Питание команд судов российского флота на закате парусной эпохи производилось по нормам, разработанным Морским министерством и определенным в «Положении о довольствии команд от 20 апреля 1870 года». Недельный паек матроса включал, по данным 1880 года, мяса свежего или солонины 1,6 килограмма. Это была говядина или свинина. Для личного состава мусульманского вероисповедания предусматривалась замена свинины на баранину. Также в некоторых случаях мясо могло заменяться рыбой, крупы гречневой полагалось 1,5 килограмма, крупы овсяной 200 граммов, масла коровьего 450 граммов, гороха 800 граммов, квашеной капусты или свежей зелени (для профилактики цинги) 650 граммов, сухарей 4,5 килограмма, водки 7 чарок, каждая 80 граммов. Как мы видим, нормы питания достаточно велики, и можно с уверенностью сказать, что кормили матросов на русском флоте в те годы весьма неплохо.
При этом водка в дальних плаваниях в середине XIX века в отличие от XVIII века выдавалась два раза в день, две трети в обед и одна треть на ужин. В ненастную, холодную погоду разрешалось выдавать две полные чарки. Чарка также служила элементом поощрения. Отличившемуся матросу или унтер-офицеру выдавалась лишняя порция от имени офицера, поощрявшего его. Матрос мог отказаться от спиртного. Тогда ему выдавались деньги, 3 копейки, начисляемые к жалованью, «за не питое вино», что к концу службы могло составить приличную сумму. С 11 апреля 1885 года по приказу № 40 «в связи сростом цены на вино» денежная сумма «за испитую чарку», стала выплачиваться в размере 4,5 копейки.
В июле 1881 года был издан приказ морского министра, который определил «Перечень и порядок применения консервов в плавании для офицеров, матросов и больных». В корабельный рацион были введены сухие бульоны в порошках (порошок Данилевского с добавлениями к солонине и гороху) или кубиках (плиточные бульоны Клечковского), разводимые кипятком. Быстро завоевали популярность мясные и овощные консервы общества Пуарморни и сушеная капуста Дейнекина. Для лазаретов и больных на кораблях ревизорам отпускалось: сгущенное молоко англо-шведского общества Пуарморни, куриный бульон Эфнера, консервированное мясо Азиберга и Данилевского. Для офицеров — консервированное мясо и овощи Бредека и Эйслера. Все эти добавления к рациону значительно улучшали питание экипажей. Это было, пожалуй, последнее улучшение рациона питания моряков парусного флота, так как и сам парусный флот уже уходил в небытие, уступая место паровому.
Глава пятая.
О ВОДКЕ И О ЧАРКЕ
Непьющий моряк и сегодня вызывает определенное недоумение, в эпоху же парусного флота это было явление наиредчайшее. Про таких говорили: или больной, или умом убогий! Еще Петром Великим было завещано, что российскому матросу каждый день положена законная чарка вина ценою в три с половиной копейки. Считалось, что водка и вино способствуют скорейшему восстановлению сил
Из указа Петра I: «При даче команде по утрам горячего завтрака из кашицы, назначенную по положению чарку водки разделять на две части: 1/3 чарки давать перед завтраком и 2/3 перед обедом. Ром же или коньяк, заменяющие водку, всегда разбавлять на половину водою и отпускаются в две дачи: к обеду и завтраку, если сей последний состоит из кашицы, а то к ужину (одну чарку рому отпускать в виде двух чарок грога). Табак отпускать только курящим и заслуги на него не полагается». Вино матросам выдавали, как правило, не каждый день, а по четыре чарки в неделю: по воскресеньям, средам, пятницам и субботам. Тем, кто не пил, ежемесячно уплачивалось по девять копеек за каждую невыпитую чарку.
Разумеется, что вина давали разные, когда покрепче, а когда и послабее. У заботливого командира давали хорошую, крепкую водку, а у вороватого — разбавленную. От качества даваемой водки нередко зависел авторитет командира в глазах команды, при этом, как правило, матросы редко ошибались в своей оценке. Кроме водки или вина ежедневно выдавался еще один гарнец пива. Гарнец — мера немалая, равная 3,28 литра. Таким образом, помимо водки, каждый матрос вполне законно мог выпить в день почти семь бутылок казенного пива. Это значило, что матросы, если им выдавалась вся норма водки и пива, фактически все время находились слегка подшофе. Делалось это, конечно же, не из желания сделать матросскую жизнь веселей. Во-первых, пиво лучше и дольше сохранялось в море, чем вода. Во-вторых, оно было более питательно и вкуснее. Наконец, в-третьих, пиво неплохо предохраняло матросов от частых в ту пору простудных заболеваний, улучшало общее состояние и поднимало общий тонус. Поэтому в осеннее и зимнее время пиво по возможности давали подогретым.
Очень часто водка служила и мерой поощрения. За быструю постановку и уборку парусов, за отличную греблю, меткую стрельбу и молодцеватый вид — за все начальство с удовольствием поощряло матросов внеочередной чаркой. Эту награду матросы любили особо. Церемония такого награждения на флотском сленге называлась «наложить сплесень на грота-брас».
В разное время спиртные напитки, которыми потчевали матросов, тоже были разными. Все зависело от условий плавания и возможностей. В северных водах матросов, как правило, старались поить чем-нибудь покрепче. На родной Балтике давали особо любимое «хлебное вино», то есть современную пшеничную или ржаную водку, хотя и гораздо слабее нынешней, градусов по 25 — 30. На Черном море практиковали местные вина, крепленные спиртом, а в дальних плаваниях закупались местные вина, ром и так далее. Иногда вино, когда его оставалось мало, по приказу командира официально разбавляли водой или питательными соками. Но к данной процедуре матросы относились весьма отрицательно. В холодное, ненастное время по возможности готовили горячий грог. Когда, к примеру, на борту имелся ром, то его разбавляли водой.
Винные чарки имели огромное значение. Во-первых, вино поднимало настроение у матросов, оторванных от привычного уклада жизни, месяцами не видящих ничего, кроме неба и волн. Во-вторых, учитывая многочасовые работы на мачтах по постановке и уборке парусов на пронизывающем ветру, винная чарка просто согревала матросов. Наконец, в-третьих, учитывая затхлость и сырость внутренних помещений парусных кораблей, винная порция выполняла и санитарно-гигиеническую роль. Учитывая и вино, и пиво, получалось, что моряки в целом постоянно принимали горячительного намного больше, чем их сухопутные коллеги в армии.
Именно поэтому в эпоху парусного флота в России и сложилось стойкое мнение, что все моряки — горькие пьяницы. Разговоры эти, разумеется, были, как обычно в таких случаях, весьма преувеличены, но определенные основания для этого, как мы понимаем, имелись. Пили моряки действительно больше, хотя бы потому, что вечно находились в сырости, холоде и на промозглом ветру, в оторванности от дома и земли, среди враждебной стихии и в ежеминутном ожидании смертельной кончины.
Мнение тогдашней общественности относительно пития моряков выразил в своем стихотворении «Мореходец» Гавриил Державин:
Что ветры мне и сине море?
Что гром и шторм и океан?
Где ужасы, и где мне горе,
Когда в руках с вином стакан.
Спасет ли нас компас, руль, снасти?
