– Да что тут происходит-то? – удивленно воскликнула Светлана. – Какая жаба?
– Не открывай! – продолжал вопить Агун. – Я мамочке обещал не прикасаться к тебе против твоей воли, а иначе ты в жабу превратишься.
– Вон оно как! Нехорошо. Маму слушаться надо, – укоризненно покачала головой Светлана. – Дурное у тебя воспитание.
– И не говори, дочка, – послышалось из-за двери. – И в кого он только вырос такой!
– Я папу не помню, – жалобно завыл Агун.
– Заткнитесь оба! – решительно произнесла Светлана. – Мне подумать надо.
– Думай, дочка, думай, – вкрадчиво произнесла Геллахерна.
Наступила тишина. Агун начал икать. Светлана же задумалась. Если поверить тому, что говорят эти колдуны, то сынок не сможет ее тронуть. Более того, просто побоится после всего того, что она с ним учинила. Тогда что? Открыть дверь? И потерять контроль над ситуацией? Более того, разве можно верить этой парочке? Нет. Этого делать нельзя. Тогда что? Светлана окинула взглядом сумрачное помещение. Мерзко все. Надо как-то сообщить о себе. Интересно, а у этих колдунов есть связь с ее миром? Если ее похитили, значит, связь есть. А может, телефон? Точно, телефон. Надо потребовать телефон. Сообщить о себе. Это первый этап, а после уже решить, что делать дальше.
– Эй, ведьма! – крикнула Светлана. – Я не открою дверь. Твой сын будет здесь в заложниках. Слушай мое первое требование! Мне нужна связь с моим миром! Здесь есть телефон? Эй, слышишь, ты?!
Тишина в ответ.
– Ты где, ведьма?
За дверью – ни звука.
– Телка, ты что делаешь? Зачем тебе телефон? Тебе же все равно не выбраться отсюда, – заскулил Агун.
– Я-то, может, сама и не выберусь. А вот мой рыцарь ваше гнездилище по камешку разнесет. За это я ручаюсь!
– Какой рыцарь?
– Ты еще узнаешь его. Скотина.
– Откуда ты только такого зверства набралась? – завыл Агун. – У вас там все такие злые?
– Нет, я единственная. Всё, заткнись. – Светлана прислушалась и почувствовала себя как-то нехорошо, будто что-то обволакивало ее мерзко и вязко. Она увидела маленького черного паучка, спускающегося с потолка на паутинке, все поняла, но поздно. Паучок взорвался черным дымом, окутавшим Светлану с ног до головы.
– Мамочка, не надо! Я больше не буду! – услышала она отчаянный вопль Агуна и потеряла сознание.
Око за око, зуб за зуб – как же давно это прозвучало!
Срок ультиматума истекал поутру. Город безмолвствовал. В утреннем сумраке силуэт его стен прятался за пеленой дождя. Впрочем, Ламудрак не сомневался в отказе сдать город без боя и в нетерпении начал выводить войска на исходные позиции для штурма еще затемно.
Раскисшая земля утробно чавкала под ногами. Катапульты и баллисты вязли в грязи. Но боевой дух был чрезвычайно высок, ибо воинов вел в бой доблестный рыцарь лома и топора, восседавший на боевом быке. Вся армия незамедлительно, без должной подготовки желала броситься на стены крепости, но король сдерживал порыв воинов, рвущихся к действию. Он приказал подвести катапульты на максимально близкое расстояние от стен и направить их на ворота.
По флангам катапульт выстроились арбалетчики по сто пятьдесят с каждой стороны. Перед арбалетчиками за деревянными щитами, установленными на земле, укрылись четыреста лучников. Позади катапульт выстроились тремя квадратами полки тяжелых пехотинцев. Их фланги прикрывали два полка легковооруженных воинов. Конница во главе с королем и Колей на боевом быке встала по правому краю войска.
Коля увидел, как от воинства на коне отделился всадник и направился к воротам крепости.
«Парламентер, – сообразил Коля. – Последнее слово перед штурмом».
Всадник остановился шагов за сто до ворот. Меж зубцов на стенах крепости наметилось оживление. Всадник что-то надсадно закричал. Коля не разобрал слов, но то, что донеслось со стен крепости в ответ, он услышал отчетливо и был донельзя удивлен чистотой и грамотностью произношения многоярусного русского мата, посылавшего парламентера вместе со всем воинством куда подальше за тридевять земель, в тридесятое царство. В ответ вся армия короля взорвалась гневным ревом, и в нем Коля явно различил все те же слова международного языка, понятного странам и народам всех запредельных королевств. Воинство невольно подалось вперед.
– Стоять, блин! – завопил Ламудрак. – Огонь на хрен!
«Магическое заклинание», – усмехнулся Коля, провожая взглядом огромные камни, посланные катапультами. И тут Колю посетила очень интересная мысль. Да, вне всякого сомнения, тот язык, на котором общались сейчас враждующие стороны и прозвучавший из уст самого короля, является не иначе как прародителем языков всех времен и народов, и далеко не случайно его знают многие люди планеты Земля. Причем разговаривают на этом языке без какого-либо акцента, что Коля заметил уже давно в атлетическом зале, где он занимался. Там два азербайджанца тоже железом баловались. Меж собой они общались на своем, непонятном для Коли языке. Но в этой чужой речи часто звучали, четко и без акцента, столь знакомые с раннего детства для Коли, да и для всех нас слова, произносимые чисто по-русски и потому делающие речь представителей кавказских народов, да и не только их, отчасти понятной.
Теперь же, восседая на боевом быке под стенами древней крепости, Коля отчетливо понял, какой язык был изначальным. Более того, Коля сообразил, что, вне всякого сомнения, все могущественные магические заклинания произносятся на этом языке. Вне всякого сомнения! Так решил рыцарь лома и топора Коля Калин и с уважением подумал о великом и могучем русском языке, единственном языке в мире, самом близком к изначальной речи древних предков человечества – праматери всех языков мира.
«Точно! Праматерь!» – решил Коля.
А камни били в ворота.
В ответ навстречу им со стен летели стрелы, но они теряли силу и падали перед строем лучников.
– Лучники, вперед! – скомандовал король.
Деревянные щиты вместе со стрелками продвинулись на сто шагов. Под их прикрытием лучники послали сотни стрел на стены. Послышались вопли. Еще залп. Со стен посыпались люди.
Хрясь! Один из огромных камней угодил в самую середину ворот и, судя по всему, надломил засов. Следующий залп катапульт сорвал створы. В тот же миг вперед ринулись арбалетчики, на ходу осыпая болтами стены. Под их прикрытием центральный полк тяжелых пехотинцев дружно направился к разбитым воротам. Лучники усилили огонь, не позволяя врагам на стенах высунуться из-за зубцов. Коля переглянулся с Ламудраком.
– Помочь бы надо, – произнес он, изготовившись направить быка к воротам.
– Без тебя справятся, рыцарь, – остановил его король. – Ты у меня для резерва.
Нет, не справились. Воины Ламудрака уже было ворвались в ворота, но тут на них сверху обрушились потоки огня. То осажденные опрокинули на наступавших котлы с горящей смолой. Десятки воинов вспыхнули живыми факелами. Остальные повернули назад от стены пламени, восставшей перед воротами.
