Сев на коня, я выехал на вершину косогора. Рядом знаменосец с распущенным огненно-красным стягом — вышитый золотой нитью воин на коне поднял над головой меч. Здесь же трубачи и барабанщики с огромными барабанами. Чуть поодаль гонцы и воеводы штаба. Ко мне подъехал Вышата:
— Ну что, товарищ майор, поколемся сегодня мечами!
— Поколемся, воевода, обязательно поколемся! — ответил я ему.
Черная масса, заполнившая весь горизонт, медленно наползала на нас. Хунну шли на рысях, явно горя желанием как можно быстрее разделаться с нами, а затем уж грабить и жечь все вокруг в свое полное удовольствие. Ну, ладно, посмотрим еще, кто кому сегодня холку намылит!
Свои силы я решил не располагать сплошным фронтом. Войска были разделены на пять небольших отрядов: левой руки, большой, правой руки, запасной и особый засадный. Последним командовал Вакула. Засадный полк укрылся в ближайшей дубовой роще на краю поля. Когда враг проскочит мимо и врубится в наши ряды, Вышата должен выбрать наиболее подходящий момент и ударить в тыл. Именно так победил на Куликовом поле князь Дмитрий Донской. Так намеревался драться и я, тем более что природные условия вполне соответствовали задуманному плану. Помимо засадного полка у меня оставался еще и резерв главного командования — огнеметная батарея Горыныча. Змею я велел до поры до времени сидеть в самой чаще леса, вылетать на бой лишь по-моему личному приказу, который привезет ему Всегдр.
Хунну приближались стремительно, словно черное покрывало накатывалось на землю. Вот уже стали видны отдельные всадники. Теперь нужно правильно выбрать момент для нашей атаки, ибо принимать бой на месте значило подвергнуться бешеному напору огромной конной массы, который мы вряд ли выдержим. По тому, как слаженно и четко шла вражеская конница, было понятно, что мы имеем дело с очень опытным и умелым противником. Хунну были прирожденными конниками, это видно сразу. Лица вражеских воинов закрыты масками-личинами, имевшими самые зверские выражения, чтобы испугать врага еще до вступления в бой. Вряд ли степняки пользовались этим приемом в мелких стычках, но для генерального сражения они решили и соответствующе экипироваться!
Вдруг позади себя я уловил какое-то движение. Я оглянулся. Воины, не сходя с коней, наскоро раздевались, сбрасывая наземь доспехи и щиты. Вот тебе на! Стоило ли столько времени и труда затрачивать на столь дорогостоящую экипировку, чтобы перед первым же боем сбросить!
— Что происходит? — недовольно спросил я Вышату.
— Так надо, товарищ майор! — четко отрапортовал тот мне. — Враги нас хотят устрашить своими дурацкими масками! Но мы их нисколько не боимся и в знак нашего презрения станем биться за свою землю в том виде, в котором пришли на нее!
Я и Вышата на полном скаку помчались вдоль шеренги воинов. Вышата кричал им:
— Братья, скинем с себя железо, ибо лучшая защита наша доблесть! Пойдем в бой обнаженными! Оголим чресла свои и презрим жалкие брони! Пусть наших изнеженных ворогов уже ждут навии в реке Смерти! Прольем же нашу кровь-сурью! Возьмем мечами то, что было отобрано у нас, и очистим землю нашу от ее врагов!
Воины отвечали радостными криками:
— Бог наших мечей! Веди нас в смертный бой!
— Прольем кровушку на зелену травушку!
— Осурим сыру землицу!
Не скажу что с большим удовольствием, но я тоже отбросил в сторону свой щит и шлем, стянул через голову кольчугу, оставшись лишь в тельнике. Теперь в моих руках был только меч. Вот уж никогда бы не подумал, что буду таким образом дебютировать в качестве полководца! Но что есть, то есть! Мой поступок вызвал у воинов настоящий приступ восторга. Что ж, как говорится, личный пример — это залог успеха!
К моему удивлению, в тельняшках оказалось очень большое количество воинов. Полосатая нательная одежда бога Священного Меча явно понравилась ратному люду раксолонов, и теперь почти все щеголяли в самодельных тельниках. Признаюсь, что вид полосатого воинства доставил мне истинную радость. Именно так, спустя тысячелетия, будут идти в свой последний бой их далекие потомки — русские моряки, которые, бросив каски и гимнастерки, оставляли на себе лишь тельняшки да дорогие сердцу бескозырки.
Увидев наше действие, которое было понято, как самое большое оскорбление, хунну разом взревели от ярости и, разгоняя коней, устремились в атаку. Честно говоря, я ожидал, что их предводитель разделит все же свою орду на какое-то подобие отрядов, выделит резерв и фланговые части хотя бы для самого примитивного маневрирования. Но ничего этого не было, видимо, все предыдущие победы одерживались именно таким прямым и мощным ударом. Спору нет, сила напора огромной конной массы была велика, но эта же масса напрочь лишала хунну возможности не только предпринять какой-либо маневр, но даже повторить еще раз ту же лобовую атаку: быстро развернуть такое скопище малоорганизованной конницы в условиях боя представлялось мне невозможным. Что ж, посмотрим, кто окажется хитрее на этот раз! Нам теперь надо только выдержать этот первый, самый сильный удар. Пусть завязнут, главное, чтобы не опрокинули. Умирать, но не отступать! Ну, кажется, настал и наш черед!
— Пошли! — махнул я рукой.
Взревели трубы. Ударили бубны и барабаны. Разом нацелились вперед копья. И мы пошли! Я глянул на небо. Оно было ясным. Значит, наши боги с нами! Со мной на холме осталось всего полтора десятка воинов охраны. Все остальные были брошены в бой.
Мы встретили хунну, как я и рассчитал, немного ниже гребня холма. Это дало нам возможность легко и быстро разогнать коней, а хунну же, наоборот пришлось взбираться на косогор, в результате чего они потеряли темп атаки, а это было чрезвычайно важно! Бой начался с того, что обе стороны сделали друг в друга залп из луков. Мы выстрелили первыми. Результат залпа был ошеломляющим. Мы буквально выкосили первые ряды врагов. Каждая стрела нашла себе достойную цель. Падающие еще больше сбили темп атаки, и хунну перешли почти на шаг. Таким началом враг был явно сбит с толку, а потому его ответный залп был вял и неточен. Наши же ребята шли хорошо, плечом к плечу, стремя в стремя! Все в едином порыве, в едином напоре. Они врезались в массу врагов на полном скаку, успев как следует разогнать своих коней. Итак, дебют партии был явно за нами! Теперь важно было перевести все в не менее удачный эндшпиль.
А затем начался конный рукопашный бой, кровавый и беспощадный, бой, который конники всех времен и народов именовали коротко и точно: рубка. Вот уже полностью втянулся в бой головной отряд, вот схлестнулся с врагом отряд левой руки, вот исчез в вихре схватки и отряд руки правой.
Я взглянул вдаль, и оптимизма моего сразу поубавилось. В бой вступила лишь малая часть войска противника, основная масса еще только приближалась к месту сражения. Хунну было куда больше даже тех девяти страшных тысяч, о которых утром докладывал мне Вакула.
Прошло уже более получаса всеобщей драки, и для меня все более и более очевидным становилось то, что если дело пустить на самотек, то бесчисленные орды хунну нас рано или поздно, но перемелют.
