В первую же ночь плавания сильно посвежело. Затем погода вообще резко ухудшилась. Все время хлестал непрерывный дождь с грозой. Волна гуляла балла за четыре, ветер рвал паруса и снасти. Кроме этого, добавилась еще одна напасть: течение и ветер угоняли фрегат от берегов Италии.
– Скорость течения неизвестна, а поэтому мы не можем найти свое счислимое место, а обсервованное – не дозволяет погода! – сокрушался Развозов.
В его словах была нескрываемая тревога и не зря! Судно, не знающее своего местонахождения, – лучший кандидат на кораблекрушение.
Вскоре напомнило о своем возрасте и само судно. В трюме открылась сильная течь. От недавней адриати-ческой жары рассохлись палуба и борта. Теперь сквозь них текло, как сквозь решето. Помпы и конопатчики работали непрерывно, но толку от всего этого было мало. Офицеры и командир бессменно находились наверху. Матросы, правда, кое-как передремывали в деках, но то и дело прерываемый сон, к тому же в насквозь мокром платье, не снимал усталости.
Наконец, небо несколько прояснилось, и штурман сумел определиться по видневшемуся вдалеке берегу. – Мы на траверзе Калабрии!
– Калабрия большая, – хмыкнул Развозов. – Нельзя ли поточнее?
– Пока нельзя! – развел руками штурман и сложил в несколько раз видавшую виды карту.
Развозов прохаживался по палубе, заложа руки за спину. Удивлялся самому себе, вроде бы он командует фрегатом не долго, однако уже чувствует его, как живое существо, заранее знает, когда тот норовит кинуться к ветру, что надо непременно предугадывать и предупреждать, беря руль загодя немного на ветер, иначе прозеваешь и заполощет кливер. Для всего этого требовалось особое, шестое чувство, и оно у Развозова было. Рожденный в далекой ярославской деревне, он твердо считал, что самим провидением был с самого начала предназначен для моря, ибо больше всего на свете любил валкую палубу под ногами, соленый океанский воздух, пенные россыпи волн да тугой гул парусов над головой. Воистину, что может быть еще милее душе настоящего моряка?
Лавируя вдоль берега, «Венус»держал курс на Мессину, Но едва сунулись в Мессинский пролив, как попа ли в такую передрягу, что прошлый шторм вспоминался всеми уже не иначе как баловство. Без парусов, при одних снастях фрегат летел, увлекаемый ветром и волнами, как стрела, пущенная из лука. Ванты и штаги ослабли так, что очередной порыв мог выломать все мачты. Кренило отчаянно, старик «Венус» ложился на борт и буравил реями воду. Бывшие на палубе в такие минуты хватались кто за что только мог: не дай Бог, сорваться, спасения уже не будет!
– По-моему, мы превысили угол заката! – кричал командиру ухватившийся двумя руками за планширь Броневский.
– Сейчас не считать надо, а молиться! – кричал в ответ Развозов.
Недалеко от Сиракуз усмотрели вдалеке торговый бриг. Тот явно пытался вырваться из объятий шторма и спрятаться в порту. Но едва брит поставил стакселя, как обе его мачты вырвало с корнем. Судно легло бортом в волну и уже обратно не встало. На пенной поверхности не осталось даже обломка. Бывшие на «Венусе» пассажиры бросились к корабельному батюшке отцу Герасиму, прося исповедаться и причаститься перед смертью. Отец Герасим пришел к Развозову.
– Могу ли я исповедать католиков? – прокричал он капитан-лейтенанту на ухо.
– Какая теперь разница! – закрывая лицо от брызг, ответил тот. – Перед смертью все равны!
Сгрудившись подле нактоуза офицеры держали совет. Все согласились, что конца шторму не видно, а потому далее оставаться в море погибельно. Единственный выход – это попытаться прорваться в Сиракузскую гавань. Предприятие тоже весьма рискованное, однако все же имеет шанс на успех.
– Я надеюсь, что старик «Венус» нас тоже поддержит! – закончил свою речь Развозов.
Словно отвечая командиру, фрегат, проваливаясь в очередную пропасть между волнами, качнул мачтами.
– Дедушка согласен! – в один голос закричали офицеры. – Он поможет! Будем прорываться!
Приготовив к постановке фок и марсели, «Венус» повернул к Сиракузам. Офицеры, вооружившись рупорами, расставили людей по местам, объяснили каждому его задачу. Развозов опытным глазом рассчитал расстояние, на котором надо было привести судно в полветра и, выждав момент, выкрикнул: – Паруса ставить!
Дальше командовал уже державший вахту Владимир Броневский: – Отдавай! Тяни шкоты! Навались! Лево руля!
Сердце Броневского билось в эти мгновения как никогда, ведь сейчас от его распорядительности во многом зависела жизнь находящихся на судне.
Задрожав всем корпусом, «Венус» лег на борт, черпнул воду подветренным бортом. Фок тут же разорвало в клочья, мачты выгнулись дугой и затрещали. Это была решающая минута! Мгновение… Другое… И вот, не поднимаясь из пучины, фрегат быстро двинулся на вход в Сиракузскую бухту. Лежа на боку, «Венус» мчался вперед!
– Теперь главное не промахнуться! Теперь главное не промахнуться! – шептал себе Броневский, что есть силы вглядываясь в мглистые очертания приближающегося берега.
Права на ошибку команда «Венуса» не имела. Вход в Сиракузы не шире двух с половиной верст, да к тому же еще стеснен с обеих сторон каменными скалами. Ошибешься, и поминай как звали! Две версты в такую погоду – это то же, что игольное ушко для полуслепого, попробуй попади! Но попасть все-таки надо, второй попытки уже не будет!
В первый день стоянки «Венус» приводили в порядок. Матросы, шлепая босыми ногами по палубе, драили песком и камнем доски до слепящей белизны, окатывали их из парусиновых ведер забортной водой, заодно обливались и сами.
Затем командир съехал на берег, чтобы нанести визит местному губернатору и начать переговоры о закупке пороха. Вечером губернатор устроил в честь гостей прием. Фрегатские офицеры чувствовали себя несколько скованно в окружении бесчисленных герцогов, принцев и маркизов, имевших столь длинные имена, что из всех удалось запомнить лишь самого худородного: Дона Франческо Конте де Сато Джовани. Стол был хорош: и не евшие несколько суток кряду офицеры особенно упрашивать себя не заставили: зелень вовсю заедали мороженым, а рыбу – тортами. Впрочем, это никого не удивляло, ибо герцоги и принцы через какие-то полчаса от начала обеда были уже в более чем приподнятом настроении. Все они наперебой рассказывали анекдоты о своем новом короле Иосифе Бонапарте и с благодарностью вспоминали русского генерала Бахметьева, сделавшего за несколько месяцев вполне боеспособной их опереточную армию.
Узнав о прибытии в порт русского фрегата, на «Ве-нус» прибыл офицер стоящего здесь Шотландского горного полка. Он пригласил офицеров на строевой смотр. Те кинули жребий «на морского», кому идти смотреть на марширующих шотландцев. Выпало, разумеется, Броневскому. Остальные отправились гулять в город.
– Сходи, Володя, не пожалеешь! – похлопали Броневского по плечу.
Шотландцы приняли лейтенанта хорошо. Полком командовал совсем еще мальчишка – восемнадцатилетний капитан Дуглас. Особых подвигов он еще не совершил, зато принадлежал к одной из самых богатых шотландских фамилий. Вид марширующих в юбках солдат был столь уморителен, что Владимиру едва удалось сохранить серьезное выражение лица.
