Небо над нашими головами внезапно озарилось яркими всполохами. Откуда-то сверху прямо к нашим ногам ударил зелено-голубоватый луч, превратившийся в одно мгновение в мерцающий и колеблющийся световой столб.
— Войди в него! — прошептал мне Сварог, становясь перед небесным светом на колени и склоняя свою седовласую голову.
Собравшись с духом, я решительно вошел внутрь светящегося столба. К моему удивлению, со мной ничего страшного не произошло. Я стоял, закрыв глаза. Все мое тело трепетало и дрожало. В то же время я чувствовал невероятную легкость, которой наполнялось мое тело. Я чувствовал на себе чей-то пристальный доброжелательный взгляд, от этого взгляда мне стало на редкость спокойно и хорошо, словно некая благодать снизошла на меня, словно кто-то окружил заботой и лаской. Сколько продолжалось все это, я не могу даже представить, может, всего миг, а может, вечность. Затем мерцающий столб растворился и небо, вздрогнув последним всполохом, снова стало непроницаемо черным, только далекие звезды в его вышине все так же светили, как и раньше. Я стоял, не в силах прийти в себя от происшедшего, с трудом осознавая, что было со мной. Только нательный крест светился на моей груди каким-то необычным внутренним сиянием.
Я огляделся по сторонам. Сварог все так же стоял на коленях и истово что-то шептал себе в бороду.
— Вставай, отец, все уже закончилось!
Поднявшись, Сварог долго смотрел на светящийся крест.
— Именно Знак Посланника и передаст тебе веление свыше о том, что ты должен совершить! — сказал Сварог.
Я посмотрел на крест. Его сияние медленно затухало, как бы уходя обратно внутрь.
Всю дорогу Сварог молчал. У входа нас встретила заплаканная Лада и, ничего не говоря, бросилась мне на шею. Рядом, виляя хвостом и хлопая крыльями, бегал Симаргл.
— Успокойся, Ладушка! — гладил я по голове свою богиню. — Видишь сама, что не произошло ничего страшного. Все, как всегда, хорошо, просто мне скоро предстоит еще один далекий поход, но на этот раз уже самый-самый последний!
— Только не обманывай меня! Только не обманывай! — совсем уже по-бабьи причитала моя любимая.
Когда она несколько успокоилась, подал голос молчавший дотоле Сварог. Теперь отец богов говорил со мной, почтительно склонив голову.
— Ты видел ЕГО? — спросил он шепотом, сам, очевидно, страшась дерзости заданного вопроса.
— Нет! — ответил я ему. — Но знаю, что ОН видел меня!
— ОН сказал тебе, что тебе должно исполнить? На тебя снизошло откровение? — еще тише произнес Сварог, боясь, кажется, даже произносимых им слов.
— Да! — кивнул я ему, все еще обнимая прижавшуюся ко мне Ладу. — Теперь я знаю все, или почти все!
— Что ты намерен делать?
— Мне предстоит долгий путь, а потому я хочу сейчас немного отдохнуть! — ответил я своему будущему тестю.
— Да! Да! Конечно! — закивал тот своей сивой бородой. — Пойдем, я провожу тебя!
— Это лишнее! — улыбнулся я ему. — Мы найдем дорогу и сами!
— Увижу ли я тебя когда-нибудь еще? — спросил меня Сварог, и в этом вопросе я услышал всю глубокую мудрость этого старого бога, который, не зная ничего о сути моего общения с Небом, интуитивно понял и осознал нечто такое, о чем я сам только начинал смутно догадываться.
— Не знаю, отец! — сказал я ему в ответ. — Но, честно говоря, мне бы этого очень хотелось!
— Мне тоже! — тяжело вздохнул Сварог. — Ты мне очень нравишься, и я бы не желал для своей дочери лучшего мужа, чем ты! Береги себя и возвращайся, исполнив все предначертания, а мы будем тебя ждать и молить Небо о твоей удаче! Прощай, Посланник!
— Прощай и ты!
Вернувшись домой, мы с Ладой так и не смогли заснуть, а только лежали, тесно прижавшись, словно старались запомнить тепло друг друга перед близкой разлукой. Лада больше не плакала и не причитала. Она была богиней и понимала, что у каждого из небожителей свой предначертанный свыше путь и свой долг, который он должен исполнить, невзирая ни на что. Что касается меня, то я уже знал, что меня ждет впереди, хотя словами не мог бы выразить это посетившее меня откровение. Странное и ни на что другое не похожее чувство. Только теперь я начал понимать всю грандиозность и важность дела, которое мне предстояло совершить во имя завтрашнего дня человечества. Только теперь я понял всю гениальность неведомого режиссера, спланировавшего и поставившего грандиозное действо, в котором мне провидением уготована заглавная роль. Что зависит от меня, я исполню, чего бы это мне ни стоило. Мне будут противодействовать самые могущественные силы, не подвластные никому, даже Небу. Как мне справиться с ними? Как победить? На чью помощь теперь мне можно будет рассчитывать, а кого, наоборот, остерегаться, ведь силы зла в достижении своей цели готовы идти на любую подлость? Неужели отныне я буду предоставлен только сам себе? Если так, то я снова один против всего мирового зла! Наши силы более чем не равны, но отступать уже поздно и потому буду драться, пока не остановится мое сердце! Иного уже не дано!
Словно читая мои мысли, Лада лежала рядом тихая и покорная, а оттого еще более родная и близкая. Когда же горизонт окрасился первой багряной полосой рассвета, Лада встала, сказав:
— Вот и пришел наш скорбный час! Тебе пора!
— Да! — сказал я ей, — Мне пора!
Я прицепил к поясу ножны с Кладенцом, закинул за спину лучший из своих мушкетов, лук и небольшой походный мешок-сидор с обрывком скатерти-самобранки, на пояс навесил туески с Ладиной водой и оставшиеся самодельные бомбы. Затем Лада дала мне зеркальный щит Афины. Теперь, кажется, я был готов к походу. Мы вышли из избы. Солнце еще не показалось, но вот-вот должно было взойти. Лежащий на крыльце Симаргл как-то виновато приветствовал меня, а затем деликатно отошел в сторону, чтобы не мешать нашему расставанию.
— Не забывай меня, любимый!
— О чем ты говоришь, ведь ты для меня дороже всего на свете!
— Не будем прощаться, а скажем друг другу до свидания!
— До свидания, любимая!
— До свидания, любимый! Я буду тебя ждать!
Налетевший вихрь подхватил меня и, закружив, понес куда-то в неведомую даль, навстречу самому главному, что мне предстояло сделать в моей жизни.
Я падал в никуда. Всюду была пустота, не имея никакой опоры, я попросту куда-то проваливался, а может, наоборот, взлетал. Лишь изредка мои глаза улавливали какие-то пронзительно яркие вспышки, затем снова со всех сторон обволакивала меня бездонная тьма. Сколько минуло времени? Несколько минут, кажущихся вечностью, а может, вечность, спрессованная в минуты? Понимание реальности то оставляло меня, то опять возвращалось. Руки и ноги слушались, но я почти их не чувствовал. Мыслей тоже не было. Были лишь случайные бессвязные обрывки, внезапно возникающие и так же внезапно пропадающие. Первоначальный испуг быстро прошел. Да и какой смысл пугаться, когда все уже предопределено и изменить что-либо ты абсолютно бессилен! Оставалось одно: покориться судьбе и ждать, что будет с тобой дальше. А затем сознание отключилось, словно кто-то щелкнул выключателем, и тьма, бывшая вокруг, поглотила меня всего без остатка.
