– Правьте злодею под корму! – велел Рожнов своим рулевым. – Покажем капудан-паше, почем у нас рупь с полтиной!
Сзади в гудении тугих парусов его нагонял флагманский «Твердый».
В восемнадцать с четвертью пополудни грянул, наконец-то, первый полновесный залп. То разрядил свои пушки в корму вице-адмиральского турецкого корабля «Ретвизан». Над кораблем трепетал контр-адмиральский флаг Грейга. Алексей Самуилович, как всегда немногословный и хладнокровный, спокойно отдавая команды, прохаживался по шканцам.
Заряжающие засовывали в разгоряченные стволы пороховые картузы, быстро принимали от подавальщиков ядра. Секунда, и черные шары тоже исчезли в пушечных жерлах, затем туда же досылаются в два удара прибойниками и пыжи. – Готово! – кричит прислуга.
– Пальба по порядку номеров! – несется откуда-то сверху сквозь клубы пороховой гари.
Почти одновременно двумя залпами «Ретвизан» умудрился поразить еще и задний мателот. Перерезав линию противника, линкор оказался борт в борт с отставшим турком, которым уже вовсю занимался «Венус». Три продольных залпа в упор почти снесли ему всю верхнюю палубу. Но на войне, как на войне. При очередном залпе внезапно разнесло в клочья пушку в среднем деке. Палуба корабля мгновенно превратилась в братскую могилу.
– Что там на средней? Почему молчат? – кричал прибежавшему старшему офицеру, впервые потерявший свое шотландское хладнокровие, Грейг. – Там… каша! – был ответ.
На какие-то минуты «Ретвизан» потерял темп стрельбы. Мгновенно его место заступил идущий следом «Рафаил». Огненная карусель не прекращалась ни на минуту. Сгребя в сторону остатки человеческих тел, комендоры «Ретвизана» вновь встали к пушкам. Теперь, проскочив турецкую линию, линкор стал спускаться к другим турецким кораблям.
Рядом с «Ретвизаном» «Рафаил» Лукина. Увидев, что на его бывшем корабле что-то случилось, он прокричал в жестяной рупор: – Алексей Самуилыч! Что там у вас стряслось?
– Пушку в куски рвануло! – крикнули в ответ с «Ретвизана».
– Очухивайтесь, я вас покамест прикрою! – еще раз крикнул в рупор Лукин и, обернувшись, к своему вахтенному лейтенанту, скомандовал:
– Давай лево на борт, будем своих от турок загораживать!
Вспоминает мичман Павел Панафидин: «Все корабли устремились вперед, а задние остались свободными. Корабль «Уриил» так близко шел к своему противнику, что сломал утлегарь, и когда велели с моря стрелять, то отвечали, что не по кому. Турки убрались на палубу. Не знаю, почему этот корабль не был абордирован, – мысль совершенно ложная, что турки зажгут свои корабли от чего бы то ни было, но «Уриил» шел далее, и этот корабль, который уже ужасался защищаться, успел уйти под крепость. Нашему кораблю и контр-адмиральскому «Ретвизану» досталось атаковать отделившийся корабль. У «Ретвизана» разорвало пушку; он прекратил сражение, мы дрались тогда борт о борт; но наш корабль и со сломанными парусами шел лучше неприятельского и прошел перед носом его. В это время явился корабль «Сильный» с правой стороны у нас. Мы должны были уступить место ему, как кораблю, лежащему правым галсом, – и так нас течением отдалило от неприятельского корабля…»
В это самое время «Селафиил» отчаянно дрался с флагманом капудан-паши. Как и следовало ожидать, огромный «Мессудие» обрушил на русского наглеца всю мощь своих ста двадцати орудий. Вдобавок ко всему, флагмана поддерживал еще и следом идущий линкор. Однако, несмотря ни на что, «Селафиил» решительно атаковал грозного противника. Сначала он левым бортом вел огонь по 70-пушечнику, а затем дерзко сманеврировал прямо под корму «Мессудие». Последовал продольный залп из всех орудий. Флагман турецкого флота отчаянно рыскнул в сторону и прекратил свой бег в сторону Дарданелл. Пока турки пытались исправить поврежденный руль, «Селафиил», поворота через фордевинд, обрушил по беспомощно качавшемуся на волнах линкору еще один продольный залп. Верхнюю команду смело раскаленной картечью.
Из хроники сражения: «Селафиил», первый догнав 100-пушечный корабль капудан-паши, дал ему залп в корму, и когда оный стал приводить на правый галс, дабы избежать сего огня, то корабль наш, поворотя через фордевинд, упредил его и снова напал на него с кормы».
А к «Мессудие» уже приближался на всех парусах «Твердый».
– Селафиильцы угостили пашу, теперь и наш черед! – радовались на флагмане российской эскадры.
Командир «Твердого» капитан 1-го ранга Даниил Малеев, воспользовавшись повреждениями «Мессудие», подошел к нему столь близко, что реи кораблей, сходясь, трещали. Залп! И истошный вой турок вновь оглашает море. Однако «Твердому» не повезло. Атакуя капу-дан-пашу, он оказался под самым берегом и, избегая камней, был вынужден отвернуть в сторону.
Из хроники сражения: «Сенявин стремился на Сеид-Али и прошел под корму корабля Бекир-бея, вступив с ними в бой с обеих бортов; потом спустившись, атаковал капудан-пашу так близко, что реи с реями почти сходились. Сеид-Али, показав вначале желание драться, отпаливался тут весьма редко и на всех парусах, уклоняясь от корабля «Твердый», несся под свои крепости».
Пока корабль поворачивал на обратный галс, Сеид-Али вновь устремился к спасительному проливу, но тут же попал под залпы «Селафиила», который в третий раз исхитрился пройти у него под кормой. От окончательного уничтожения «Мессудие» спасли лишь береговые батареи, до которых он успел добежать. Гася пожары, зияя огромными пробоинами и волоча за собой обрывки снастей, флагман капудан-паши вполз в спасительный пролив.
А бой продолжался с неослабевающей яростью. Неутомимый «Селафиил», удачно сманеврировав, подвернул под корму очередного турка, рвущегося в пролив. Несколько залпов в четверть часа превратили и этот турецкий линкор в дымящуюся развалину. Командир «Се-лафиила» Пётр Рожнов в тот день превзошел самого себя. Меняя галсы, он еще трижды прорывался сквозь заградительный огонь к своей жертве. При последней атаке, турки даже не пытались отбиваться. Позднее в своем рапорте Рожнов напишет об этом эпизоде так: «…по чему видеть можно, что он защищаться не мог, а отдаваться не хотел, надеясь уйти в пролив». И этот разбитый линкор спасли Дарданеллы.
Тем временем Сенявин на «Твердом» успешно атаковал линейный корабль под вице-адмиральским флагом. По словам дипломатического чиновника Павла Свиньи-на, бывшего в то время на «Твердом»: «Бой с этим кораблем продолжался до самой невозможности». Теснота места не позволяла нашим взять турецкий вице-адмиральский корабль в два огня, но и с одного борта лупили его от души!
«Сильный» не менее успешно прошивал продольными залпами корабль патрона-бея, как вдруг внезапно спустился к ветру и перестал палить. Сенявин, увидя это, вспылил: – Что там делает Игнатьев? О чем он только думает?
Опытным глазом он определил, что на «Сильном» случилось нечто из ряда вон выходящее, но что именно, пока было неизвестно…
Со вторым из младших флагманов капудан-паши расправлялся «Уриил». Было уже девятнадцать пополудни, когда «Уриил» буквально навалился на своего противника, обломав об него свой утлегарь.
