При этих словах витязя Удо лицо княжича Ратмира дернулось. Все ждали, что младший брат Родегаста сейчас разразится ругательствами по поводу своего обидчика, но Ратмир промолчал. Не только бояре и витязи, но и простой люд Сколотии и Асии, не говоря уже об Ашугии, отлично знали, что княжич Яртур валял по лавкам княжну Злату задолго до того, как она вышла замуж за Ратмира. Конечно, младший брат князя Родегаста стал в некотором смысле жертвой обстоятельств, но уважения среди асов этот брак ему не добавил. К счастью, Злата разродилась девочкой, и теперь уже никому, кроме разве что самого Ратмира, не интересно было, от кого она ее зачала.
– В крайнем случае, мы могли бы вернуть княгиню Ладу ее сыну, – скосил Бутуй настороженные глаза в сторону Родегаста, – или устроить ей побег. Но это только в самом крайнем случае.
Боярин Бутуй доблестью на поле брани не блистал, что даже как-то странно для аса столь знатного рода, зато он был хорош собой и, несмотря на возраст, приближавшийся к сорока, пленял своим цветущим видом не только вдовых женщин, но и девушек. Словом, Бутуй был сластолюбив и склонен к блуду, чего князь Родегаст, в быту предельно строгий, не одобрял, и это еще мягко сказано. Ходили слухи, что он не раз собственноручно давал Бутую выволочку за неправедную жизнь, однако от себя не гнал, ценя его за ум и страсть к интригам.
– Вот тебе мы и поручим разговор с колдуньей, – жестко сказал князь Родегаст, глядя на хитроумного боярина злыми глазами. – И не дай Перун тебе промахнуться, Бутуй. Я собственными руками выдублю твою шкуру.
На этом Совет бояр и витязей закончился к большому облегчению многих, но только не боярина Бутуя. И дернул же его какой-то леший за язык. Сидел бы себе тихо за столом, не вылезал вперед с умными речами – спал бы сейчас спокойным сном. Но не таков был боярин Бутуй, чтобы довольствоваться скромным положением прихлебателя в окружении Родегаста. Нет, боярин мечтал о первенстве. Он надеялся оттеснить боярина Влада от уха князя, дабы вершить воистину великие дела. Бутуй достаточно трезво оценивал свои достоинства бойца. Уж за витязем Удо ему на поле брани точно не угнаться, но ведь далеко не все в этом мире делается с помощью грубой силы. Острый ум на войне тоже кое-что значит. К сожалению, в данном случае разум подвел боярина Бутуя. А князь Родегаст не нашел ничего лучше, как, воспользовавшись оплошкой преданного боярина, взвалить на него тяжелейшую ношу. Ибо княгиня Лада славилась не только колдовской силой, но и вздорным характером. Правда, она была всего лишь женщиной, и это обстоятельство оставляло боярину надежду на успех. Бутуй невысоко ставил женщин и всегда считал, что в состязании умов мужчина изначально имеет большое преимущество. Во всяком случае, боярин очень надеялся, что ему удастся обвести вокруг пальца своенравную дочь князя Ария с помощью не только неотразимого мужского обаяния, но и присущего ему умения просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед.
Вообще-то преступниц, приговоренных волхвами к смерти, обычно держали в сумрачных подземельях Асгарда, но для княгини Лады сделали исключение, поместив ее в довольно приличные покои на самом верхнем ярусе Срединной башни. Разумеется, колдунью стерегли. И служанки, приставленные к ней, смотрели в оба глаза, и мечники надежно перекрывали выход из ее покоев. Сторожа стояли как на лестнице, ведущей на крышу башни, так и на лестнице, ведущей вниз. Словом, если бы княгиня Лада сошла с ума и вознамерилась бежать из заточения, то ей пришлось бы превращаться в горлицу и улетать в узкое оконце, более напоминавшее бойницу.
Мечники пропустили Бутуя без споров. Да и могло ли быть иначе, когда речь шла о боярине, обладающем немалым весом как в Асгарде, так и во всей Асии. Служанки, щебетавшие в прихожей, тут же примолкли при его появлении и, раскрыв в восхищении рты, смотрели, как боярин Бутуй в задумчивости присаживается к столику и жестом, полным изящества и благородства, наполняет вином из кувшина серебряный кубок.
– Спросите у княгини Лады, изволит ли она принять боярина Бутуя по очень важному для нее делу, – небрежно бросил гость притихшим служанкам.
Вообще-то боярин мог бы войти в ложницу княгини без спроса, как это делали мечники, стерегущие колдунью. Но Бутую очень важно было показать дочери Ария разницу между мужланами и асским боярином, стоящим едва ли не на самой вершине власти. Видимо, княгиня Лада этот жест вежливости оценила и передала Бутую через служанок приглашение войти. Боярин опытным глазом окинул убранство ложницы и пришел к выводу, что оно не соответствует высокому положению пленницы. Справедливости ради следует заметить, что и другие помещения Асгарда не блистали роскошью. Князь Родегаст имел склонность к почти деревенской простоте, чем часто ставил ближников в неловкое положение. Во всяком случае, по мнению Бутуя, перина из лебяжьего пуха понравилась бы княгине Ладе гораздо больше, чем тюфяк, набитый соломой и прикрытый сверху чистым, но уже обветшавшим льняным полотном. Кресел в ложнице тоже не было, их заменяли тюки соломы, прикрытые дерюгой. Сидеть на них было удобно, но блеска ложнице они не добавляли.
Княгиня Лада встретила гостя стоя. Она была довольно высока для женщины и разве что на толщину пальца уступала ростом асскому боярину. Бутуй невольно залюбовался статью княгини и ее высокой грудью. Княгиня была облачена в сарафан бирюзового цвета и ослепительно белую рубашку, пышные рукава которой перехватывали у запястий серебряные застежки. Боярину и раньше приходилось видеть дочь покойного князя Ария, но издалека и мимоходом. Однако сегодня княгиня Лада его поразила и своей неувядающей красотой, и особенно ласковым взглядом синих, как летнее небо, очей.
– Садись, боярин, – уверенным жестом указала княгиня на тюк соломы. – В ногах правды нет.
Бутуй с охотой воспользовался любезным приглашением и стал с интересом наблюдать, как княгиня заплетает в косу длинные волосы. Вообще-то замужние женщины практически никогда не появлялись на людях простоволосыми, но княгиня Лада была осуждена на смерть, а потому и покрывать голову не имела права.
– Дело у меня к тебе, княгиня, – осторожно начал боярин Бутуй. – Я бы никогда не осмелился потревожить твой покой, если бы речь не шла о твоем спасении.
– Неужели волхвы Перуна и Даджбога передумали? – усмехнулась Лада.
– Волхвы – нет, но князь Родегаст – возможно, – понизил голос почти до шепота Бутуй.
– И что я для этого должна сделать? – нахмурилась княгиня.
– Остановить войну.
– Какую войну? – не поняла Лада.
– Твой сын Яртур, по наущению Слепого Бера, собрал стотысячную рать и готовится двинуть ее на Асгард. Разумеется, у нас хватит сил, чтобы отразить напуск навьих сил, но хотелось бы избежать кровопролития.
– А ты уверен, боярин, что волхвы поддержат князя Родегаста в его стремлении к миру? – с сомнением покачала головой Лада.
– Не о волхвах сейчас речь, – зашептал Бутуй, – а об асских боярах, которые не горят желанием вмешиваться в спор богов. Война в конечном итоге не принесет Асии ничего, кроме разорения.
– Так ты думаешь, что Яртур послушает меня?
