А, значит, следовало придумать способ снова выйти на местных воротил теневого бизнеса, без сомнения, уже ушедших на дно и уверенных в том, что их ищут…
Мои идеи по этому поводу Вовка оборжал сразу:
— Ты что, детективов перечитал? И кто, по-твоему, поведется на эту чушь? Проще выйти на местную Тверскую и начать орать: «Негодяи, строиться»! Толку будет столько же, если не меньше. У меня есть другая идея, гораздо более интересная и веселая. Что, опять же, неплохо вписывается в то самое Беатино пророчество: «И грянет время баловства»… А я хочу позабавиться… …Следующий вечер Беата, я, Эрик и Глаз встретили километров за десять от нашего лагеря — в соседнем секторе яруса: по мнению Щепкина, тамошние братки о нас могли и не знать. А, значит, шансов на их «курощение» было гораздо больше.
Поэтому, вместо сладкого сна рядом с женами мы в спешном порядке собрались в путь и, двигаясь вразвалочку, чтобы не привлекать внимания, отправились в путь по маршруту, который когда-то прошел Мэлзин. В противоположном направлении. В сектор, в котором он родился и вырос. И допрыгался до того, что чуть не умер в руках соседских торговцев внутренними органами… Правда, найти отдохновение ему не удалось и в новом секторе, но тогда Мэлзину показалось, что бегство будет лучшим выходом из сложившейся ситуации…
Шестичасовой переход по неважно освещенным коридорам и бывшим автомобильным магистралям вызвал у меня двоякое ощущение. С одной стороны, иногда появлялось ощущение, что мы двигаемся в каком-нибудь подземном переходе Земли, и вот-вот, выбравшись на поверхность, окажемся в обычном земном городе с небом над головой и нормальными, не зашуганными до смерти, людьми, прячущимися от собственной тени.
С другой стороны, обшарпанные стенные панели, выщербленное покрытие пола, затхлый, плохо кондиционируемый воздух и практически полное отсутствие какого-нибудь движения транспорта вызывало ассоциации с пребыванием в городе — жертве ядерной войны. Особенно сильно это чувствовалось на трехкилометровом переходе между секторами — в нем не горело ни одного плафона, и, судя по слою пыли и мусору под ногами и полному отсутствию прохожих, в этом не было необходимости…
Вовка всю дорогу пытался «срисовать» какие-нибудь камеры или датчики движения — по его мнению, в таком обществе власти не должны были пускать на самотек возможность перемещения населения между зонами проживания, но найти хоть что-то ему не удалось: либо средства контроля были здорово замаскированы, либо их тут просто не было.
— Расслабились, падлы… — обшарив очередное подозрительное место и удивленно качая головой, прокомментировал он. И повторил тоже самое еще раз десять. Через каждые пять минут:
— Это вам обязательно выйдет боком. Или как-нибудь еще… Это я вам, как врач, говорю… …Найти местный ночной клуб удалось методом «научного тыка» — оказавшись в пределах нового для нас сектора, Вовка отловил первого попавшегося аборигена, а я, пользуясь Голосом, заставил его «расколоться».
Мужичок, назвавшийся Ондзей, знал как минимум четыре места, где можно было прикупить местную дурь, поесть и хорошо расслабиться. По его мнению, лучшим было заведение, располагавшееся в километре с лишним от окраины, на которой мы его остановили: «если бы я мог, то вообще бы из него не вылезал» — признался он, «разоткровенничавшись» .
— Они еще стирают вручную? — хохотнул Вовка. — Значит, мы идем к ним!
Не знаю, чем они тут стирали, но по земным меркам, клуб был так себе: шесть темных залов с десятками укромных ниш, добрая половина которых оказалась занята группками балдеющих или находящихся в состоянии полного нестояния наркоманов.
Больше всего порадовало, то, что в бессознательном состоянии находилось от силы треть посетителей: часть из клиентов «клуба», видимо, еще не прикупивших дозы, бродило по помещениям в поисках места, где присесть или того, кто продаст им очередную дозу, а некоторые просто жрали, видимо, как-то обходясь без дури.
Объединяло всю эту кучу посетителей одно — всем им было глубоко наплевать на интерьер, освещение и полное отсутствие культурной программы. А вот мы, как оказалось, без этого не могли.
— Так… — оглядев место предстоящего «развода лохов», пробормотал Вовка. — Клиентов что-то немного, но, думаю, скоро мы это исправим.
И первым двинулся к чем-то понравившемуся ему столику напротив входной двери…
— Слышь, мрызр, подвинь, бля, тушку… — мешая местный с русским и русским матерным, буркнул он, падая на лавку спиной к стене. — Я первый пришел…
Дальнейшей его тирады я не услышал, так как прошел в глубь помещения — роли, расписанные автором бенефиса, требовали неукоснительного исполнения. Но, судя по лицу оставшейся рядом с ним Беаты, бредил Вовка как обычно. С фантазией — Хвостик еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
Денег, «экспроприированных» у Ондзи, оказалось достаточно, чтобы приобрести пару местных блюд и два стакана мутного пойла, принимаемого любителями дури после отходняка: мы с Эриком изображали клиентов, только-только оклемавшихся после дозы мерля. И, видимо, это у нас получалось неплохо — бармен, выставив на стойку заказ, ухмыльнулся и ехидно поинтересовался:
— Что, откатило? А еды взяли не маловато? Или просто в профере? «Проферой» на местном сленге обозначалось состояние безденежья, потому я, сообразив, что он имеет ввиду, тяжело вздохнул.
— А может, немного шмачи?
— Тогда точно сдохнем… — буркнул Эрик. — Четыре цавки за три дня… Не евши…
— Уууу… тогда это все вам на один зуб… Идите вон туда… Место освободилось… — хмыкнул наш собеседник, и потеряв к нам интерес, кивнул в сторону освобождающегося стола: трое вышибал как раз выволакивали из за него пару обдолбавшихся в хлам клиентов… …Минут через пятнадцать, кое-как затолкав в себя «обед», Эрик злобно посмотрел по сторонам, «заметил» стоящую неподалеку от нас Беату и, толкнув меня плечом, пробормотал:
— О, какое личико… Хочу…
Я лениво посмотрел в указанном им направлении и откинулся на стену:
— Вали…
Эрик, с трудом сохраняя равновесие, двинулся по направлению к столику Вовки, о чем-то переругивающимся со своим соседом. А через пару минут раздался звук удара ладони о стол, и перед Глазом возникли три крышечки от местных пищевых контейнеров, а рядом с ними какая-то круглая фигня:
— Угадаешь, где шарик — она твоя! Не угадаешь — ты попал на бабло… Кручу, верчу, обдурить хочу! — «честно» предупредил Вовка, и принялся перекидывать шарик «наперстками»…
Глядя на его руки в состоянии джуше, я восхитился: крышки двигались сами по себе, а шарик — сам по себе. То есть да, он иногда действительно ненадолго задерживался под крышечками, но крайне редко. В основном он мирно отдыхал под ладонями и между пальцами новоявленного наперсточника, а частенько вообще убирался со стола на скамейку. Естественно, не без помощи запредельных по местным меркам ускорений кисти игрока.
— Здесь!!! — завопил Эрик, накрыв Вовкину руку своей.
