Книга Герои русского парусного флота, страница 85. Автор книги Владимир Шигин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Герои русского парусного флота»

Cтраница 85

Что знали тогда люди о затерянном среди льдов архипелаге Новая Земля? Увы, немного. Вот как описывает его один из современников Пахтусова: «В продолжение девяти месяцев к этому острову нет приступу, с сентября до конца мая, а иногда до половины июня месяца он окружён сплошною массою льда; кроме того, в продолжение трёх месяцев непрерывная ночь объемлет эту землю, потому что солнце совсем не показывается из-за горизонта; после того оно явится на несколько минут, потом на полчаса, на час и наконец более месяца совсем не заходит, короче сказать, там зимою ночь, а летом день. Там не увидишь ни цветка, ни деревца, но кой-какая травка, дикий лук да тощие кустарники, недостойные назваться даже деревцом. И неужели там живут люди? Нет… А живут белые медведи, моржи, тюлени…»

ШКИПЕРСКИЙ СЫН ПАХТУСОВ

В 1800 году в семье кронштадтского шкипера Кузьмы Пахтусова родился сын, наречённый Петром. Вскоре шкипер занемог и помер, оставив вдову с малыми детьми. Бедствуя, семья перебралась в Архангельск, где жизнь была подешевле. Едва Пётр встал твёрдо на ноги, его ждала военно-сиротская школа. Ученикам науками там не досаждали, зато лупили часто да кормили так, что животы у мальчишек пухли… Но именно тогда родилась у маленького Петруши страсть, заглушавшая вечное чувство голода и унижения. Страстью этой были книги. Читал сиротский воспитанник днём на уроках, читал вечерами, читал ночами, запершись в ротной кладовке.

Способности подростка, как и его тяга к морю, были замечены, и вскоре, в 1816-м, на одном из военных судов, уходивших из Архангельска в Кронштадт, его отправили учиться, на сей раз — в штурманское училище. Его юный Пахтусов окончил через четыре года, получив чин унтер-офицера.

В пятнадцать лет он стал хозяином старой, залатанной лодки, на которой совершал свои первые плавания по Белому морю, забираясь миль за тридцать от берега. Затем — учёба в Кронштадтском штурманском училище. Незадолго до окончания курса, будучи на летней практике, попал Петруша в кораблекрушение. Транспорт «Кармин», на котором он следовал из Испании, наскочил на риф у мыса Скаген. Погибли капитан и многие офицеры. Тогда, спасая пассажиров, проявил 18-летний штурманский ученик решительность и должную смекалку.

Год 1820-й. Штурманский помощник унтер-офицерского класса Пётр Пахтусов, сдав выпускные экзамены, возвращается попутным транспортом в Архангельск. Впереди у него новое поприще — гидрографическое. И дни, месяцы, годы тяжёлого, кропотливого труда. Вот далеко не полный перечень проделанных им работ: топографическая съёмка дельты Печоры и берега Ледовитого океана от мыса Канин Нос до острова Вайгач, острова Колгуев и беломорского побережья. Первые системные замеры глубин в Белом море тоже на его счету.

За этим событием последовал обратный путь — из Кронштадта в Архангельск, и на этот раз морем — на военном корабле. В Архангельске новоиспечённый штурман поступил в экспедицию под командованием штурмана 12-го класса Иванова, которая занималась исследованиями восточного побережья Баренцева моря и устья реки Печоры. После этого офицер Пахтусов перешёл в другую экспедицию — штурмана Бережных. Его люди исследовали уже западную часть того же побережья.

К тому же времени относится и первое знакомство Пахтусова с практическими знаниями местных поморов, которые вели активный промысел рыбы и зверя на Новой Земле. Её острова к началу XIX века были ещё крайне мало изучены, и сама идея Пахтусова исследовать их побережье совпала по времени с устремлениями русского Морского ведомства обратить внимание на восточное побережье Новой Земли.

В 1829-м Пётр Кузьмич предложил свой проект экспедиции. И хотя он был утверждён, по разным причинам экспедиция не состоялась. Одной из причин была нехватка финансовых средств.

Идею удалось осуществить лишь в 1832-м, когда один из самых известных и удачливых архангельских предпринимателей Вильгельм Брандт поддержал исследователей. В Арктику были снаряжены сразу две группы: лейтенанту Кротову поручалась разведка морского пути к устью Енисея, а подпоручику Пахтусову — опись восточного берега Новой Земли.

Интересна в связи с этим запись, которую делает Пётр Пахтусов в дневнике: «Исполнение таким образом давнишнего моего желания привело меня в восторг. Заботы и физические труды, неизбежные в сборах в такую дальнюю дорогу, казались для меня лёгкими. Я чувствовал себя здоровее и веселее, чем когда-либо…»

Толкового, работящего штурмана отличало начальство. За усердие дали ему чин прапорщический, а затем и подпоручицкий. Для штурманов тех лет это не так уж и мало, казалось, можно и о должности спокойной портовой подумать. Тогда-то Пахтусов и взял в руки перо, чтобы изложить столичному начальству свой дерзновенный прожект.

НАВСТРЕЧУ НЕВЕДОМОМУ

Весь переход до Новой Земли карбас терзали штормовые ветра, природа будто решила испытать мореходов на выносливость. «Казалось, что каждый находящий на нас вал старался покрыть судно наше седым своим гребнем, — вспоминал впоследствии Пахтусов. — Но бот наш гордо рассекал валы и нёсся на хребтах их, не страшась ярости бури».

И вот на горизонте Новая Земля: чёрно-ледяные скалы, ревущий у берега прибой. Лавируя между льдинами, подошли к берегу.

— С почином, друзья! — поднял чарку командир. — Сегодня начинаем!

Вполголоса все десятеро прокричали «ура». На обед по случаю праздника были подстреленные гагары, которых варили в «братском» котле.

С каждым днём судёнышко уходило всё дальше и дальше на север. Пахтусов с Крапивиным непрерывно зарисовывали берег, мерили глубины, определяли своё место. Работа тяжёлая и кропотливая. На входе в пролив Никольский Шар едва уцелели. Внезапно пришёл в движение лёд и двинулся всей массой на судно, но Господь сжалился, и торосы остановились буквально в аршине от борта карбаса. А короткое северное лето было уже на исходе. Каждая новая миля давалась с огромным усилием. Команда приуныла, стало меньше шуток и смеха. Пахтусова это беспокоило, и он как мог ободрял своих молодцов.

— Ну, ребята! — обращался к ним. — Чего носы повесили? Нам ли, поморам, привыкать! А ну давай песню!

Бородатый кряжистый рулевой Акимыч, не выпуская из рук тяжёлого румпеля, начинал глухим низким басом:


Уж как по морю, по морю синему,

По синему было морю да по бурному,

Тут плывёт Сокол-корабль.

За ним дружно подхватывали остальные:


Тридцать лет корабль на якоре стаивал,

Ко крутому бережку да не причаливал.

А бока-то сведены да по-туриному,

Ну а нос да и корма по-змеиному.

Атаманом был на нём Илья Муромец.

«Частые неудачи в описи от туманов, дождей и большей частью от льдов, — писал Пётр Пахтусов в те дни в своём дневнике, — делали положение наше для меня невыносимым… Только примеры предшествовавших экспедиций в полярные страны несколько ободряли меня».

Вскоре стало ясно, что обратно в Архангельск уже не успеть и придётся зимовать на Новой Земле. Карбас стал на якорь в губе Каменка. Ждали судно промышленника Гвоздарева, который должен был доставить сруб для избы и продукты. Но Гвоздарев так и не появился. Как стало известно впоследствии, его судно было затёрто льдами, и он не смог пробиться к условленному месту. Теперь мореплавателям приходилось рассчитывать только на себя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация