— Свободно?
Я поднял глаза и увидел молодого человека. Он смотрел на меня. Узкое лицо, острый нос, рыжие усы. Словом, нормальный парень, хотя такой гарантии там, где я находился, никто бы не дал.
— Сам не видишь?
Рыжая бровь парня насмешливо поползла вверх.
— Стул не занят, — сказал он.
— Не занят, значит, не занят.
Молодой человек сел и поставил поднос на стол. Я уставился на его тарелку. Грибы, сосиска, яичница, тосты. Молодой человек перехватил мой взгляд.
— Кашу не ем, — сказал он. — Застревает у меня в глотке, как кошка в водосточной трубе.
— У меня тоже. Но…
— Обслуживающий персонал, — сказал парень, сверкнув значком на отвороте рубашки.
— Так ты не больной?
Молодой человек приложил к губам свой тонкий длинный палец.
— Больной. Смотри внимательно.
Я пригляделся к значку. Он оказался крышкой от бутылки, обернутой скотчем.
— Но как? — спросил я. Молодой человек подмигнул.
— Они думают, что умнее всех, а на самом деле тупее ослов. Я хожу, как хочу… Брось ты эту кашу. Попробуй лучше мою сосиску.
— Пожалуй.
Молодой человек переложил сосиску в мою тарелку.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Меня зовут Роджер, — сказал молодой человек.
— Роб, — представился я.
— Рад познакомиться, Роб. Ну, что, отлегло?
— Точно!
— Здорово. — Роджер принялся за еду. — Я за тобой наблюдал. Несколько недель. Ты не как все остальные. Ты еще не потерял это.
— Что?
— Ощущение себя. Ты по-прежнему знаешь, кто ты.
— Это ненадолго.
— Значит, нам с тобой надо быстро отсюда убираться.
— Что?
— Ты как-то связан с компьютерной индустрией, Роб?
Я покачал головой.
— Нет.
— Я так и думал. Но все остальные — да. Все до единого. Они все каким-то боком относятся к компьютерной индустрии. Исследователи, аналитики, программисты. Все.
— Все?
— Вот и призадумаешься.
Я посмотрел по сторонам. Пациенты сидели, тупо уставившись перед собой, и медленно жевали кашу.
— Зомби, — сказал Роджер. — Автоматы. Полный курс обработки. Пустые, как барабаны.
— Мне надо выбраться отсюда, — сказал я.
— Знаю, что надо. И помогу тебе. Они давали тебе это?
Роджер раскрыл ладонь, на которой лежало несколько капсул.
— Таблетки, — сказал я. — Такие же, какие принимаю я. Мне казалось, что таблетки всегда помогают. Но в последнее время я в этом не уверен.
— И все равно принимаешь?
— Конечно. Если я потерял в них веру, это не значит, что они не помогают.
— Смотри. — Роджер взял одну из капсул и разделил ее пополам. — Как думаешь, что это?
Я внимательно посмотрел на содержимое капсулы.
— Похоже на микрочип.
— Трудно представить, что такое может быть в простой таблетке?
— Да уж. Слушай, что здесь происходит? Есть соображения?
— Есть. Что-то ужасное и связанное с компанией, которая называется «Некрософт».
— И с Билли Барнесом, — прошептал я.
— Да, и с этой сволочью тоже.
— Ты знаешь его?
— Он-то меня сюда и упрятал. Мы встретились в баре, и я хотел провернуть с ним одно дельце. Он решил, что я хочу его надуть, и вот я здесь.
— Так ты его надул?
— На самую малость.
— На какую малость?
— Тысяч на семьдесят.
— Фунтов?
— Нет, — сказал Роджер. — Правых резиновых перчаток.
Как oн говорил
Наш Роджер был здесь
Тот самый Роджер,
Типа Роджер,
В натуре Роджер,
Бедным друг, Матери опора
(Она все растратит,
И уже скоро).
Лишь час миновал.
Он что-то чертил,
В муке рисовал И говорил.
Как он говорил!
Я бросил: «Здорово!»,
Он кинул: «Привет!»,
Роджер в натуре,
Роджер-шкет,
Грешник-потешник,
Цыганский барон,
Лихой desperado,
Крутой фараон.
Он мне подмигнул,
Улыбку вручил
И виски плеснул.
Как он говорил.
Как он говорил!
15
Lex Talioms — закон возмездия.
— Хорошо, — сказал Роджер. — Пусть я помесь хитрой лисы, собаки, лошади и человека. Но мы не выбираем своих родителей.
— Пожалуй, не выбираем, — согласился я.
— И вообще, я редкая птица. Здесь ты не найдешь таких, как я.
— Вот удивил. Такое скотство встретишь не каждый день.
— Да брось ты, — сказал Роджер.
— Что?
— Никогда не задумывался, почему иные собаки похожи на своих хозяев?
— Не хочешь же ты сказать…
— В наши дни генетики чего только не вытворяют. Свиньям вводят гены человека, чтобы использовать их органы для трансплантации. Скажем, пересадили кому-нибудь свиное сердце, и ходит человек с частичкой свиньи. А кто знает, к чему это приведет через пару поколений?
— Ты хочешь сказать, что со временем все виды на земле перемешаются?
— Все возможные. Это будет очередная ступень в эволюционной лестнице.
— Красиво излагаешь.
— Красиво, не красиво, но я говорю тебе правду. Наверное, ты заметил, как изменилось отношение людей к животным? Я не имею в виду их привязанность к собакам и кошкам. Но как насчет выступлений против экспорта овец? А все эти «спасите китов и защитите исчезающие виды»? Раньше человечество ничто подобное не заботило. Но с каждым годом оно становится все ближе и ближе к животным. Черт возьми, есть даже CD с записями песен дельфинов! А сколько у нас вегетарианцев? Откуда это?
Я пожал плечами.
— Вероятно, в них уже есть что-то от овец. — Роджер облизал губы длинным, острым языком. — Вот и призадумаешься… Но послушай, ты хочешь, чтобы я помог тебе выбраться отсюда, или как?
