Мы обнялись. Ее карие глаза сияли.
– Джейк! Кажется, что прошли годы! – сказала она, просияв.
– Действительно, такое впечатление, будто прошло много времени, – сказал я, проведя рукой по ее прямым, светло-каштановым волосам.
Все это было так странно, подумал я. Это не было сном, но и явью этого нельзя было назвать. По крайней мере, не совсем явь, подумал я.
– Где мы? – спросил я. – Что это за место?
– Это то место, где я живу… иногда, – ответила Сьюзен, взяв меня за руку и подведя к скамье возле пруда. – Тут тихо, и здесь можно сидеть и думать.
– О чем?
– Обо всем, о чем, по-моему, стоит думать.
– Понятно.
Мы уселись. Розовые и желтые цветы плавали на поверхности пруда, мягко покачиваясь, отражения нависающих ветвей поблескивали в глубине пруда. По краям пруда росли камыши. Трель птицы, наверное, дрозда, раздалась из деревьев. Кроме журчания ручья, вокруг ничего не было слышно.
– Где мы? – спросил я снова.
– Это время и пространство, которые мне чем-то нравятся, – ответила она. – Разве тут плохо?
– Тут очень хорошо. Скажи мне, неужели то, что ты присоединилась к Кульминации, означает, что ты никогда больше не сможешь ответить прямо на поставленный вопрос?
Она рассмеялась.
– Нет, Джейк, я действительно не знаю, где это и в каком времени находится. Это где-то вне пространства и времени – или, может быть, я сама все это создала? Честное слово, не знаю, никогда об этом не задумывалась. А это важно?
– Может быть. А может быть, и нет.
– А что ты начал говорить насчет прямых ответов на вопросы?
– Извини, – сказал я. – Это не имеет никакого значения. Но как я сюда попал?
– Я дала тебе доступ в Метафизический субстрат Консенсуса. Но это невозможно объяснить в двух словах. Поэтому давай, спрашивай, что это такое.
– И что это такое?
– Я все еще учусь этому, но в своей основе это такая реальность, с которой все согласны. Но это не обязательно подлинная реальность.
– Подлинная реальность чего?
– Всего на свете. Настоящая реальность.
Я кивнул, потом повернул голову и уставился в пруд.
На дне его лежало что-то темное.
– Трудно объяснить, – сказала мне Сьюзен.
– Естественно.
Она похлопала меня по руке, и я взял ее ладонь в свою.
– А ты настоящая? – спросил я. – Мы действительно здесь, или это все иллюзия?
Она ущипнула меня за руку.
– Чувствуешь?
Действительно, почувствовал.
– Да. Но мне пришло в голову спросить: а что это доказывает? Ведь и щипок может присниться. – Я взглянул ей в глаза.
Она сказала:
– Я действительно здесь, Джейк. И ты тоже.
Я никогда не замечал раньше, что в ее глазах есть небольшие искорки зеленого.
– Я-то наверняка реален, – сказал я.
По пруду прошла рябь, и слабая волна откатилась от берега.
– Где ты был? – спросила Сьюзен. – Вы, ребята, уехали пару дней назад.
– На Земле, – ответил я, – отпуск проводили.
Она кивнула так, словно понимала.
– Все произошло, как надо, все получилось?
– Более или менее.
– Отлично.
На ней была одежда, которую она всегда любила носить: серо-коричневый комбинезон и серые высокие сапоги. Волосы, как всегда, слегка растрепаны.
Я сказал:
– Наверное, не имеет ни малейшего смысла спрашивать тебя, что такое на самом деле Кульминация и как человек себя чувствует, оказавшись ее частью.
– А тебе хотелось бы стать частью Кульминации, Джейк?
Я покачал головой:
– Нет.
Она снова кивнула и улыбнулась, словно поняла, только на сей раз она и впрямь прекрасно понимала, о чем речь.
– Это не для тебя, Джейк. Ты не сможешь присоединиться к этому. Сама мысль об этом заставляет тебя ощетиниваться.
– Наверное, да.
– Но ты не прав, Джейк. Кульминация – такая вещь, которую ты никогда прежде не встречал и ничего подобного не испытывал.
– Во мне есть нечто, что изо всех сил противится потере личности.
Она взяла обе мои руки в свои и пристально посмотрела на меня.
– Джейк, посмотри на меня. Разве я изменилась хоть капельку? Разве я веду себя по-другому?
– Нет, с тобой вроде бы все в порядке.
– Так оно и есть. Я чувствую себя замечательно. Я та же самая Сьюзен, которую ты знал раньше. Ничего не переменилось. Я не потеряла себя самое в каком-то бесконечном океане сознания. Это совсем не так. Это… это как родиться заново.
– Я это и раньше слышал.
Она отпустила мои руки, откинулась на спинку скамьи и вздохнула.
– Нет. Ты понимаешь? Я так же сумбурно излагаю свои мысли, как и всегда.
– Я понимаю, – ответил я. – То есть, мне кажется, что понимаю.
– Это совсем не сложно понять.
– Кстати, а где остальные?
– Ох, да где-то поблизости, – она посмотрела мне через плечо. – Вот, кстати…
Я повернулся и увидел Шона, который не спеша шел по садовой дорожке.
– Джейк, парень, привет!
Мы пожали друг другу руки, и он хлопнул меня по спине. Он вроде бы был вполне материальным: он едва не сломал мне хребет.
– Я знал, что ты вернешься, – сказал он. – Мы тут уже немножко волновались.
– Я волновался обо всех вас…
– И не надо было. Нам тут вполне хорошо. Справляемся, – он оглянулся по сторонам. – А миленькое местечко, Сьюзен. Очень даже миленькое.
Я спросил:
– Так ты не тут обитаешь?
– Нет, у меня своя берлога. И у всех остальных тоже, как мне кажется.
Сьюзен кивнула.
– Да, я была в гостях у Роланда. Его дом на вершине горы.
– Роланд – философ в великом и древнем значении этого слова, – сказал Шон с ухмылкой. – Он все ждет, когда его осенит зороастрийская вспышка озарения и понимания. У меня-то хижина в лесу. У Лайема тоже. Мы с ним – лесорубы до последнего.
– Так, значит, – сказал я. – Значит, вы, ребята, главным образом тут бездельничаете и… что, приглашаете друг друга на чай?
