А посмотреть было на что!
Семи с лишним футов ростом. Стройная как ива, и черная, как смоль. Резко очерченные скулы, раскосые, мечущие белые молнии глаза. Большой рот, чувственные губы. На голове — прическа из сложных завитков и спиралей, словно растворяющихся в воздухе. Одежда поражала не столько покроем, сколько цветовой гаммой. Цвета сливались, двигались, перетекали из одного в другой. Пальцы на правой руке были унизаны тяжелыми золотыми перстнями.
В левой руке она держала саквояж.
— Метрессе, — прошептал Билли, — Метрессе Эзиле!
— Ты меня разочаровал! — сказала богиня.
— Нет! — воскликнул Билли. — Вы ошибаетесь! Я не мог вас разочаровать! Я веровал. Не спал ночами. Преклонялся перед образом.
— Мой саквояж? — Метрессе Эзиле приподняла саквояж, и я увидел черепа, Голгофу, миллионы и миллионы костей ропщущих мертвецов. — Ты нарушил покой Господа. Ты принес страдания в мир людей. Ты должен понести наказание за свои грехи.
— Нет, — сказал Билли. — Вы меня не накажете. — Я служу еще более великому существу. Я служу Огуну Бадагрису.
И тут я вспомнил это имя — вспомнил без всякой цифровой памяти. Его упомянула мамаша Билли, когда у меня в хибаре рассказывала о духах вуду. Она также называла Дамбаллу Уэддо, самого мудрого и могущественного, чей знак — змей. Она называла Ату, духа морей, Локо, лесного духа, а также Метрессе Эзиле, воплощение Блаженной Девы Марии.
И она называла Огуна Бадагриса, самого страшного и кровожадного.
И наиболее подходящего для Билли.
— Огун Бадагрис ходит по земле, — сказал Билли. — Теперь его время.
— Теперь всегда наше время, — сказала Метрессе Эзиле.
— Наше время?
— Наше время. Билли. Богиня раскрыла свой саквояж. И они вышли.
И обрели форму. Духи. Двое духов.
— Агу, дух морей.
Я посмотрел и узнал старого моряка, своего отца. Ей-богу.
— Локо, лесной дух.
Я узнал Роджера Вулпеса, помесь хитрой лисы, собаки, лошади и человека. Ну и, конечно, духа лесов,
— А Дамбалла Уэддо? — спросил Билли. — Где он?
— Он вокруг тебя, Билли. Ты в его голове, в разуме Дамбаллы Уэддо.
— Уже померкшем разуме, — сказал Билли. — Огун сказал мне, что натравит галдящие толпы на Дамбаллу, завладеет его разумом и сведет с ума.
Метрессе Эзиле рассмеялась.
— Глупый Билли! — воскликнула она. — Дамбалла все души забирает себе, сюда, в мир мыслей, снов и вдохновения, откуда человечество черпает свои идеи.
Метрессе Эзиле повернулась ко мне.
— Артур Тиккетт рассказывал тебе об этом, не так ли? — поинтересовалась она.
— Да, я… да. Он считал, что духи перевоплощаются. Каждый раз в новом месте.
— Циклы духов символизирует змея с собственным хвостом во рту.
— А Огун тогда…
— Сатана. Шайтан. Люцифер. Билли он известен как Генри Дорс, бог новой религии — науки.
— Я всегда был не в ладах с компьютером, — сказал я.
— Довольно, — сказал Билли. — Надоело. Через минуту меня здесь не будет. А этот олух пойдет со мной. Вы же отправляйтесь досматривать свои сны. Никто вам больше не поклоняется. Вы — вчерашний снег.
— Еще пару слов, если можно, — сказал Агу.
— Привет, папа! — сказал я.
— Привет, сынок, — сказал отец. — Вот что, Билли. Знаю, ты покинешь нас через… — Отец взглянул на часы. «Ролекс». У меня когда-то были такие. Стильная штучка. Но не буду на них останавливаться. Хотя, почему бы и нет? На самом деле у меня никогда не было «Ролекса». Я все выдумал — не мог удержаться. Зачем — не знаю. В общем, лапша получилась… — примерно через тридцать секунд. Но как сказал тебе Генри Дорс и как выяснил на своей шкуре мой сын, время здесь течет иначе — обычно гораздо быстрее, хотя в наших силах изменить его ход. Мы можем сделать так, что десять секунд покажутся тебе вечностью в аду.
— Можете, — согласился Билли. — Но помните, я знаю секрет.
— Какой секрет?
— Секрет саквояжа вуду.
— И что это за секрет? — поинтересовался я.
— Саквояж — transitus tessera, билет на проезд. Он позволяет путешествовать от одного мира к другому.
— Знаю, — сказал я. — Твоя мамаша говорила.
— Но она не сказала, что путешествовать могут только духи. Для них саквояж единственный способ проникнуть в мир людей. Люди могут встречаться с духами в сновидениях и получать от них мысли и пророчества. Но саквояж — портал, через который духи могут проникнуть в физический мир людей. Дева Мария никогда не рожала — она просто открыла свой саквояж.
— Но как насчет всех этих демонических черепов?
— Это хранители, — пояснил Билли. — Они не пускают людей в мир духов. Хранителей выбирает сам Огун Бадагрис и помещает их в саквояж. Думаю, когда я с тобой расправлюсь, он и тебя выберет.
— Иди ты к черту со своим саквояжем, — сказал я.
— С удовольствием, — сказал Билли. — Но прежде еще два слова.
— Каких? — спросила Метрессе Эзиле.
— Время вышло, — сказал Билли и исчез, словно его и не было.
Мрачные прогнозы
Предсказывал несчастья на юру,
Пугал поутру, днем и ввечеру,
Но люди спешили,
Они не ценили
Чалму и слог индийского гуру.
Предсказывал несчастья день за днем,
Копились беды и невзгоды в нем,
А люди смеялись,
Дрались, лобызались,
Забвения искали днем с огнем.
Предсказывал несчастья дотемна,
Пока не начала болеть спина,
А люди сердились,
Ворчали и злились,
И ввысь росла неверия стена.
Когда ж прогнозы мрачные сбылись,
Осталось лишь одно — сиди молись,
А люди — для справки —
Напялили плавки
И загорать всем скопом понеслись.
Спасибо.
23
Все где-то должно находиться, и ничто не может находиться где-либо, кроме как там, где находится.
Хьюго Рун
Доктор сказал, что я параноидальный шизофреник. Ну, не сказал — дал понять.
— Расскажите мне про Некронет, — попросил он.
— Это рай, мир блаженства, — сказал я.
— Мир блаженства?
Доктор посмотрел на меня сквозь свои бифокальные очки. Я никогда таких не носил. Стильная штучка. А я привык выдерживать свой стиль.
