— Сэр, я не служу виконту. Я глава прислуги здесь, в Пиили.
— Я понимаю ваше нежелание откровенничать. Но это очень важно. Тайрин вас ещё не расспрашивал?
— Нет, сэр.
— Такстон, может, нам лучше подождать, — вмешался Далтон. — В конце концов, это не наше…
— Погоди-ка, старик. Руфорд, мы с мистером Далтоном принимаем участие в расследовании на правах помощников. Все, что вы нам скажете, мы сохраним в строжайшем секрете.
Далтон как-то странно посмотрел на своего партнера по гольфу.
— Хорошо, сэр, — вздохнул Руфорд. — Да, я слышал, как они разговаривали.
— И?
— Они ссорились.
— Из-за чего?
— Я не слышал весь разговор, сэр, но леди сказала что-то насчет того, что ему не следовало заниматься этим на глазах у неё.
— Чем заниматься?
— О господи! — Руфорд покраснел.
— Он делал непристойные предложения?
— Да, сэр. — Руфорд насупил тонкие брови.
— Попал наугад, — тихонько сказал Такстон Далтону. А Руфорда спросил: — Кому? Леди Ровене?
— Да.
— Жене лорда Белгарда?
— Да, сэр.
— Пока они играли в мяч?
— Да, сэр. Я сам это видел.
— И лорд Белгард, я думаю, тоже.
— Да, сэр, я полагаю, лорд тоже видел. Он был там.
— Очень интересно. Прямо под носом у мужа. И виконт поссорился из-за этого с леди Рильмой. Она бранила его?
— Да, сэр.
— И что он отвечал?
— Он просил её говорить потише. Потом… потом он чем-то в неё кинул.
— Да?
— Да. Крылышком цыпленка.
— И попал?
— Да, сэр. В лицо.
— Она сказала что-нибудь или сделала?
— Ничего, сэр. Она просто сильно побледнела.
— Побледнела? Как вы думаете, она испугалась?
— Нет, сэр. Это был гнев. Такой, когда кровь отливает от лица и губы становятся восковыми. Такой холодный гнев, сэр. У неё был такой вид, как будто…
— Как будто что?
— Как будто она хочет ответить ему, и гораздо сильнее.
— Она попыталась?
— Нет, сэр. Она осталась сидеть, где сидела.
— Вы видели или слышали что-нибудь ещё?
— Боюсь, что нет, сэр. Больше мне нечего сказать.
— Вы не видели Трента…
— Прошу вас, сэр. Больше я ничего не видел. — Руфорд опустил взгляд. — Мне не подобает говорить о брате короля.
— В суде вам придется, — напомнил Такстон.
— Да, сэр, придется. Но до тех пор, пока его честь судья не задаст мне вопрос и пока закон и моя совесть не заставят меня.
— Понятно. Что ж, спасибо, Руфорд. Тогда это все.
— Рад служить, сэр. Я велю, чтобы принесли кровать.
Когда закрылась дверь, Далтон заметил:
— Ему было нелегко.
— Ты же понимаешь, он слуга.
— Я понимаю, что здесь не одна загадка.
— Да? Ты о чем?
— О тебе.
— Обо мне? Что ты хочешь сказать?
Далтон сел на деревянный стул с прямой спинкой.
— Я никогда тебя таким не видел. И не могу понять, что с тобой произошло.
— А что такое со мной произошло?
— Впервые я вижу, что ты чем-то заинтересовался. Ты оживлен, ты азартен. И всё говорит о том, что из тебя получится чертовски пронырливый сыщик-любитель. Откуда тебе знать о всякой судебной медицине?
— Притворяюсь, — хмыкнул Такстон. — Я почти ничего не знаю обо всякой судебной медицине, да и об остальном тоже. Это все из детективных романов.
— Шутишь.
— Да нет. Когда я был женат, бывало, за неделю прочитывал по три штуки. Заняться больше нечем было. Читал Кристи, Сейерс, Честертона, Бентли, все такое. А вырос я на Конан Дойле. Всякие там описания меня не трогают, но хорошую интригу я люблю — от неё кровь бежит по жилам быстрее.
— Потрясающе.
— Разве это похоже на работу детектива? Вряд ли. Я всего-навсего не стесняюсь задавать людям неловкие вопросы.
— А дедукция? А наблюдательность?
— Ты меня переоцениваешь. Я не могу угадать по пятнышку глины на ботинках человека, что он только что вернулся откуда-то, или что у его собаки авитаминоз, или прочую чушь в духе Холмса. Но много ума не надо, чтобы понять — кто-то убил виконта, и, скорее всего, это произошло на обеде, и человек либо метнул нож, либо воткнул его в спину виконта, а потом выбросил.
— А теперь мы знаем, что это могла быть леди Рильма, — кивнул Далтон.
— Да, сейчас она возглавляет список. И это больше похоже на правду, чем версия с метанием стилета. Если его метнули и он воткнулся в спину, кто его потом вытащил?
Далтон попытался достать свою спину между лопаток.
— Может, он и сам мог, хотя я не представляю — ведь это очень неудобно и больно пытаться вытащить кинжал из собственной спины. А потом, я, конечно, знаю только то, что вычитал из книг, — но разве люди не умирают, когда их ударили в спину кинжалом? Я хочу сказать, сразу же? Мне всегда казалось, что это происходит довольно быстро. И все это наводит на мысль, что его могли ударить кинжалом в замке.
— Что касается убийств, я тоже, в общем-то, только в книгах о них читал да видел такое в кино, — сказал Такстон. — Но одно я знаю — кто-то ударил виконта стилетом, когда он сидел за столом, а потом, случайно или намеренно, бросил нож.
— Хорошо, но зачем бросать нож прямо там? Почему не закинуть его в кусты или в пруд? Почему убийца не попытался избавиться от предмета, который может стать уликой?
— Может быть, это вовсе не улика.
— А отпечатки пальцев?
Такстон посмотрел в окно.
— Что-то подсказывает мне, что никаких отпечатков на этой штуковине не будет.
— Почему, если, как ты предполагаешь, виконта заколола леди Рильма?
— Прежде чем бросить нож, она могла бы его вытереть.
— Ударив им мужа в припадке ярости? Может быть, но звучит как-то неубедительно. — Далтон поднялся. — Ничего не понять в этом чертовом деле, а меньше всего — как это никто ничего не видел. Жестокое убийство, на открытом месте, средь бела дня — и никто ничегошеньки не видел.
Такстон молчал. Далтон тяжело вздохнул:
— Хочу есть. Говорили, что ужин будет через час. А я ведь не обедал. Надо было взять что-нибудь со стола. Но…
