– Это корабль, госпожа! «Песнь Раи» называется – парнишка пританцовывал, радостно скаля зубы, несколько лиловых слив свалились с лотка и тут же были втоптаны в пыль. – Да вы что, не знаете? Корабль Свилга. Он уже второй раз к нам прилетает. Строили его на Рохесе. Все говорили, не полетит, мол, глупость козлиная. А он – вон он!
Мальчишка засвистел заливисто, помахивая рукой. Корабль будто опустился ниже и летел куда-то к северному храму Раи или кварталам Бушенпита.
– Кто такой Свилг? – мэги теребила парнишку за плечо, стараясь вытряхнуть ответ.
– Да механик это. Мастер большой, – пояснил разносчик, поправляя ремень на плече. – На Рохесе его мастерская. Я еще не родился, а он уже там жил, машины всякие строил. А когда он в прошлом году первый раз сюда прилетел, знаете, что было? Весь Иальс вверх тормашками! Городской совет хотел в тюрьму его, за нарушение порядка. Только потом передумали. Еще б – Свилг обещал им такой же корабль построить. И торгашам самым богатейшим нашим обещал. Деньги ему даже на постройку сдавали. Еще машины здесь всякие полезные Свилг скоро возведет.
– Машины, говоришь? – уточнила Астра.
– Ну да. Которые воду поднимают для бань и военные для муниципалитета. Да… будет такое оружие, с которым никому не справиться. Свилг – великий мастер, – в голосе парнишки звякнуло почти божественное восхищение.
Проплыв над набережной реки, корабль снизился еще. На какой-то момент показалось, что днище его зацепится за высокую часовую башню. Зеваки побежали в ту же сторону, выкликая имя Свилга и приветственно взмахивая руками. Толпа, собравшаяся поглазеть на корабль, потихоньку рассеивалась.
Астра еще прошлась по площади, прислушиваясь к разговорам вокруг, и остановилась у моста Герма. Отсюда кое-как была видна желтая лестница, ведущая к квартирке Аниты, и там должен же был, наконец, появиться Голаф Брис. Мимо проходили иальсцы, приезжие, судя по вильсскому шипящему акценту с северной Франкии. Было здесь много крикливых южан, одетых в богатые шелка и даривших ее теплыми и жадными взглядами. Вода в реке отражала бойкое движение по мосту и солнце, пляшущее жемчужными бликами на полированных плитах камня. Астра засмотрелась на остроносые лодки, безмятежно качавшиеся возле ступеней, и вздрогнула от чьего-то теплого прикосновения к спине.
– Голаф! Что за манера, подкрадываться так! – привычка рейнджера появляться бесшумно и неожиданно раздражала ее еще с начала путешествия к Иальсу. – И ты сбежал с утра. Сбежал, не сказав ничего. Разве мы никуда не собирались?
– Ты сладко спала на рассвете. Не решился будить, – он улыбнулся, трогая трехдневную, колючую щетину рукой, и, став вдруг серьезным, продолжил: – Сам ходил в ту изложину. Надо признать, мерзавцы умело устроили вам западню. Там, ежели сверху, да из-за камней, то даже неумеха-лучник из опытного паладина ежа сделает. Место это я отыскал сразу: увидел дом Керлока возле скал и прикинул, какой проход удобнее. Место отыскал, только нет там тела твоего дружка. Да, госпожа Пэй, – подтвердил он, заметив недоумение на ее лице. – Как я догадался, его к морю оттащили зачем-то, и пропало оно то ли на дне где-то, то ли… не смею даже предположить. В следах я понимаю не хуже, чем ты в магии. Пятна крови на камнях и траве ведут к берегу. Его лютня там валяется в щепки разбитая. А уж что море с ним сделало, догадаться не могу.
– Не лютня, а китара, – мэги нахмурилась, поглядывая то на франкийца, рассказавшего что-то слишком странное, то на стражей, появившихся от винного погреба и неприятно напомнивших позавчерашний день.
– Щепки там, а не китара. И друга твоего нет. Либо его пираты в море бросили, только ума не приложу зачем, – услышав выкрики возницы и скрип колес, он взял Астру за руку и отошел к парапету, начинавшему край моста над Росной. – Либо амфитриты вечером вышли и в пучину его забрали. А море красное было.
– От крови? – Астра нервно впилась ногтями в ладонь.
– Рассвет был с кровинкой – Архор, похоже, сердится. И амфитриты у скалы сидели, пели негромко, одна меня все пальцем настойчиво манила.
– Послушай, франкиец, – она подняла голову, в упор, глядя на него. – А не врешь ли ты?
– Дорогая, а зачем мне врать? – с удивлением ответил он.
– Амфитриты… ты все шутишь. Вчера, только вчера убили моего друга на моих же глазах! И я тебе не дорогая! – мэги сердито вырвала руку и отступила, едва не столкнувшись спиной с девчонкой, несущей корзину курчавой зелени.
– Нет – дорогая. Ты слишком дорого обходишься для моих нервов. С самого первого дня… – рейнджер провел ладонью по лицу, будто снимая налипшую паутиной усталость. – Я был на том месте. Круг сгоревшей травы – след твоих штучек, щепки китары, кровь, но тела барда там нет. Вот, кстати, в камнях валялся, – он вытащил из складок плаща кошелек с синей вышивкой и протянул ей. – Можешь пересчитать.
– Кошелек Бугета? – Астра развязала шнурок и высыпала монеты – здесь оставалось около пятидесяти сальдов. – Благодарю. Мне очень нужны эти деньги. А Леос… – она замолчала, опустив глаза. – Леоса уже не вернешь. Деньги помогут отомстить за него… И все равно, Голаф, это очень странно. Я думала утром… Вспоминала и думала. Почему ты оказался в доках тогда именно возле скобяной лавки? Ты следил за мной? Почему тебя заинтересовал Давпер? Иальс очень большой город, по которому можно бродить многие дни, и не встретить знакомое лицо, а ты все время оказываешься где-то здесь, рядом! Какое тебе было дело до меня, Давпера и всего братства Пери? И, наконец, откуда ты узнал об этих несчастных женщинах, которых якобы похитили и держат в неволе на корабле с красной полосой? Все их имена начинаются на букву «А»? – рейнджер не отвечал, глядя на девушек, собравшихся на ступенях швейной мастерской, смеющихся и щебечущих, будто беззаботные птахи, мальчишек, задержавшихся рядом, и Астра продолжила: – Их отвезут на далекий Карбос? Продадут жрецам в храм для целей очень мрачных? Надо же, какая таинственная, берущая за душу история! Даже если она правдива, зачем в нее потребовалось вникать тебе – человеку, который остановился в Иальсе лишь на несколько дней, так, мимоходом?
– Человеку, который заглянул сюда лишь для того, чтобы навестить сестру, – будто продолжая ее мысли, произнес рейнджер. – Мою родную сестру, которую я люблю и, которую не видел долгих два года. Ее имя – Анита. Эту ночь ты спала в ее постели. Пустой потому, что моя сестра находится в руках все того же Давпера, известного кровавыми преступлениями далеко за Иальсом. Я узнал это в первый же день, в первый же час, едва переступил порог той маленькой комнаты, откуда ты недавно вышла. Пилета – служанка соседей сказала мне кое-что, остальное я узнал сам, проведя бессонную ночь в порту. Слушал разговоры пьяных пиратов и пил сам, смотрел на когг, качавшийся далеко среди черных волн, и плакал, госпожа Пэй, как когда-то в забытом детстве.
– Прости, Голаф. Я не знала, – мэги все еще держала глупо кошелек, стиснув его в ладони перед собой, слушая печальную исповедь Бриса. – Видела заколку из кости береса, и на столике зеркало. «Анита» написано на нем. Я хотела спросить тебя…
