В ответ вице-адмирал промолчал. Да и что тут скажешь, когда старик-капитан был совершенно прав.
Несколько кораблей Рюйтер отделил от эскадры и направил в отдельное крейсерство с задачей перехватывать и пленять все английские торговые суда, встречаемые на пути. Местом сбора всех сил он объявил остров Святого Христофора. На следующий день разминулись с облезлой гамбургской баркой. С барки, едва завидев голландцев, сразу же прокричали, что совсем недавно видели девять английских торговых судов у острова Пиевеса и четыре — у Мон-Серрата.
— Курс на Мон-Серрат! — велел Рюйтер.
— Почему? — спросили его. — Ведь у Пиевеса англичан больше, а значит, и куш будет сочнее!
— Зато Мон-Серрат ближе и вероятность поймать добычу у нас куда больше! — отвечал прагматичный командующий. — Нам же после Барбада сейчас нужен пусть самый маленький, но успех!
Расчет Рюйтера оказался верен. У Мон-Серрата голландцы появились столь внезапно, что англичане не успели ничего предпринять. Трофеем победителей стал большой 20-пушечный купеческий корабль, по самую палубу забитый сахаром и табаком. Войдя же в залив, голландцы затем без всякого труда овладели еще четырьмя гружеными товарами судами и тремя барками. После этого пришел черед и острова Пиевеса, подле которого спустили флаги еще шесть английских судов. Посадив на захваченные суда призовые команды и отправив их в Голландию, Рюйтер продолжил свое крейсерство на торговых путях противника.
Вскоре он был уже у острова Святою Христофора. Одна часть острова в ту пору принадлежала англичанам, а другая — французам. Разумеется, для пополнения припасов Рюйтер подошел к французскому берегу. Губернатор крепости Бас-Терры виконт де ла Сал встретил голландцев не менее приветливо, чем губернатор Мартиники. Чтобы еще более упрочить дружбу с французами, Рюйтер по дешевке продал им несколько захваченных английских судов, в которых губернатор нуждался чрезвычайно. Этот жест доброй воли без ответа не остался, и голландцам сразу же для ремонта и отдыха был предоставлен режим наибольшего благоприятствования. Однако ни один из отправленных в отдельное крейсерство кораблей на соединение с эскадрой так и не пришел. Это вызывало тревогу, а потому, едва закончив починку, Рюйтер немедленно покинул гостеприимную Бас-Терру и направился к принадлежащему Голландии острову Святого Евстафия, являвшегося резервным пунктом сбора. К всеобщей радости, все рейдеры оказались именно там, да не одни, а с массой захваченных купцов! Это был уже настоящий успех, британская торговля в океане была практически уничтожена!
Затем был стремительный бросок к острову Терре-Нев, где Рюйтеру без сопротивления сдались еще шесть больших судов. Теперь главной заботой Рюйтера было решение вопроса с кучей пленных англичан. После некоторых раздумий он поступил с ними так, как всегда поступал с пленными. На три английских судна были посажены все пленники, им дали все необходимое продовольствие — от солонины до рыбачьих сетей — и отпустили на все четыре стороны.
В битве за торговые пути в Атлантике этой победой была поставлена внушительная точка. После Терре-Нев Рюйтер повернул свои корабли к Голландии. Время не ждало, и эскадра спешила, как только могла. Однако идти кратчайшим путем в Голландию было бы в условиях только что начавшейся войны самоубийством, и Рюйтер, с сожалением, но принял единственное решение — следовать к родным берегам пусть долгим и окружным, но зато самым надежным путем, огибая британские острова с севера. Забив трюмы продовольствием и налившись пресной водой, голландские корабли растворились в безбрежье Атлантического океана.
Пока Михаил Рюйтер штормует вместе со своими соратниками в продуваемых ветрами северных широтах, обратимся к событиям большой политики.
Часть четвертая
Спаситель Отечества
Глава первая
Новая распря со старым врагом
В февральские дни 1665 года Генеральные штаты завершали последние приготовления к неотвратимой схватке со своим скандальным запроливным соседом. Помимо продолжавшегося острого торгового соперничества двух государств на морских дорогах была и еще одна немаловажная причина, провоцировавшая столкновение, — это личная ненависть английского короля Карла Второго к голландцам: он не мог забыть, как в дни его изгнаний они отказались дать ему приют. Столкновение двух великий океанских держав провоцировала и Франция, руководимая хитрой политикой Кольбера, создававшего свой собственный флот и мечтавшего о взаимном уничтожении других. При этом король Людовик Четырнадцатый обещал Голландской республике свою всемерную помощь. Чтобы убедить правителей республики в своей искренности, король заключил Пиринейский трактат с Испанией, где торжественно поклялся отказаться от всех прав на испанские Нидерланды, т. е. на Бельгию. Это означало, однако, что как раз на испанские Нидерланды Людовик и покушается более всего. От голландцев же требовалось лишь в удобный момент пропустить сквозь свои владения французские войска на Бельгию. Формальному объявлению войны между Англией и Голландией предшествовал целый ряд взаимных нападений в отдаленных колониях друг на друга, из которых самым значительным был карательный поход Рюйтера.
В Англии после смерти Кромвеля произошла реставрация монархии. Вступивший на престол король Карл Второй и особенно герцог Йоркский (будущий король Яков Второй), занимавший перед вступлением на престол пост первого лорда адмиралтейства, очень интересовались флотом, видя в нем залог могущества для страны. Королевство приняло флот от республики в прекрасном состоянии. Хотя для усовершенствований в военно-морском искусстве у герцога, весьма ограниченного и упрямого, не хватало способностей, но в области тактики он все же кое-чего достиг. Сомкнутая кильватерная колонна в бейдевинд была признана лучшим боевым порядком. Флот был разделен на 3 эскадры; цвета британского флага (красный, белый и синий) стали отличительными для адмиральских флагов. Улучшилось качество кораблей, артиллерии, лучше стали и команды. Хотя, по мнению, одного из английских историков: «Во флоте были и джентльмены и моряки, но моряки не были джентльменами, а джентльмены не были моряками».
К ужасу англичан, голландская морская торговля так быстро развилась после первой войны, что через десять лет она превысила английскую в пять раз, несмотря на еще более обострившиеся при Карле Втором требования Навигационного акта.
Англия почти открыто готовилась к новой схватке за океаны, которая должна была бы обеспечить ей там полное господство. Адмирал Монк однажды выразился так: «Зачем нам искать особый повод к войне? Мы просто для себя хотим большего от голландской торговли».
Подражая Сципиону Африканскому, Карл Второй в те дни, заканчивая свои речи, неизменно прибавлял:
— Карфаген должен быть разрушен! Голландия должна убраться с океана!
Франция также намеревалась захватить южные земли Голландии.
Партийная борьба в самой Голландии еще более обострилась; оранская партия симпатизировала Англии и старалась усилить армию для борьбы с Францией. Республиканская же партия была на стороне Франции и видела единственное спасение в сильном флоте. Последняя партия, имея в руках торговлю и связанные с ней богатства, получила перевес, благодаря чему, как мы видели, многое делалось для флота. В отличие от прошлой войны, теперь к подготовке к предстоящим боевым действиям на море и в Голландии отнеслись куда более серьезно и продуманно. Основу нового флота составляли ныне корабли специальной постройки. Помимо больших боевых кораблей начали строить и легкие разведывательно-дозорные суда — фрегаты, названные так в честь легких средиземноморских галер, которые издавна использовались для посылок. Значительно улучшилась и подготовка экипажей. Сам флот насчитывал к началу боевых действий 103 корабля всех классов. Главной задачей борьбы на море Генеральные штаты считали разгром и уничтожение английского флота, что обеспечило бы голландцам безопасность на всех торговых путях.
