— Садись, Папай! В ногах правды нет! Будь моим гостем!
— Я здесь не гость! Я здесь хозяин! — зло выкрикнул мне в лицо карлик, но сесть на кошму все же не отказался.
Вызывающее поведение скифского бога не произвело на меня ровным счетом никакого впечатления. Предыдущие встречи и общение с богами уже выработали у меня устойчивый иммунитет ко всем их беспардонным выходкам.
— Что тебе здесь надо? — спросил я бородатого карлика.
— Я отец всех скифских богов Папай! — гордо вскинул свою кудлатую бородку старикашка. — Даже ты уже знаешь мое гремящее по всем степям имя! А пришел я, чтобы узнать у тебя, незнакомец, что тебе надо в моих владениях и скоро ли ты уберешься отсюда!
— Я Посланник! — спокойно ответствовал я. — К тебе же я не пришел, а просто прохожу через твои владения, чтобы идти дальше!
Ругаться, а тем более выяснять отношения со скифским верховником у меня не было никакого желания. Дело надо было решать миром, а потому я был настроен на редкость дружелюбно. Но Папай, видимо, имел на сей счет иную точку зрения. Он начал долго и грязно ругаться, а затем, подбежав ко мне и задрав голову, пытаясь заглянуть мне в глаза, закричал:
— Ну и что мне до того, что ты перебил где-то на севере несколько дюжин всяческой нечисти! Здесь у тебя этот номер не пройдет! Ты простой смертный, хоть и зовешься Посланником! А я бог, и тебе не остается ничего, как только молиться мне и исполнять мои повеления. Перун уверял меня, что вы ничего не тронете в моих степях, а на деле все оказывается наоборот! Твое войско — сборище негодяев!
Последняя фраза показалась мне особенно обидной. Ко мне коротышка мог относиться как угодно, но при чем же здесь мои воины?
— Это почему же сборище негодяев? — спросил я зло.
— А почему твой паршивый дракон сожрал целый табун моих священных скакунов с пастухом в придачу? — буквально убил меня известием Папай.
Вот, значит, кем были на самом деле “съеденные буренки” из рассказа старухи Эго! Ну ладно кони, что же касается пастуха, то мне, видимо, предстоял более чем жесткий разговор, ибо получалось, что Горыныч нарушил данную мне клятву не трогать людей.
— Так пастуха Змей тоже съел? — переспросил я скифского бога.
Папай неожиданно замялся.
— Ну, не совсем съел, — сказал он с явной неохотой. — Он его заглотил впопыхах, а затем, разобравшись, выплюнул!
— Так пастух жив?
— Жив-то жив, но кто ему компенсирует моральные издержки, а мне материальные?
О! Папай был весьма сведущ в вопросах права. Вот тебе и степной неуч!
— Сам себе и компенсируешь! — огрызнулся я на его наглость.
Ответом мне была длинная тирада о его превосходстве надо мной, о величии скифского божественного пантеона и о ничтожестве всех остальных стран и народов.
— Я превращу тебя в гадкого паука! — объявил мне важно в конце своего монолога Папай.
К моей досаде, карлик, судя по всему, обладал ярко выраженным “комплексом Бонапарта”, которым, по утверждению психологов, страдает часть людей маленького роста. В такой ситуации в чем-то разубеждать воинственного коротыша было бы явно неразумно. Следовало постараться уладить дело. Я мысленно выругал себя за несдержанность. Воистину иногда лучше молчать, чем говорить! Взвесив все за и против, я избрал примирительный вариант:
— Возможно, вы будете несколько разочарованы, уважаемый Папай, но не так давно я стал таким же богом, как и вы! А вот и доказательство моей избранности!
Я расстегнул ворот рубахи и явил взору Папая свой нательный крест.
Мой собеседник жадно вперился в него глазами. Желание сделать из меня гадкого паука у Папая сразу же пропало напрочь. Пауза явно затягивалась.
— Это каким же ты стал богом? — Скифский бог наконец поднял на меня свои маленькие бегающие глазки.
— Богом Священного Меча! — бросил я ему небрежно. Было видно, как бог скотоводов судорожно сглотнул слюну.
— Священного Меча?! — полувопросил-полувоскликнул он сдавленно. — А где же сейчас сам Меч?
— Где ему и положено, у меня на бедре! — указал я рукой на Кладенец, который при упоминании своего имени ответил мне слабым мерцанием.
— Священный Меч… Священный Меч! Наконец-то я его смогу увидеть воочию! — Тон Папая сразу же изменился, он теперь глядел на меня с полнейшим почтением.
— Врать тоже надо красиво! — внезапно раздался у меня за спиной звонкий девичий голос.
Я мгновенно развернулся и лицом к лицу оказался с пронзительными черными глазами, смотрящими на меня дерзко и весело.
— Врать тоже надо уметь, Посланник! — повторила девица и вышла из тени в центр шатра.
Огонь костра осветил гостью, и я невольно замер при виде ее вызывающей неземной красоты. Тонкие точеные черты лица, миндалевидный разрез огромных глаз, капризно и иронично поджатые губы, ниспадающий водопад черных волос. Изящество тонкой выгнутой фигуры подчеркивали полураспахнутая кожаная куртка и обтягивающие длинные стройные ноги кожаные штаны да высокие сапоги на каблуках. У левого бедра висел легкий короткий меч-акинак. Не в силах стоять на месте, девушка буквально танцевала. Ни дать ни взять девушка месяца с обложки эротического журнала. В руках красавицы был кнут, которым она все время нетерпеливо поигрывала. Я еще не пришел в себя от увиденного, как Папай внезапно раздраженно затопал ногами и закричал:
— Агни! Чего здесь тебе-то надо? Опять ты суешься не в свои дела!
Агни — так звали скифскую богиню огня! Да, такая богиня на самом деле может зажечь огонь в чьей угодно груди!
Агни тем временем подошла ко мне и, насмешливо глядя, скривила губы:
— Какой же ты бог, если не имеешь жилища в Ирийском саду! Какой ты бог, если ты там даже ни разу не был! Какой ты бог, если ты смертен!
— Я не спорю, ибо все это так! — развел руками я в ответ. — Но разве может простой смертный разорить царство нечисти и обладать Священным Мечом?! Разве может он идти на битву с богами греколанов и быть уверенным в своей победе!
Мои доводы несколько смутили Агни и совсем уж озадачили Папая.
— Ладно! — сказала красавица. — Бог ты или нет, все скоро выяснится само собой. Я пришла сюда не для этого. Я хотела лишь поглядеть на тебя и понять, почему Лада предпочла тебя самому Перуну!
— Ну поглядела?
— Да, и знаешь, поглядев, сильно разочаровалась! — Агни жеманно передернула плечами. — Таких, как ты, на земле тысячи и тысячи! Разве Лада не могла найти себе кого-нибудь получше?
— А разве любят обязательно лучших? — ответил я ей вопросом на вопрос. — К тому же то, что не нравится тебе, не обязательно должно не нравиться и другим!
