Книга Древнерусская игра. Двенадцатая дочь, страница 85. Автор книги Арсений Миронов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Древнерусская игра. Двенадцатая дочь»

Cтраница 85

— Ну вот, дожили! — грустно сказал Белун. — Злыдни посыпались…

Ух ты! Я даже вздрогнул, когда желудь, полежав несколько секунд, внезапно задергался… Заелозил с противным хрустом, как личинка! И — хоп! — зарылся в землю, уже не видать его!

— Скоро прорастать будут, скоро… — вздохнул Белун.

Я ничего не ответил, но тоже вздохнул. Я думал. Злобные живые желуди сыпались с тихим шорохом, как сухой дождь. Один за другим, потрескивая, зарывались в траву, в землю. Особенно густо они валились с соседней падубы — светло-серой, заросшей рыжим колючим мохом: трава под этим деревом уже вся усеяна, будто гнилыми грушами, крупными личинками размером с электролампочку.

— Это знаешь чья падуба? — вдруг спросил Белун. — Друга твоего. Даньки Каширина.

— Ага, — кивнул я в легком замешательстве. — А… откуда ты знаешь?

— Чего ж тут не знать? — удивился Белун. Вы когда появились у нас… ну… в смысле… когда оттудова прилетели… я вас сразу заметил. Гляжу — что за невидаль у меня на делянке прорастает?! Обычно падубы в один ствол растут, а тут — раздвоенные какие-то, расстроенные, ветки во все стороны, и листья диковинные, пестроцветные… Ну, думаю, не иначе иноземцы к нам пожаловали. Со своими-то с грехами заморскими, забугорскими.

— Какие мы иноземцы! — вздохнул я. — Мы русские.

— Ну, не знаю. — Белун развел руками. — Русские-нерусские, а пять небывалых древес я насчитал. Твоя — рыхлая, приземистая, древесина вязкая, но вонючая. У Даньки — наоборот, будто замерзшие волокна под корой. А у Старцева…

— Погоди, дядя. Почему пять? — вдруг доехала до меня поразительная непонятка. — Нас же… четверо! Я, Данька, Лисей и Стенька!

— А почему ты знаешь? — хитро сощурился Белун. — Небось ты думаешь, в целом мире никто больше про Серебряный Колокол не слыхал, кроме вас? А вдруг еще кто-нибудь успел…

— Что? Что успел?!

— Успел прочитать про колокол и поверить в него?! А, какова мысля?! Прочитал и поверил, бедолажка, а тут вы как раз в колокол и вдарили! Вот она и перелетела сюда, а вы и чухом не чуете!

— ОНА?!! КТО ОНА?!!

— А зачем тебе знать? Может быть, это вообще незнакомая человечка?

— Ты, дядя, не ешь мне последние мозги! — вежливо попросил я. — Кто такая?! Девка?! Пятая по счету?! Из Москвы?!

БАЦ! Опять больно! Гадский злыдень ударил мне прямо в темя! Железный, гад, — и тяжелый!

— А ты как думал? — грустно заметил Белун. — Родные злыдни-то, собственные. С твоей падубы падают. В мозгах до сих пор звенит… О чем я говорил?

— Слышь, дядечка… — поморщился я, припоминая. — Значит, ты говоришь, надо Метанку из полуденичества выручать?

— Вот именно. Первоважнейшая для тебя задачка, паря.

— А я думал — гораздо важнее Чурилу остановить. Вот мы с корешами и старались вовсю, чтобы Чурилка не принес свой волшебный камень…

— Хе. — Белун грустно усмехнулся в бороду. Помолчал, обняв руками колени. И вдруг как ляпнет: — А Чурила-то… уже давно принес свой камень.

— Чего?! — У меня ажио уши расширились. — Как принес?! УЖЕ?!!

— По-твоему, камень-алатырь — это что?! — пытливо сощурился кудрявый бородач. — Вот ты скажи мне, скажи!

— Ну, это легко! — улыбнулся я. — Камень-алатырь — такая волшебная фенька, которая символизирует одну из важнейших геополитических сил. Белый алатырь — православие. Черный алатырь — восток. Серый алатырь — латинство. Бурый — коганство… Вот и получается типа спортивной игры. Кто первый заложит свой краеугольный кирпич, то и банк сорвет.

— Ну, почти правильно понимаешь, — кивнул Белун. — Алатырь — это значит алтарь. Разноцветные камни-алатыри суть алтари будущих исповеданий…

— Во-во, в натуре. И я о том же брежу.

— Да не совсем ты правильно бредишь, паря, — вдруг строго заметил загорелый пухлый лесоруб. — Вот вы все переживаете, что Чурила несет камень. И Болен Дойчин несет свой камень. И когань несет иной, собственный камень. На самом-то деле все эти камни, хоть и пестрые, суть оттенки одного общего для них цвета — тьмы…

— В смысле? — тупо набычился я. — Понагляднее, пожалуйста, уконкрекайте свою мысль.

— В мире есть только два цвета, паря. Свет и тьма. У света оттенков нету, а у тьмы — великое множество оттенков. Черный, серый, бурый, да хоть малиновый…

— Значит, и малиновый алатырь бывает?

— Все бывает, паря. Может, лет через тысячу и такой появится. Не важно, какой цвет — главное, что не белый… И коганая, и поганая, и ледяная броня из одной руды сварена, братец ты мой. На одном огне кована… Поверь моему опыту.

— Это слишком сложно, папаша. Ты не уклоняйся от темы, — предложил я. — Итак, имеются три вражеских камня-алатыря…

— Добро, слушай. Враги несут свои алатыри, эту данность и ты, и друзья твои хорошо затвердили. А вы не задавались вопросом: куда они несут свои камни?

— Ну… на Русь, ясный пепел.

— Правильно, — вздохнул Белун. — Вот теперь скажи: то, что ты сейчас видишь вокруг… разве это настоящая Русь? Ага… Да если хочешь знать, пространство твоей души куда более ценно и бытийственно, чем эта полянка, и тот дальний лес, и озеро… Наши с тобой души, да Алешкина душа, да Данькина, да Стенькина, ну еще душа девочки одной — вот и вся настоящая Русь, которая здесь имеется, на этой былинной земле. А остальное — игры, легенды, ожившая пыль да выдумки-изумления… И камень несут — поймите наконец! — не на эту поляну, не в город Властов. А в наши с тобой души. Вот куда идет Чурила.

С тихим шорохом падают желуди.

— А если я Метанку выручу, падуба упадет? — спросил я.

— Нет, — ответил Белун. — Это только половина дела будет.

— Ни фига ж себе! — Я даже присвистнул. — Чего ж еще надо-то?!

— Что, забыл ты князя Всеволода? — негромко поинтересовался бригадир. — Ага, ежишься…

Ну, поежился я, и что теперь? Нельзя, что ли? Зябко тут, в мокрой траве.

— Ты ведь завет князя Всеволода не выполнил, — продолжил Белун. — Твой князь просил найти его детей. Воля умирающего — дело серьезное, паря. Тем более что это был не просто умирающий, а твой начальник, князь законный.

— Ой блин… — вздохнул я. — Ты прав, папаша. Я совсем забыл! Но это не проблема, я их найду быстро! Как две палки об асфальт. Мне Стенька все рассказал, через Псаню… Дети Всеволода — это, значит, девка Рута плюс пацаны: Поток, Зверко, Берубой. Плюс незаконнорожденный Чурила от Плены Кибалы…

— Погоди, паря! — довольно жестко оборвал бородатый папаша. — Сколько же сынов получается?

— Четыре.

— А князь тебе скольких сыновей назвал?

— Двоих…

— И что? Кому ты больше веришь — молве людской или отцу, при смерти пребывающему? Вот и думай, кто из четырех парней — настоящий.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация