— Зевс, ты что, не понимаешь, что своими молниями можешь убить собственного сына? — с возмущением ругался, грозя кулаками в небо, Геракл.
— Успокойся! — приободрил я его. — Твой папаша просто сильно осерчал!
— А ты, Борей! — не унимался Геракл, стремясь перекричать свист ветра и раскаты грома. — Так-то ты помнишь былое добро! Мало ли я сделал для тебя, чтобы ты сейчас меня погубил! Подожди, доберусь я до твоих мешков!
Держа Кладенец в руке, я метался по спине Горыныча, как сумасшедший, стремясь отбить град молний, сыпавшихся на нас со всех сторон. Сколько времени продолжалась эта воздушная вакханалия, точно сказать не могу. Позже Вышата говорил мне, что всего несколько минут. Мне же они показались вечностью. Некоторое время Горыныч довольно умело уходил от ударов молний, предугадывая их направление каким-то шестым чувством. Но затем бедный Змей, потеряв ориентацию, а может, и рассудок в неистовой свистопляске и непрерывном грохоте, начал кидаться из стороны в сторону, все больше удаляясь от Олимпа. Несколькими энергичными ударами его удалось привести в чувство.
— К горе! Жми к вершине! Наше спасение только там! — кричал я ему, отбивая Мечом очередную небесную стрелу. — Я тебя прикрываю, давай!
Немного взбодрившись, Горыныч подналег и из последних сил спикировал на поляну неподалеку от белоснежного чертога олимпийцев. Тяжело упав, он конвульсивно задергал крыльями и лапами. Этот полет дался нашим ВВС весьма не просто. Воздушная мощь была явно на исходе.
Уже стоя на камнях, я отбил еще с десяток молний, прежде чем их сила стала понемногу иссякать. Наконец лезвие Кладенца рассекло последний бледно-зеленый электрический разряд, и все стихло. В тот же миг прекратился дождь и ветер, вновь, как ни в чем не бывало, выглянуло солнце. Это означало лишь одно — с нами заключено перемирие!
Пошатываясь, мы сцепились в единый кулак, готовые к любому развитию событий. Вместе с нами плечом к плечу стояли и Геракл с Иолаем. Мы ждали нового нападения, но его так и не последовало. Вместо этого к нам стала приближаться невесть откуда взявшаяся женщина в белых одеждах. На левом плече ее сидела пучеглазая сова. Вместо пояса талию женщины охватывала шипящая змея. В руке женщина держала щит из козьей шкуры с головой некой змеевласой страшилы. Женщину можно было бы назвать красивой, если бы не чересчур мужественные черты лица и твердая мужская поступь.
— Я рада приветствовать тебя на божественном Олимпе! — сказала она, смотря мимо нас на Геракла.
— И я рад видеть тебя, премудрая Афина! — склонил перед женщиной голову Геракл.
О! Вначале я познакомился с первым героем античной мифологии, а теперь и со знаменитой древнегреческой богиней мудрости и справедливых войн!
— Ты пришел к нам сегодня без разрешения, а за своеволие мы караем даже героев! — произнесла Афина с милейшей улыбкой. — К тому же ты привел к нам еще и варваров!
То, что у древних греков слово “варвар” якобы не имело оскорбительного оттенка, я где-то и когда-то читал, но в устах Афины оно звучало именно оскорбительно. Вот и верь после всего этого умникам филологам!
— Они не варвары! — учтиво, но в то же время с достоинством ответил ей Геракл. — Они мои друзья, к тому же весьма просвещенные люди!
— Просвещенные варвары! Что-то новое! — Афина издевательски рассмеялась. — Это была бы хорошая шутка, Геракл, если бы сейчас было время для шуток! Иди, тебя ждет отец, он в большом гневе!
— А что будет с моими друзьями? — насупился Геракл.
— Ничего особенного! — жеманно передернула плечами могучая красавица. — Мы их вымоем в розовой воде и принесем в жертву громовержцу Зевсу!
— Не слишком ли ты молода, голубушка, чтобы меня, бабку, поджаривать! — неожиданно встряла в разговор старуха Эго.
— А это еще кто здесь? — гневно подняла брови Афина.
— Это я, потомственная ведьма! — дерзко подбоченилась старуха Эго. — А ты-то что еще за краля?
Я шикнул на нее, но было уже поздно. Обе уважаемые дамы начали переругиваться между собой так, что я скорее поверил бы, что слышу диалог двух базарных торговок, чем знаменитой богини и не менее знаменитой колдуньи. Старая ведьма обозвала Афину грязной дешевкой, предварительно спрятавшись за широкие спины Вышаты и Вакулы.
— Сама дешевка! Что, испугалась? — злорадно провозгласила Афина. — Но от меня не убежишь! Тебя, бабка, я отправлю на костер первой и ни в какой розовой воде мыть не буду! Это будет праведная жертва!
— Посмотрим еще, кто кого отправит! — выкрикнула из-за спин Эго. — Дрянь паршивая!
— От дряни и слышу! — не задумываясь, парировала Афина. — Да еще от старой и беззубой!
— Это я — то беззубая? — высунулась ведьма. — У меня еще целых три зуба имеется! А вот тебе-то я последние повышибаю!
— Цыц, вы обе! — прикрикнул я на спорщиц, и, к моему удивлению, обе сразу же затихли.
Настроение у меня было препоганое. Нет, я не особо боялся угроз Афины быть выкупанным в розовой воде. И не такое видывали! Сейчас меня волновало иное. Отношение олимпийцев к нам было явно враждебным, а это значило, что переговоры будут весьма тяжелыми. Но это понятно, коль мы пришли на Олимп не как парламентеры, а как воины. Пора было что-то предпринимать.
— Извини, златокудрая и целомудренная Афина, что не признал тебя сразу! — склонил я голову перед богиней. — Не гневайся, о великая, на меня и на моих друзей! Мы пришли издалека и не видели тебя раньше, хотя много слышали о твоей красоте, могуществе и уме!
По выражению глаз воинственной девы я понял, что столь велеречивое обращение ей понравилось.
— Кто ты, варвар? — спросила меня богиня, прощающе махнув рукой, в ее голосе я уже не уловил той агрессивности, что была минутой раньше.
— Я Посланник, я тот, Кто Открывает Путь, я бог Священного Меча! — перечислил я с достоинством все свои титулы и звания.
Слова мои произвели должное впечатление. Афина подошла ко мне вплотную и без всякого стеснения бесцеремонно оглядела с ног до головы. Так разглядывает редкостного жука любознательный натуралист. Вместе с хозяйкой пучила на меня свои круглые плошки и ее сова.
— А где твой знаменитый Меч? — спросила она.
— Как всегда, при мне! — Я выхватил из ножен Кладенец, и он осыпался каскадом искр.
— Да, это Священный Меч! — воскликнула Афина изумленно. — Я видела его много тысяч лет назад в канун битвы с титанами! Но откуда у тебя Священный Меч, когда даже боги не могут им владеть?
— Мне дало его Небо! — ответил я Афине и увидел, как на ее надменном лице мелькнул испуг.
Чего и кого испугалась всесильная богиня? Почему? Это так и осталось для меня загадкой. Спустя мгновение Афина уже справилась с собой, лицо ее приняло свое обычное надменное выражение.
