Нет, конечно, провести вручение без помпы в неофициальной обстановке, как бы там ни ворчал Рогдай Сергеевич на устроителей конкурса, было мудрым решением. Не стоило раньше времени дразнить гусей. То бишь прямоходящих сусловчан. Вот завтра у Капитолия – другое дело!
И тем не менее…
Помнится, на днях кто-то из знакомых Ратмира горячо убеждал его в том, что результат – не главное в жизни Главное в жизни – процесс.
Ну, если так, то зарплату можно не получать.
Вскоре небо над городом прояснилось окончательно. Первыми просохли молодые кинофобы и тут же додумались пикетировать погребок Адмирала, не пропуская никого вовнутрь. Поначалу дело у них вроде бы ладилось: увидев перед входом толпу в черных маечках с недвусмысленными рисунками, завсегдатаи останавливались в растерянности. Однако, когда число желающих проникнуть в подвальчик достигло примерно десятка, заступившее им путь скопище почему-то притихло, призадумалось и стало на глазах редеть. Далее всё шло по нарастающей. С прибытием каждого нового пса от толпы отламывалось и уплывало человек пять, причем вид у них был самый озабоченный. Наконец все вспомнили о том, что дома не выключен утюг, и в считанные минуты расточились. Трех наименее расторопных разогнал в толчки отставной бульдог Азорыч. Последнего для устрашения сдал на руки легавым, давно уже с любопытством ожидавшим, чем кончится дело.
Господа кобели, обмениваясь впечатлениями и галантно уступая дорогу сучкам, спустились в подвальчик и, рассевшись за дубовыми столиками, провозгласили первый тост – разумеется! – за «Собачью радость», второй – за омедаленных призеров «Кинокефала», третий – за грядущий прорыв в Капитолий.
Весело, празднично было сегодня в погребке.
– Вах! – восклицал разгоряченный вином Тимур. – Почему грустный? Медаль получил, а всё грустный!
Ратмир со старушечьей улыбкой глядел в коньячную рюмку, где на вогнутом донышке смугло золотился обмываемый им жетон.
– Знаешь… – со вздохом признался он. – Всё-таки, наверное, не вышло из меня настоящего пса…
– Конечно, не вышло! – с жаром подхватил Тимур. – Хвоста нет, шерсти нет… Какой ты пес?
– То есть как какой? – возмутился простодушный Боб, делая судорожную попытку извлечь из сумки газету. – Да про него уже вон в «Парфорсе» пишут!
Общими усилиями поползновение пресекли.
– Кто тогда пес? – запальчиво спросил обезоруженный Боб.
– Ставр.
Скотч-терьер и кавказец переглянулись, припоминая.
– Ставр?..
– Памятник ему в парке стоит, – подсказал Ратмир.
– Э-э… – укоризненно протянул Тимур. – Нашел кому завидовать! Вечно живой, да?
С загадочной улыбкой бронзовый призер молча разлил коньяк по рюмкам. В карих чуть выпуклых глазах мерцало знание, умножающее скорбь.
– Ну а эта медаль? – цинично вопросил он. – Она мне что, жизни прибавит?
– Пенсии она тебе прибавит! Ратмир осклабился по-бульдожьи.
– Между прочим, я тебя за язык не тянул, – сварливо заметил он Тимуру. – Сам о пенсии сказал. Финита! Отгавкался пес…
– Гавкнулся ты, а не отгавкался! – обиделся Боб. – Да тебе твоя фирма за одну косвенную рекламу золотой ошейник отлить должна! Какую газету ни возьми – везде: Ратмир из «Киника», Ратмир из «Киника»… А вспомни, как ты Джерри потрепал – из-за госзаказа! Да если б не твоя медаль, кто б их завтра на встречу пригласил? Отгавкался он!..
– Да я не о том…
– А о чем?
– О выборе. Сил-то все меньше. Сам чувствую. И хочешь не хочешь встает вопрос, на что этот остаток сил потратить. Либо спокойно выйти в тираж и доживать… –
Тяжелое рельефно вылепленное лицо виновника торжества смялось складками. – Доживать! – с отвращением повторил он. – На редкость мерзкий глагол… Доживать, дожевывать…
– Либо… – с любопытством глядя на медалиста, подбодрил Тамерлан.
– Либо, не дожидаясь пенсии, поставить точку, – угрюмо завершил тот. – Такую, чтоб запомнили… Ну а что я теряю? – взорвался он. – Несколько лет жизни? Да пошли они! – Поиграл желваками – и выпил.
Боб смотрел на него с испугом. Тимур вздохнул, воз вел глаза к потолку.
– Какой тамада пропадает!… – посетовал он, обращаясь к тесаным камням свода.
Ратмир остервенело закусывал.
Дружеское застолье набирало обороты. Особенно шумно было в центре зала, где чествовали золотого и серебряного медалистов. Сейчас там под взрывы хохота кто-то озвучивал якобы восточный тост:
– Раньше, во времена произвола, женщина была за-кобелена! Теперь ее раскобелили! Раньше она была ни-кому-не-кобельна…
– Погоди! – потребовал Ратмир, закусив. – Давай разберемся. У натуралов специализаций было до чертовой матери: ищейки, овчарки, сторожевые… У нас специализация одна: шоу. Все, что мы делаем, мы делаем ради зрителей. А иначе получается искусство для искусства. Так?
– Ну, допустим…
– Поэтому соглашайся со мной, не соглашайся, – упрямо гнул он свое, – но истинный актер умирает на сцене. Писатель – за письменным столом. А настоящий пес должен умереть в ошейнике. И даже не умереть…
– Издохнуть?
– Погибнуть!
– Героически, да?..
Ответа не последовало – и на какое-то время все трое увязли в сложном молчании. Тамерлан озадаченно оглаживал кончиками пальцев неглубокую вертикальную бороздку, делящую пополам его широкий выпуклый лоб.
– Брат в гости приезжал… – казалось бы, ни с того ни с сего сообщил он наконец.
– Это который по телевизору выступал?
– Другой. Из-за границы. У них там псами не служат – в армии служат… Про лейтенанта рассказывал, сапера. Забитый лейтенант, запуганный: капитан ругает, майор ругает, все ругают. Зато мины – да? – один обезвреживал. Всем страшно, ему – нет. Едет на разминирование – радуется: начальства не будет, ругать некому…
– К чему это ты?
Тамерлан ухмыльнулся, повел косматой бровью:
– Знаешь, кто подвиги совершает? Я тебе скажу… Тот, кому терять нечего! Возьми этого… Рыжего Джерри, да? Вот пускай он совершает. А тебе есть что терять? Есть. Зачем тебе подвиг?
– Да не мне… – поморщился Ратмир.
– А кому? – подскочил Боб. – Хозяевам? Публике?
– Нет, Боб, нет! Просто, понимаешь… Все-таки существует нечто такое, что выше нас, выше хозяев, выше публики…
– Подвиг… – недовольно произнес Тамерлан и фыркнул. – Ты, Ратмир-джан, хоть раз подвиг видел?
– Я – нет. Но люди видели.
– А если видели, почему не помогли? Почему сами не совершили?
Ратмир опешил, задумался.
– Как таким людям верить? – подвел итог Тамерлан.
