– Тебе нравится это место? – спрашивает Сьюзен.
– Да, – отвечаю я. – Да, очень.
И так оно и есть на самом деле, хотя оно не совсем похоже на нашу ферму на Вишну (потому что та планета совсем не такая благостная, как эта), но в ней соединились все составляющие, которые нужны мне для ощущения полноты жизни, мира и покоя: пространство, зелень, такая спокойная и мирная, и много, много пространства. Облака белые и пушистые, а тот, кто нарисовал их на небе, сперва сделал под них подкладку из настоящего, голубого, земного неба. Это было очень просто, очень похоже на Землю. Может быть, нам, людям, именно там и надо жить.
– Прелестная маленькая фермочка, – сказала одобрительно Сьюзен.
Шон схватил горсть черной земли и понюхал:
– Плодородная, да еще какая!
– Отлично, вот я и нашел то, что мне надо, – сказал я. – Что я нашел? Что я должен делать?
Но я знал ответ. Однако Сьюзен мне его подсказала.
– Твое тело может оставаться здесь, пока остальные части тебя могут блуждать, где тебе захочется. Неважно, что ты делаешь и где ты находишься, у тебя всегда будет ощущение того, что ты дома. Вот как сейчас: я все еще сижу в своем саду возле коттеджа у пруда, даже пусть я вместе с тобой тут.
– В этом есть смысл.
– Нет, нету, – рассмеялась Сьюзен, – вот почему это так ловко устроено. В этом вообще нет смысла. Но это очень здорово.
– Значит, вот что это такое?
– Конечно, нет. Это только начало.
Я тоже это знал. Я знал и понял в тот момент множество вещей. Это была новая форма существования. Какого именно существования, я в тот момент не знал. Ответ был частью того, что лежало на долгом пути, открывшемся мне в тот миг.
Я думал-думал над этим, и потом, когда стряхнул с себя оцепенение, я снова был на ферме. Сьюзен по-прежнему была рядом, но Шон исчез.
– Он говорит, что когда-нибудь навестит тебя, – сказала она мне. – Он велел попрощаться с тобой от его имени. Зато тут кое-кто еще.
Я уже пожимал руку Приму.
– Нам надо поговорить, – сказал он.
– Я пойду, – сказала Сьюзен.
Сьюзен и я снова обнялись. Мы разжали объятия, я посмотрел в ее вечно карие глаза и увидел, что больше мы никогда не увидимся.
– Это было замечательно, Джейк. То, что я знала тебя. Любила тебя.
– Я тебя тоже люблю.
Нам больше нечего было сказать.
– Ты не присоединишься к нам, Джейк?
Я направил все свое сознание на Прима и сказал:
– Нет.
Углы его рта приподнялись в мудрой улыбке.
– Вы поразительный индивид.
– Спасибо. Я должен вернуться.
– Конечно.
– Но все-таки вы должны мне сказать насчет кубика. Я не уверен, что все понял. Вы взяли первый кубик, тот, который я принес с Космострады?
– Да.
– Почему?
– Мы его открыли.
– И?
– Результаты неоднозначны. Неудивительно, потому что эксперимент пытался ответить на самые глубокие вопросы. А такие вещи редко получаются с однозначными решениями.
– Какой же глобальный вопрос поставил этот эксперимент?
– Может быть, это самый глобальный вопрос: вопрос вопросов. Почему вопреки НИЧЕМУ есть НЕЧТО?
Я нашел поблизости пенек – кто-то расчищал эти земли – и уселся. Я с минуту глядел на облака, потом сказал:
– Это, действительно, чертовски важно.
Прим расхаживал передо мной.
– О, сформулировать этот вопрос можно по-разному, и у него есть миллион побочных аспектов. Появилась ли вселенная спонтанно, или кто-то или что-то заставило ее возникнуть? И если так, то во что это превращает вселенную? И так далее, и тому подобное.
– Итак, – сказал я, – результаты были неоднозначны.
– Давайте скажем так, что данные еще долгое время будут порождать результаты этого эксперимента. Пока очень трудно сказать, к чему он привел.
– Ладно. Скажите мне вот что: во всем пространстве и времени неужели никто раньше не додумался провести этот эксперимент?
– Давным-давно известно, что теоретически это возможно. По каким-то причинам его никогда не проводили. По крайней мере, нет указаний на то, что это делалось. Мы же не знаем всего, что происходило.
– Вы не всезнающи?
– Не совсем.
– Ясно. Вы не божество – в том смысле, в каком это понимают люди моего места и времени.
– Нет. Это, кстати, весьма интересное понятие. Интригующее.
– Как вы думаете, где-нибудь такое божество есть?
– Может оказаться, что есть, – ответил он.
– Значит, окончательный приговор этому вопросу еще пока не вынесен.
– Да, я понял вашу метафору. Пока не вынесен.
– Порядок, – я набрал в грудь побольше воздуха. – Хорошо. Кубик создал сам себя, так?
– Похоже, так оно и произошло. Примечательно. Возможно, он передает историю той вселенной, которую смоделировал.
– Возможно?
– Весьма возможно.
– А почему Кульминация не могла создать этот эксперимент?
– Мы не создаем. Мы не занимаемся наукой. Наука – это знание. Мы же ищем мудрость. В конце концов, если подумать, то наука дает такие ответы, которые ведут всего лишь к новым вопросам.
– Но к чему ведет мудрость?
– В конце концов? Может быть, просто к состоянию духа… или к такому состоянию, когда вопрос сам по себе является ответом.
Я встал.
– Ну ладно, – сказал я. – Большое спасибо. У меня в трейлере куча товарного груза, и мне надо его доставить. Я и так выбился из графика.
– Я понимаю.
– Большое спасибо за всю вашу помощь.
– На доброе здоровье.
Я повернулся, чтобы взглянуть на ферму в последний раз. Милое и славное место. Я мог бы прожить тут миллион лет или около того.
Но время от времени мне надо поездить по Космостраде.
И мне на самом деле надо доставить груз по назначению.
21
Все растворилось и перешло в:
ИНТЕРЬЕР – СТОЛОВАЯ ИЗУМРУДНОГО ГОРОДА – ДЕНЬ.
Все просто перетекло из одной сцены в другую, как в старом кино.
И вот пожалуйста – я сидел себе в своем теле, на стуле за столом. Все остальные смотрели на меня.
