– липа.
– Ну… – я вздохнул, в который уже раз собираясь попозже добраться до самых корней тайны Карла, даже если мне придется выбить из него эту тайну вместе с мозгами. – Вот черт. Ладно, загони эту штуковину в трейлер и выключи эту дщерь дьявола, чтобы не выдавала нас.
– Эй, не надо так выражаться о моей машине, – Карл был страшно обижен.
Я выключил передатчик и удивленно обратился к Роланду:
– Какой чувствительный парнишка, а?
– Я всегда считал, что у американцев есть странные, весьма невротические реакции, – сказал Роланд совершенно серьезно.
Я на минуту уставился на него с открытым ртом:
– Роланд!
– Что?
– Иди к черту!
Он пожал плечами, словно стряхивая с себя мою ремарку.
– Вот вам, пожалуйста, насчет невротических реакций пробормотал он, – я же просто сделал замечание, и все.
– Извини насчет машины, Карл, – сказал я, снова включая передатчик. – Я не хотел этим сказать ничего плохого.
– Это мне следовало бы извиниться. Я совсем выбился из колеи. Просто…
– Забудь. Я открою тебе трейлер. Сэм, а Сэм?
Когда Сэм не ответил мне, я сам открыл трейлер. Потом снова позвал:
– Сэм!
Нет ответа.
Я постучал по модулю голосового синтезатора Сэма.
– Сэм! Ты здесь?
Я вынул модуль, слегка подышал на контакты, протер, потом снова вставил модуль на место.
– Сэм? Ты меня слышишь? Пожалуйста, помигай своим функциональным сигналом, если ты меня слышишь.
Крохотный красный огонек под его глазом-камерой оставался немигающим и ровным.
Я выключил клавиатуру на терминале, вызвал к жизни диагностический дисплей Сэма и стал набирать программу. Однако пока неясно было, что именно произошло и в чем заключалась неполадка. Показания приборов просто были очень странные.
Я с шумом выпустил воздух и откинулся.
– У нас беда.
– Это серьезно? – спросил Роланд.
Я медленно покачал головой, мрачно и тоскливо уставясь на экран.
– Не знаю.
Сигнал Карла прозвучал несколько слабо, поскольку стены трейлера создавали помехи.
– Я в трейлере.
– Шон? Давай загоняй свою лошадку туда же.
– Слушаюсь.
После того, как Шон тоже загнал машину внутрь, я опустил заднюю дверь, убрал трап и запустил порцию воздуха в трейлер. Когда там стало достаточно воздуха, чтобы нести звуковой сигнал, я переключил питание на интерком.
– Оставайтесь пока в своих машинах. Я собираюсь пока что поискать темный уголок, где бы нам можно было спрятаться, потом поговорим. Нам надо решить, что именно мы собираемся делать. – Я было выключил микрофон, потом снова включил его: – Кроме как паниковать, я хочу сказать…
– Как насчет Юрия? – спросил Джон сзади.
– Ах, Юрий, – сказал я. – Тьфу, совсем забыл от перегрузки.
Я протянул руку и переключился на передатчик.
– Юрий?
– Да, Джейк.
– Ты перешел на вспомогательный мотор?
– Да, конечно.
– Отлично. Теперь просто поезжайте за мной.
– Согласен.
Наше путешествие по подземному гаражу продолжалось все с той же тоской и безвыходностью. Мы катились мимо многих километров пустых боксов… пока не нашли один занятый. Там стоял «дорожный жук».
Вернее, полтора «жука».
– Он делится! – ахнул в изумлении Роланд. – Он воспроизводится!!!
Я завопил всем остальным, чтобы они вышли вперед и посмотрели.
Штуковина, стоявшая в боксе, медленно развивала глубокую прорезь на спине, которая быстро распространялась но бокам, при этом машина примерно вдвое одновременно увеличивалась по длине. Это был весьма простой и эффективный способ продолжения рода.
– Теперь мы знаем, что они не машины, – сказал Джон с суеверным ужасом.
– Неужели? Сомневаюсь, – ответил я.
Роланд покачал головой, глядя на огромное сдвоенное существо в боксе.
– Но ведь сложные организмы просто не могут размножаться таким образом! Они просто так не делают!
– Может быть, это одноклеточное существо? – предположил Шон.
– Это невозможно, – возразил неуверенно Роланд.
– Я хочу только спросить, – сказала Сьюзен, – это что, и есть строители Космострады? И неужели это их родная планета?
– Все указывает именно на это, – сказал Джон. – Барьеры, совершенно очевидная искусственная природа самой планеты, десятки, а может, и сотни порталов…
– Я бы не стал делать поспешных выводов, Джон, – предостерег Роланд.
– Они все-таки ведут себя, как долбаные машины, – сказал задумчиво Лайем. – И они работают, как машины. И все же… – он задумчиво пощипал свою неаккуратную бороду.
– Но вот вам, пожалуйста, – сказала Дарла. – Они все же организмы в том смысле, что они размножаются. Но это не исключает того, что они машины.
– Механизм фон Нойманна, – сказал я.
Шон прищурил один глаз и посмотрел на меня искоса.
– Я об этом где-то слышал. Самовоспроизводящиеся машины – эта концепция, да?
– Более или менее, – ответил я. – Но я склонен думать, что мы сейчас смотрим на какой-то пограничный случай, который стирает грань между машинами и организмами, между органическим и неорганическим. – Я повернулся к Сьюзен. – Насчет твоего вопроса, они ли построили Космостраду. Я бы сказал – нет. Это просто у меня такое ощущение. «Жуки», может быть, очень даже разумные, может быть, даже достаточно разумные для того, чтобы построить Космостраду, но поверь мне, старому дорожному волку
– они просто полицейские. В них есть что-то от бритоголового полицейского с птичьими мозгами. Кто-то, кто построил Космостраду, руководствовался целью – высшей или весьма практической – это не так важно. Но Космострада
– это часть великого плана. А эти типы, – я показал пальцем через плечо на бесформенное серебристое тело в боксе, – они не знают ничего великого. Они просто функционеры. У них есть работа, которую они обязаны выполнять, они ее и выполняют.
– А разве они не могут быть особым классом тех же строителей? – спросила Дарла.
– Может быть, но если и так, то они достаточно отличаются от них, чтобы занимать в их обществе специальную ячейку, а может быть, даже отличаться от них расово. Мне кажется, что «дорожные жуки» – это искусственные существа, созданные строителями Космострады.
Мы продолжали смотреть на это существо, пока Роланд не сказал:
