– Граф Отто Блэк слушает.
– Ваше высочество, – сказала женщина со зловонным дыханием. – Враг взломал наш сайт и похитил наши секретные файлы.
– Вот и все, – сказал Уилл.
– Почти понял, – ответил старик Гэммон. – Объясните еще раз последнюю часть.
– Ведьмы разработали обряд, используя компьютерную систему, – объяснил Тим. – Они намерены провести его в последний день этого года, когда часы пробьют полночь.
– Час ведьм, – произнес Гэммон.
– Именно. Круче не придумаешь. Чары поразят все, что имеет отношение к электротехнологиям викторианской эпохи. Все, что связано с системой передачи энергии мистера Тесла. Абсолютно все. И все это будет уничтожено. Исчезнет без следа, словно никогда не существовало. Каждая башня Тесла. Каждое чудо, сотворенное лордом Бэббиджем. Все. Аккуратно вычищено из истории. Это очень мощное заклинание. Самое мощное и грозное из всех, какие когда-либо были составлены. По крайней мере, мне так кажется.
– Когда пробьет полночь, – повторил Гэммон. – В последнюю ночь года.
– В последнюю ночь этого года, – сказал Уилл. – Года тысяча восемьсот девяносто девятого. Знаете, как это можно назвать? «Вирус тысячелетия». «Вирус Миллениум».
ГЛАВА 38
– Не совсем так, сэр, – возразил Гэммон. – Следовало бы сказать «Вирус Сентениум». Миллениума ждать еще сотню лет.
– «Вирус Миллениум» звучит лучше, – объяснил Уилл.
– Согласен, сэр. Но с точки зрения терминологии…
– Это детали, – примирительно произнес Уилл.
– Как скажете, сэр. А может ли мистер Тим обезвредить «Вирус Миллениум»?
– Конечно, – Тим потянул себя за бороду. – Только дайте срок. Но я сильно сомневаюсь, что программу уже запустили в сеть – даже в их собственную. На месте ведьм я бы отложил эту операцию до последней минуты. А то вдруг какой-нибудь гений попытается сорвать их планы.
– Но ты, конечно, хотел бы ее протестировать, – сказал Уилл. – И убедиться, что она работает.
Тим покачал головой:
– Она не похожа на обычные компьютерные вирусы. Вы говорите, что здесь замешана магия – более того, Высокая Магия. Спорю, работа программы связана с массой всяких глобальных заморочек вроде положения планет. И, конечно, с ритуалами. Может быть, даже с человеческими жертвоприношениями.
– Ты шутишь.
– Мистер Тим не шутит, – возразил Гэммон. – Пять таких ритуалов уже были проведены.
– Что? – воскликнул Уилл.
– Убийства, совершенные Потрошителем, сэр. Несомненно, вы о них знаете.
Уилл скорчил задумчивую мину.
– Ты что насупился? – спросил Тим.
– Я не насупился. Я задумался.
– Это не так делается, – сказал Там. – Смотри, как надо.
– Блестяще, сэр, – одобрил Гэммон.
– Спасибо, Гэммон.
– Прекратите! – возмутился Уилл. – Это даже не смешно. Мистер Гэммон, вы думаете, что убийства, которые совершал Потрошитель, – это жертвоприношения?
– Вне сомнений, сэр. Если соединить места убийств на карте, получится перевернутая пентаграмма.
– Я знаю, – сказал Уилл.
– Конечно, знаете, сэр. Мастер сообщил мне, что вы согласились расследовать это дело. Есть подозреваемые?
Ответом был тяжкий вздох.
– Понимаю, сэр, – сказал Гэммон.
– Послушайте, – вмешался Тим. – Я полезу дальше и посмотрю, что тут интересного. А вы… почему бы вам не вернуться к сайту Гэммона? Жду не дождусь ответа на шестой вопрос: «Любимая марка свиных пятачков Гэммона».
– Хорошая мысль, сэр, – согласился Гэммон.
– Не самая лучшая, – возразил Уилл.
– Я могу заняться ужином, – предложил Гэммон.
– Отлично, – обрадовался Уилл, – А я вам помогу.
– Я бы предпочел обойтись без вашей помощи, сэр. Это мне вполне по силам. Вот уже много лет я делаю на кухне исключительно то, что считаю нужным.
– Тогда я помогу тебе, Тим.
– Я справлюсь, – Тим забарабанил по клавиатуре. – Поиграй пока в кабинете мистера Рюна… или где-нибудь еще.
– Ладно, Гэммон, проводите меня к лифту. Гэммон охотно согласился.
Тим колдовал над клавиатурой. Гэммон колдовал на кухне. А Уилл Ведьмолов, которому было решительно нечем заняться, слонялся по кабинету Рюна.
Сначала он ощупывал внутреннюю поверхность браслета из лакированного хряща (каирский торговец уверял, что это хрящ святого Фомы, и один лишь вид его ввергает в страх самых ужасных ведьм). Потом начал ощупывать кожаные переплеты старинных книг. И, наконец, вытащил одну. «Автобиография Казановы».
Уилл уселся у камина и небрежно перелистал несколько страниц. Первое издание. Более того, с автографом. Уилл присвистнул. Одна эта книга в двадцать третьем веке стоила бы целое состояние. Если таковы все книги в коллекции Рюна…
Потом он изучил автограф Казановы – великолепный образчик каллиграфии. Обратил внимание на дату: 1792 год. Посвящение, украшенное виньеткой, гласило:
Хьюго Рюну, который познакомил меня
с плотскими радостями, от верного ученика
Джованни Джакопо Казановы
– Что?
Он еще раз поглядел на дату. Невозможно. Наверняка это подделка. Уилл отложил книгу, встал, подошел к полке, взял другую…
«Я папа, а ты нет!» – «Жизнь и веселое времяпрепровождение Родриго Борджиа, папы Александра Шестого». Год 1492. На форзаце Уилл прочел:
Хьюго, которому…
– Нет! – выдохнул Уилл.
Поднатужившись, он вытащил громадный том с самой нижней полки, положил его на пол и раскрыл. «Книга Судного Дня», подписанная лично Вильгельмом Завоевателем.
[128]
Моему дорогому другу Хьюго
за помощь в составлении
– Нет!!!
Уилл вытаскивал книгу за книгой. Не может быть. Просто не может. Рюн подделал все эти дарственные надписи.
Обнаружив на переплетенной рукописи «Бури» Шекспира надпись «Спасибо за вдохновение, Хьюго», Уилл захлопнул ее.
