– Настоящий марсианин, – пробормотал Тим. – Их нет в нашем будущем.
– Что говорит этот человек? – спросил мистер Меррик.
– Не важно, – отрезал Уилл. – Продолжай.
– Народ Марса не желает войны, – заявил мистер Меррик.
– Никто и не объявляет войну Марсу.
– Ее объявит Британская империя. Она всем объявляет войну. Вы безжалостно расширяете границы своего государства. Вперед и вперед. Через пять лет вся Земля станет Британской империей. Но она не должна стать больше Земли. И не должна колонизировать Марс. Имперской космической программе необходимо положить конец.
– Прогресс остановить невозможно, – заметил Уилл. – Во всяком случае, не стоит пытаться это делать.
– Стоит, – возразил мистер Меррик. – Такова моя задача. Если я не справлюсь и Британская империя высадится на Марсе, марсианские войска вторгнутся на Землю и уничтожат всех людей.
– Вы проиграете, – сказал Уилл. – Я читал книгу Герберта Уэллса. И помню, чем там все кончается.
– Я тебя не вполне понимаю.
– Если Марс объявит войну Земле, – пояснил Уилл, – он проиграет. Все марсиане погибнут.
– А также много людей.
– И много людей, – согласился Уилл.
– А я не хочу, чтобы это произошло. Ты хочешь?
– Нет.
Наступило недолгое молчание. Его нарушил Тим:
– Итак, ты собираешься его убить?
– Итак, мы собираемся его убить? – спросила одна женщина с осунувшимся личиком у другой, похожей на первую как сестра. Обе они смотрели на полковника Уильяма Старлинга, который лежал ничком, распростертый на холодном каменном полу тюремной камеры в Брентфорде.
– Переверни его, – приказала первая. Вторая перевернула полковника носком туфельки.
– Это не он, – сказала она.
– Не он? – переспросила третья. Всего женщин было четверо, все одинаково тощие и осунувшиеся.
– Не он?
– Посмотри, какие великолепные баки. Не могли же они отрасти за одну ночь, согласна? Это не он.
– Это один из его предков.
– Следовательно, если мы…
– Именно.
– Так мы решили?
– Что вы решили, дамы? – поинтересовался констебль Мик, входя в камеру.
– Ничего, констебль. Это не тот человек, которого вы искали.
– Не тот?! – переспросил кэбмен, появляясь вслед за констеблем. – Но сходство полное. Вот его фото на первой полосе «Брентфордского Меркурия», – возница протянул газету. – Вы что, голову мне морочите? Хотите лишить меня законной тысячи фунтов?
– Баки, – произнесла одна из женщин, показывая ему фотографию на первой полосе. – У этого человека они куда пышнее. Вам не кажется, что они не могли отрасти за ночь?
– А вы уверены, что они настоящие?
Кэбмен опустился рядом с полковником на колени и дернул его за бакенбарды.
– Черт… – он покачал головой. – Настоящие. А я-то думал, что смогу оставить извоз и позволить себе немножко экзотики. Пьянки, гулянки и все такое прочее.
– Да, такова жизнь, – усмехнулась худенькая женщина. – Жаль, вам не повезло.
– Как сказал Нед Келли, – заметил констебль Мик. – Он сказал «такова жизнь», перед тем как палач вздернул его на виселицу. Так что, отпустим этого типа?
– Отдайте его нам. Мы за ним приглядим.
– Я очень огорчен, – признался кэбмен.
– Можешь отвезти нас в Чизвик, – предложила другая, поразительно похожая на остальных, – такая же худенькая и изнуренная. – Получишь большие чаевые.
– Тогда, полагаю, мне просто следует с этим примириться.
– Великолепно, – сказала еще одна женщина с осунувшимся личиком. – Выносите.
И констебль вместе с кэбменом подняли полковника и понесли в коридор.
– Отставить, – провозгласил второй констебль, преграждая им путь.
– Что такое? – спросил констебль, помогавший кэбмену.
– Мы должны задержать этого человека для допроса. Он соответствует описанию типа, который участвовал в бесчинствах некоей компании. Как-то: поджег сборщика собачьего помета, а потом на него помочился; бросался камнями в бродягу, который смотрел на него без должного уважения; столкнул с Кью-бридж в Темзу некую пожилую леди. В последнем случае, кажется, у него были веские основания для подобных действий.
– Настоящий злодей, – сказал констебль Мик, уронив полковника Старлинга на холодный каменный пол. Уронив только наполовину, потому что кэбмен полковника ронять не стал. – Несите негодяя обратно в камеру.
– Проклятье, – произнесла одна из женщин с осунувшимися личиками. Но которая, так и не выяснилось.
– Проклятье, – буркнул Уилл.
– Проклятье? – переспросил Тим.
– Он прав, – заметил Уилл. – Нравится нам это или нет, но мистер Меррик, вероятно, поступил правильно.
– Но столько убитых. Столько раненых.
– Потом будет гораздо хуже. Если Марс атакует.
[122]
– Будет, – согласился мистер Меррик. – И намного хуже.
– Значит, мы просто устраняемся? – спросил Тим. – И оставляем его в покое? Несмотря на то, что он повинен в гибели стольких людей?
– А что бы ты сделал?
Тим подумал, затем пожал плечами:
– Пошли отсюда.
ГЛАВА 33
Тремя с половиной часами ранее Уильям Старлинг, полковник Ее Величества Воздушной кавалерии, был разбужен звуками неизменно популярного Танца Большого Сапога, который на этот раз исполнял не Литтл Тич, а дисковый будильник Бэббиджа.
Этот будильник, подарок ныне покойного и оплакиваемого папаши, юный Уильям получил по случаю своего шестилетия.
Уильям протянул руку и выключил будильник. Потом немного поморгал и сфокусировал глаза, чтобы как следует разглядеть окружающий мир.
Он был не у себя в казарме у Куинз-гейт. Уильям поскреб белокурую макушку, потом роскошные баки. Затем воспоминания стали возвращаться. Он вспомнил прошлую ночь.
Веселая была ночка.
Его вытащили из офицерской столовой – это называлось «идем кутить». Повод для этого был: требовалось срочно отметить завтрашний запуск лунного корабля. Было выпито много шампанского, много гиней высыпано на игорные столы одного из заведений Ноттинг-хилла – так называемого Дворец Электрических Развлечений Барнаби Рэджа. Потом они посетили множество клубов в Берлингтоне, не забыли Стрингфелло и клуб «Кис-Кис». Потом было множество девочек в заведении мадам Лоррен Лавридж в Бейсуотере. Дальнейшее припоминалось более чем смутно. Кажется, они состязались в мочеиспускании – надо было потушить сборщика собачьего помета, которого подпалил потехи ради Бинки Хартингтон. Затем они бросали камнями в бродягу, который пялился на офицеров Ее Величества без должного уважения. И спихнули в Темзу с Кью-бридж какую-то пожилую леди. Что послужило причиной последнего деяния, Уильям никак не мог вспомнить, но на тот момент она представлялась вполне веской.
