– Как посвататься? – ахнул Ратмир. – Так ведь волхвы приговорили ее к смерти? Она уже все равно что неживая.
– Всякие мужи попадаются, – усмехнулся Волох. – В том числе и любители нежити.
– Это как же? – не понял княжич.
– Был у моего отца князя Коломана один боярин, Весенем звали, так вот он всем женщинам предпочитал вампирш. Говорил, что любят они слаще.
– Шутишь, – не поверил Волоху гость.
– Чистую правду говорю, – слегка обиделся князь. – Теперь этот Весень служит княжичу Яртуру.
– Гадость какая, – поморщился Ратмир.
– Ну, княгиня Лада, спасибо Велесу, еще не кровопийца и, видимо, не скоро ею станет, – продолжал с кривой улыбкой Волох. – Так что боярин Бутуй может пока развлекаться с ней в свое удовольствие.
– Так что же – казни не будет? – оторопело спросил Ратмир.
– Сдается мне, княжич, что твой старший брат решил пойти с Яртуром на мировую, оттого и решил простить его кругом виноватую мать.
У княжича Ратмира словно пелена спала с глаз. И в мозгах у него прояснилось. Мир между Родегастом и Яртуром означал конец всем его тайным надеждам. А ведь договорятся, пожалуй. С помощью княгини Лады договорятся. Яртур получит Олену, которая уже и так при нем. Родегаст – Лелю. И только Ратмир останется навек с порченой женой и собственной телесной слабостью, без всякой надежды на продолжение рода.
– А как же воля богов? – растерянно спросил княжич.
– Богам бывает недосуг карать виноватых, Ратмир, – потрепал гостя по плечу хозяин. – Они порой излишне полагаются на своих служек. А те слишком нерасторопны и корыстолюбивы. Нам, сирым да убогим, в том наука – коли сам плох, то не поможет и бог.
– Это ты к чему, князь?
– К тому, что нам самим следует подсуетиться, княжич, чтобы не выйти перед богами и людьми кругом виноватыми.
Умно рассудил князь Волох, ничего не скажешь. Княжич Ратмир усмехнулся и обвел глазами стол, заставленный яствами. Посуда на этом столе была даже не серебряной, а золотой. Вряд ли все эти чаши и блюда принадлежали купцу, дом которого Волох снял под постой. Не того ранга человек купец Кипень, чтобы гостей с золота потчевать. Значит, вся эта роскошь из сундуков князя Волоха, который и в чужом доме развернулся во всю ширь своей темной души. И себерские бояре сидят за столом в дорогой парче, шитой золотом. Тоже, по всему видно, не бедные люди. И вряд ли они захотят вот так просто отдать свои богатства и земли безродным подручным Яртура. А такое вполне может случиться, если сын княгини Лады договорится с князем Родегастом. Выходит, не только Ратмиру этот мир встанет поперек горла, но и князю Волоху с его ближниками.
– Голос мне почудился вчера вечером в саду, – вздохнул Ратмир. – Не знаю, что думать.
– Какой еще голос? – покосился удивленно на гостя хозяин. Князю Волоху говорили между делом асские бояре, что младший брат Родегаста умом не блещет, но не до такой же степени!
– Мужской, – тупо произнес княжич. – Помянул Лелю и княгиню Ладу. Но когда я вбежал в беседку, там никого, кроме Златы, не было. Только лебедь плавал в пруду.
– Шемякич, – зло прошипел боярин, сидевший одесную Ратмира.
– И кто он, этот Шемякич? – вопросительно глянул княжич на соседа.
– Друд, – ответил тот.
– А друды действительно могут оборачиваться в птиц?
– Этот может, – твердо сказал Волох. – Боярин Ермень прав. Кроме Шемякича, некому.
– Выходит, не почудилось мне, – задумчиво проговорил Ратмир.
– Похоже, Яртур тоже ищет способ помириться с Родегастом? – скосил глаза на Волоха Ермень.
– Скорее, он пытается с помощью друдов спасти свою мать, – не согласился с боярином князь. – Мы должны помочь Родегасту и его ближникам избавиться от морока, который на них напустила княгиня Лада.
Ратмир пристально посмотрел на Волоха, словно искал у него ответа на вопрос, давно его мучивший. Однако князь Себерии был не настолько прост, чтобы вот так, сидя за столом, в чужом доме и в чужом городе, пускаться в откровенность. Конечно, Ратмир в качестве владыки Асгарда его устроил бы куда больше, чем Родегаст, но об этом княжич должен догадаться сам. И Ратмир, кажется, догадался, во всяком случае, он отвел глаза и залпом осушил кубок, чтобы скрыть смущение.
– Шемякич долго ждать не будет, – понизил голос почти до шепота боярин Ермень. – Как только он узнает, что Лада не в Асгарде, а в Расене, то обязательно постарается с ней встретиться. В усадьбе боярина Бутуя ведь тоже есть пруд?
– Есть, – кивнул головой Ратмир.
– Там мы и устроим засаду, – предложил Ермень.
– Не получится, – покачал головой Волох.
– Почему? – удивился Ратмир.
– Князь Родегаст не настолько прост, чтобы оставить Ладу без охраны. Можете мне поверить на слово – ее стерегут пуще глаза. Если мы сунемся в этот сад, нас просто перебьют как лазутчиков Яртура.
– И где же выход? – нахмурился Ратмир.
– Нужно опоить мечников Родегаста сон-травой, – подсказал Ермень.
– Это будет сделать не так-то просто, – покачал головой Волох.
– Даже княгине Турице? – наивно спросил Ратмир.
Волох засмеялся:
– Боюсь, что ее появление там насторожит княгиню Ладу. Дочь князя Ария на дух не выносит мою мать.
– Княгиня Турица пойдет к Бутую вместе с Златой и Лелей, – пожал плечами Ратмир. – А без ее догляда ни ты, князь, не отпустишь свою племянницу, ни я – свою жену.
– Есть возражения? – оглядел Волох притихших бояр. – Ну, значит, быть посему. Да поможет нам Велес, беры, в наших неустанных трудах на пользу своему племени.
Бутуй буквально с ног сбился, стараясь устроить княгиню Ладу со всеми удобствами. Кроме всего прочего, следовало еще позаботиться и об охране. Ибо боярин очень хорошо понимал, что любая неожиданность чревата для него тяжкими последствиями. Князь Родегаст не простит своему ближнику провала столь важного для всей Асии дела. Речь шла о войне и мире, и ставки в этой игре были слишком высоки. Княгиня Лада, надо отдать ей должное, хлопоты боярина Бутуя принимала с благодарностью и не выставляла ему завышенных требований. Видимо, месяцы, проведенные в заточении, сделали ее более покладистой по части удобств. Куда больше сил у боярина отнимали мечники, коих следовало разместить так, чтобы они не слишком бросались в глаза княгине Ладе и расенским обывателям. Бутую пришлось нарядить часть присланных Родегастом людей конюхами, садовниками и просто прислугой, а свою челядь отправить в загородную усадьбу.
– Боятся холопы уезжать из города, – выразил робкий протест приказный Глузд, глядя при этом на князя преданными глазами. – Слух по Торгу идет, что прошлой ночью над усадьбой боярина Бренко видели грифона. А ведь та усадьба аккурат рядом с нашей расположена.
