Два небольших, но добротных засова снаружи: Сергиос передает факел десятнику Неро и, налегая обеими руками, выталкивает дверь внутрь, в холодную камеру. «А ну, пропустите батьку!» — наследник Зверко, мягко отодвигая остальных, протискивает шкафоподобное тело вперед, почти вдвое сгибаясь под притолоку. Первое, что он видит, — некрупный человеческий череп. Едва желтеет на полу возле двери. Ну просто голливудский ужастик, ухмыляется Зверко.
Хоп! Мелькает коренастая тень, быстро скользя наперерез. Перехватывая длинный нагой клинок в левую руку, ярыга по прозвищу Кожан мягко припадает на сильное колено, кланяясь наследнику.
— Здор-рово, Кожаня! — Наследник слегка взмахивает дланью, и внушительный варвар Кожан получает ласковую начальственную оплеуху. Да, Зверко уже заучил движение. Хочешь быть главарем сарыни — умей общаться на языке жестов. Они называют это «медвежьей речью»…
Кожан трясет лохматой башкой и радостно скалится — желтеют остатки зубов в черной бороде. Зверко помнит, что Кожан — глухонемой. Нет, не от рождения. Язык вырвали на справедливом княжьем суде лет тридцать назад. А чуткость украла ночная ведьма Чернетея, болотная лихорадка. Бывший нережский охотник Кожан — первый пловец и лесоруб в ватаге братьев Плешиватых. Абсолютно ничего не смыслит в резах и заклинаниях. Не любит забивать крепкую голову ерундой: добрый клинок понадежней будет. «Туповат — что твоя кувалда!» — с гордостью докладывал атаман Стыря, представляя храбреца наследнику. Именно то, что нужно, сразу решил Зверко. Идеальный охранник для жреца-гипнотизера.
— Ну?.. — ласково спрашивает наследник. — Не скучаешь тут, Кожаня? Колдун не обижает?
А сам смотрит вбок: у дальней стены… Вон там, ага… Похоже на ворох грязных тряпок. Бездвижно лежит на боку, седая борода протянулась на добрую сажень, волоски золотятся в факельных отсветах. Поза неестественная: локти стянуты за спиной, а на поясе черный железный хомут на винте — грубая цепь жирной змеей пролегла по плитам. Лица почти не видать: единственная лучинка трещит и воняет у противоположной стены, не осмеливаясь высветить черты старика с завязанным ртом.
Огненный семаргл Берубой бесшумно проскальзывает вослед за наследником. Сразу к пленнику: пригибается, вертит длинным носом — принюхивается! Проверяет: угу, руки-ноги связаны, цепь крепка…
— Странно, — говорит князь Лисей, перешагивая порог. — Я прежде думал, что он — горбун.
— Многие так заблуждаются, — негромко и быстро отвечает Берубой, чья единственная рука — тонкая, почти женская — 6егло ощупывает недвижное тельце на каменном полу. — Он хитрый. Горб у него ложный. Не горб, а мешок для разных волшебностей. Надобно Плескуну, чтобы все думали, будто амулеты прямо из воздуха возникают. Вот и прячет, злодей, снадобья на спине… В торбе нагорбной. Кстати, где она?
— Все вещи пленника отъяты при задержании, — четко рапортует десятник Неро. Молодец парень: отчаянно имитирует хладнокровие. Проходит и садится на край лавки, пристраивая на коленях небольшую доску с чистыми берестяными свитками. — Мы не прикасались. И мешка не развязывали, согласно приказу.
— Ага, вижу его рюкзак! — наследник Зверко кивает на серый мешочек под лавкой. Торба волшебника. Страсть хочется первым схватить таинственный трофей! Запустить руку внутрь — поглядеть, какие феньки таскает с собой один из самых знаменитых колдунов Залесья…
Разумеется, Берубой уже скользнул к лавке. Невежливо дернул завязки — и вот драгоценное содержимое торбы посыпалось на шаткий столик с подсохшими остатками охранничьего обеда. Ничего особенного: полкило плоских сушеных пауков с мерзким шорохом разбежались по столешнице, три летучие крысы, трепеща дырчатыми крыльцами, выпорхнули и тут же растаяли во мраке под низким потолком. Фр-фр-рр!!!
— Что это? — вздрогнул князь Лисей. — Какие-то фокусы…
— Спецэффекты, — восхищенно прошептал наследник Зверко. — Заготовки для наваждений.
А волшебности все сыпались на шаткий столик, уже сплошь кишащий жирными красными червями, суетливыми тараканцами, некими недобрыми цветками и едкими трапами… Наследник взирал широко распахнутыми глазами: сушеная человечья кисть! Чьи-то гнилые зубы, обпиленные как игровая зернь, накладные бороды разных мастей, отрубленная девичья коса цвета спелой ржи, мутные стеклянные глаза (неприятное воспоминание корябнуло по сердцу, Зверко поморщился)… Кривые гвозди-мутанты без шляпок, липкие кусочки ткани, неведомые перья, чешуйки, черепки… Совершенно новенький нож горячо блеснул и скрылся под мотками разноцветной бечевы. Дохлый обезглавленный петух вывалился, распластав крылья по россыпям мелких денег. А вот… наконец посыпались мешочки со снадобьями. Зверку показалось, будто запахло знакомым, острым — одоленем, дурманом, бодряникой…
— Какая прелесть. — Голос Берубоя в полумраке. В его длинных пальцах хладно-металлически блеснуло нечто маленькое и зубастенькое. — Чудесные тисочки для ногтей. Их-то мы и попользуем…
— Вы намерены вырывать ему ногти? — поморщился князь Лисей.
— Ах, зачем это! — Берубой саркастически сморщился. — Настоящего ведуна пристало пытать не щипцами да иглами, а лжами да кривдами. А тисочки — для меня. Ледянское устройство. Люблю, знаете, рукодельные хитрости.
Тихо, нежно щелкнули тисочки. Берубой приблизил узкую кисть к глазам, оценил остриженный ноготь на мизинце. И прохладно произнес:
— Сейчас я начну его пытать потихоньку. Помните: то, что происходит, — поединок лжецов. Каждое слово — наваждение. Не верьте ни одному звуку, сидите молча.
— Колдовская дуэль, — без улыбки сказал князь Лисей.
— Точно так, — сухо хохотнул семаргл. — А теперь — последние приготовления. Прошу всех снять оружные пояса. Я настаиваю, господа. Прошу не обижаться… Позже вы убедитесь, что это необходимо.
Семаргл говорил подчеркнуто вежливо. Наследник Зверко внимательно смотрел на Берубоя, поэтому заметил призрачный зеленый сполох в глазах божественного палача: удлиненные скулы и длинный нос Берубоя на краткий миг озарило лунной зеленью. И Зверко понял: семаргл не шутит. Парню предстоит нелегкая битва с карликом. Не стоит осложнять ему жизнь.
Поэтому Зверко стянул через голову хитрую перевязь. державшую на спине любимый меч. Вытащил засапожный кинжал — положил на стол перед семарглом. Черный свищовский перстень не отдам. Пусть будет на пальце. Мало ли какая хрень.
Как ни странно, строптивый князь Лисей тоже подчинился: молча передал свой детский изукрашенный клиночек. И десятника Неро принудил отвязать от пояса короткие ножны, наполненные холодной сталью. Какие все послушные… Видать, и впрямь особенное что-то скользнуло в голосе Берубоя. Неспроста эта зелень во взгляде, подумал Зверко.
Берубой удовлетворенно жмурится, вертит в пальцах заморские тисочки. Наконец собрался с мыслями. Задрал нос, приподнял брови и будто нехотя, негромким будничным голосом произнес:
— Ну ладно, поехали. Силою Траяна Держателя я, Вук Полызмай Берубой, начинаю дознание. Стоит двор, на дворе кон, на кону начало. Кожан, помоги мне. Ступай и вздерни Плескуна над землей.
