К вечеру того же дня входит ко мне незнакомый человек. Увидев его, я узнал одно из лиц, виденных во сне, и вздрогнул от удивления. Тут он уведомил меня, что корабль „Юнона“ потерпел крушение при устье речки Вилюя во время сильного шторма, и при этом погибли командир судна и весь экипаж, кроме его и ещё двух матросов, спасшихся неожиданно, и что они нашли бывших там за ловлею рыбы наших людей, и ими сюда доставлены».
Что касается главного гонителя наших героев — Бухарина, то в 1808 году он был арестован. Даже генерал-губернатор Сибири Пестель (сам тот ещё держиморда!) писал из Иркутска министру морских сил Чичагову, «что для спасения жителей Охотского края от зверства и истязаний, Бухарина необходимо сменить немедленно». Новым начальником Охотского порта был назначен однокашник Хвостова по морскому корпусу капитан-лейтенант Михаил Миницкий.
Это о таких героях-первопроходцах, как Хвостов и Давыдов, сказал в своё время великий Михайло Ломоносов:
Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами новый путь отворят на восток,
И наша досягнёт в Америку держава…
И как не вспомнить напоследок слова самого Николая Хвостова: «Идём, хотя бы то и стоило жизни: и ничто в свете не остановит нас…»
ГЕРКУЛЕС РУССКОГО ФЛОТА
Для начала приведём несколько отзывов людей, хорошо знавших героя этого очерка. Соплаватель Броневский: «…Лукин всегда был отличный морской офицер, храбрый, строгий, справедливый и всеми подчинёнными любимый и уважаемый… Подвиги его… с прибавлением рассказываемые, прославляли его наиболее в Англии, там с великим старанием искали его знакомства, и в России кто не знал Лукина?.. Имя его известно было во всех европейских флотах, и редкий кто не слыхал о нём».
Граф В.А. Соллогуб: «Лукин был силач легендарный, подвиги его богатырства невероятны».
Фаддей Булгарин: «Кто не слыхал о капитане Лукине и его геркулесовой силе?»
А.Я. Булгаков в письме к брату: «…Капитан Лукин престрашный силач… Он ломает талер надвое так, как наш брат пряник».
Соратник Лукина П.П. Свиньин: «Капитан 1-го ранга Лукин — знаменитый российский Геркулес… Имя его известно и прославляемо во всех англицких приморских городах…»
Декабрист Михаил Бестужев: «Помню, с каким жадным любопытством и мы, юная мелкота, пили занимательные рассказы о Лукине…»
Современники утверждают, что когда известие о геройской смерти легендарного капитана достигло столицы, император Александр I плакал…
И много лет спустя лейб-кучер императора, а в прошлом слуга Лукина Илья Байков любил вспоминать, сидя с сотоварищами в придорожном кабаке:
— Много повидал я бар да ампираторов на своём веку, всяких понагляделся, но Митрий Ляксандрыч один был!
— Какой же? — спрашивали кучера, ближе подвигаясь.
— Э! — махал рукой старик. — Таких нонче уже и нету боле. Одно слово — орёл! Ведь и прозвище его было не иначе как Геркулес — бог греческий!
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ГЕРОЯ
Шёл год 1807-й. Июнь уже перевалил за середину, и российская эскадра под флагом вице-адмирала Сенявина наглухо закрыла Дарданелльский пролив, блокировав неприятельский Стамбул. Флот султана попытался было отогнать русских моряков от своих берегов, но, завидев Андреевский флаг, побежал…
Российская эскадра, несмотря на малые силы, бросилась в погоню, и вскоре неподалёку от Афонской горы враг был настигнут. Напрасно турецкий командующий Сеид-али тешил себя мыслью, что московиты не посмеют задирать вдвое превосходящего противника. Сенявин — посмел!
По команде с русского флагмана: «Спуститься на неприятеля!» — корабли один за другим шли прямо под тучи турецких ядер. Впереди остальных спешил в сражение 74-пушечный «Рафаил». Командир «Рафаила» каперанг Лукин уже поздравил команду с новой баталией и теперь зорко следил в зрительную трубу за происходящим. Уже на подходе к своей кильватерной колонне турки буквально засыпали передовой линейный корабль ядрами. С треском рвались паруса, рушился рангоут, падали убитые и стонали раненые матросы.
— Перебита брам-рея! Разбит вельбот! Убито семеро! — докладывали капитану помощники. Но Лукин внешне оставался совершенно безучастным.
Над шканцами одно за другим пронеслось несколько ядер.
— Дмитрий Александрович! Прикажете открывать огонь? — подошёл к командиру старший офицер.
— Рано! — лаконично ответил тот. — Сходимся на пистолетный! Как заряжены пушки?
— В два ядра! — приложил пальцы к треуголке капитан-лейтенант Быченский.
— Хорошо! — кивнул Лукин. — Пройдите ещё раз по декам и ободрите людей!
«Рафаил» стремительно пожирал расстояние до ближайшего неприятельского корабля. Вот он уже почти рядом. Вот стали видны не только прорехи в парусах, но и испуганные лица турок.
— Теперь пора! — скомандовал капитан. — Залп!
Секунда — и над «Седель-Бахри» (так назывался флагманский турецкий корабль) вздымается туча огня и щепы. Снова залп! И падает, путаясь в снастях, сбитый флаг капудан-паши…
Ещё несколько раз рафаиловские комендоры разряжают свои пушки в упор, и «Седель-Бахри» — гордость и опора турецкого флота — трусливо петляя, вываливается из боевой линии, стремясь спрятаться за бортами соседних судов.
Увлёкшись охотой на капудан-пашу, Лукин вырвался значительно вперёд всей остальной эскадры и оказался один на один с целым неприятельским флотом. Но пугаться времени не было! Бой разгорался, ядра свистели вовсю.
Несмотря на серьёзные повреждения в парусах, «Рафаил» дерзко прорезал турецкую боевую линию прямо под кормой спрятавшегося было «Седель-Бахри». Русские пушки в несколько минут буквально вычистили продольными залпами палубу вражеского флагмана. Одновременно Лукин учинил погром и на соседнем «Месудие», который вскорости, бросив строй, также бежал, гася языки пожаров.
— Ну и пекло! — утёр пот со лба командир «Рафаила» и малость огляделся. — Эко нас угораздило забраться в самую серёдку турецкую!
На ближайшем вражеском корабле воинственно размахивали ятаганами, желая абордажной схватки.
— Что ж! — оценил ситуацию Лукин. — Нам сей трофей знатный не помешает! Кличьте абордажных!
Хрипло запела сигнальная труба, ударил дробью корабельный, барабан. Взволнованные важностью момента, лейтенанты Максим Ефимьев да Павел Панафидин, торопясь, строили матросов. В лейтенантских руках хищной синевой сверкали обнажённые шпаги.
— Ребята, не робей! Счас пойдём турку абордировать! — кричали они в запале.
Но до абордажа дело так и не дошло. Лукин смёл ретирадными коронадами воинственных ятаганщиков, и неприятельский капитан счёл за лучшее отвернуть в сторону. Одновременно «Рафаил» разнёс вдребезги попавшийся ему на пути турецкий фрегат и разогнал целую свору бригов, крутившихся неподалёку в ожидании лёгкой поживы.
