затрапезный вид, ему достаточно было взглянуть на Хаусана. На улицах славного Сигурда сенатор вполне мог сойти за бродягу, но здесь, на пороге Хранилища, злодейка судьба заставила его сыграть совсем другую роль. Именно Хаусан как председатель Высокого Сената должен был передать в руки кентавра Колосса его невесту, прекрасную Симону Дарлей, на которой дальняя дорога почему-то совсем не отразилась. Да и содомит Лис по-прежнему блистал совершенно неуместной красотой и столь притягательной свежестью, что даже немолодые рыцари из свиты его брата лорда Ваграма Дарлея смущенно краснели и отводили глаза.
Старый Исайя помог Симоне спешиться, опередив дернувшегося было в ее сторону принца Петра, который являл собой воистину ужасающее зрелище. Он был бледен как мертвец, зато в его карих глазах в последние дни все ярче разгорался воистину демонический огонь. До окончательного превращения принцу Петру оставалось всего несколько часов, и жуткие черты приспешника Ваала все явственнее проступали на его некогда красивом лице. Ваграм с ужасом ждал, когда Петр обретет свою новую демоническую суть, и рассчитывал в этот момент оказаться как можно дальше от несчастного принца.
Симон Лис в эту минуту выглядел удивительно спокойным и даже как будто смирившимся со своей новой и, наверное, завидной судьбой. В глазах кентавра Колосса загорелся блудливый огонек. Он сиял все ярче по мере того, как прекрасная Симона, облаченная на последнем привале в наряд невесты, которую вел под руку старый Исайя, все ближе подходила к нему. Все присутствующие, затаив дыхание, слушали, как сенатор Хаусан произносит приличествующие случаю слова. В руках у невесты был кувшин довольно приличных размеров – дар богини Изиды своему возлюбленному жениху. Нектар из этого сосуда должен был скрепить союз бога Колосса и богини Изиды.
Старый Исайя, потея от напряжения, жестом фокусника извлек из сумки, висевшей на поясе, серебряный сосуд, усыпанный драгоценными камнями, точную, хотя и уменьшенную копию того, который сейчас находился в руках Симоны. Прекрасная невеста, олицетворявшая богиню, собственноручно наполнила малый сосуд жидкостью из большого. Хаусан подхватил этот большой сосуд из рук невесты и передал его в мускулистые руки кентавра.
– Да будет прекрасная богиня Изида верной женой кентавра Колосса, – громко произнесла Симона.
– Да будет бог Колосс верным мужем богини Изиды, – в тон ей ответил кентавр.
– Да будет так, – хором подхватили все присутствующие, с интересом наблюдая, как красные капли нектара падают на белое платье невесты и обнаженную грудь жениха.
Кентавр последним мощным глотком опорожнил сосуд и отбросил его в сторону под радостные вопли верных кентавритов. Прекрасная Симона сделала то же самое. Ее глаза с любопытством смотрели на жениха. Колосс вздохнул полной грудью, сделал шаг вперед и покачнулся. Его передние ноги подкосились, и он со стоном рухнул на траву. Из глоток волосатых подданных кентавра вырвался жалобный всхлип, но он тут же утонул в громких воплях содомитов:
– Бей кентавритов!
Нападение было столь неожиданным, что несчастные чада умирающего Колосса не сумели оказать достойного сопротивления. К тому же содомитов перед вратами Хранилища собралось раз в пять больше, чем кентавритов, и среди них была сама богиня Изида! Лорд Ваграм с тихим ужасом наблюдал, как увеличивается в размерах, разрывая белую материю, тело несчастной Симоны, а рядом бьется в предсмертных конвульсиях самый древний бог Яфета Колосс, погубленный хитроумной богиней.
– Ты на Петра посмотри! – в ужасе крикнул Ваграму сенатор Хаусан.
С наследным принцем Склавинии творилось нечто ужасное, но давно ожидаемое. Его превращение началось, когда он бросил взгляд на преображающуюся Симону. Лицо Петра почернело и стало разбухать прямо на глазах, его худое и долговязое тело тоже претерпевало изменения. Принц превращался в монстра, способного исторгнуть из глоток своих подданных только вопли ужаса. Но жуткий вид Ваала не испугал божественную Изиду, и она первой сделала к нему шаг. Лорд Дарлей заметил, как при виде прекрасной богини напряглось мужское естество бога зла, закричал от ужаса и безысходности, и в эту минуту загремели выстрелы…
