– Я так и думал, – мрачно усмехнулся Коля.
На белом свете, за проемом выхода он увидел несколько десятков неприветливых физиономий, принадлежавших воинам императорской гвардии. По всему видно было, что они поджидали не иначе как его – Колю. А кого же еще? Коля оглянулся. Сатира и след простыл.
– Вот козлище, – пробормотал Коля. – Кто мне будет переводчиком блеять?
Гвардейцы разом обнажили клинки. Решительные, однако!
«Переводчик не потребуется, – предположил Коля. – А вот лом и друг топор сейчас бы кстати были. Жаль, в машине остались. Назад поворачивать? Не, не пристало Рыцарю лома и топора на попятный идти».
Коля наклонился, подобрал с земли увесистый камень и, многозначительно глянув на своих противников, подбросил его на ладони.
– Мы уже видели, как ты камни бросал. Достаточно, – послышалось из-за спины воинов.
Их строй раздвинулся, и Коля увидел неподалеку от себя невысокого, крепко скроенного индивида, облаченного в пурпурную с золочеными узорами римскую тогу. Индивид властно повел рукой, и гвардейцы мгновенно спрятали мечи в ножны. Незнакомец, шелестя тогой, медленно приблизился к Коле и взглянул исподлобья бесцветными, холодными, как горный лед, глазами. Тень надменной улыбки скользнула по его губам.
– Я император Нерон, – представился индивид на чисто русском языке.
– Нерон? – недоверчиво переспросил Коля. – Я видел Нерона на трибунах.
– Там был мой двойник. Кстати, камень можешь выбросить. Он пока тебе не понадобится.
– Двойник? Да иди ты! Он же не похож на тебя! – воскликнул Коля, возвращая камень на землю.
– Какая разница? Народ верит – и ладно. Народ многому верит. Народ – это всего лишь стадо, а император – его пастух. У меня хорошее, племенное стадо. Пошли. Надо поговорить.
Нерон показал рукой направление, и Коля заметил чуть поодаль среди деревьев небольшую ротонду. Подойдя вместе с императором к парковому сооружению, он увидел там столик с двумя кубками и блюдо с фруктами. Тут же стояли два кресла с золочеными подлокотниками в виде львов.
– Присаживайся. – Нерон показал на одно из кресел, сам тоже сел и поднял кубок.
– За знакомство.
– Спасибо, нет, – отказался Коля.
Нерон криво ухмыльнулся.
– Думаешь, отравлю? Может быть. Но не сейчас.
– Я не пью.
– Спортсмен? Это хорошо. Уважаю.
– Ты где так по-русски научился чесать?
– С детства.
– А кто научил?
– Он. – Нерон ткнул пальцем в небо.
– А если серьезно?
– Я серьезно.
– Короче, я пошел. Мне некогда сказки слушать. – Коля поднялся из-за стола.
– Не спеши. – Нерон многозначительно повел глазами по сторонам. – Здесь я решаю.
– Ты уверен? Я ж не из твоей отары.
– Мне нравится твоя самонадеянность, воин. Ты сядь. Куда спешишь?
– У меня режим. Завтра соревнования.
Нерон скривился в подобии улыбки.
– Ты все равно их не выиграешь. Не спеши.
– Это почему же?
– Сядь. Из какого года тебя, воин, сюда закинуло?
Этот вопрос заставил Колю задуматься. Мало того что этот Нерон разговаривает по-русски, так он еще знает, что Коля из далекого будущего сюда прибыл.
– Ты кто такой? – спросил Коля, возвращаясь на место.
– А сам не знаю, – усмехнулся Нерон.
– Как это?
– Так. В раннем детстве в чистом поле меня по голове приложила молния с неба. Когда очнулся, то во мне уже жили два человека. Я частично вспомнил, кем был в иной жизни. Ты веришь в перевоплощение душ, воин?
– Я уже во все готов поверить, – ответил Коля. – И кем же ты был в иной жизни?
От этого вопроса взгляд Нерона потемнел.
– С того самого дня, как Юпитер приложил меня огненной стрелой с небес, я страдаю раздвоением личности. С детства меня нарекли Луцием Домицием Агенобарбом. Сейчас же меня величают не иначе как император Нерон Клавдий Цезарь Август Германский, Великий Понтифик. Но я-то знаю, знаю я… – Нерон оглянулся, словно боясь, что его подслушают, и прошептал: – В иной жизни я был Львом Давидовичем.
«Этого мне еще тут не хватало, – подумал Коля. – Гениальный дурак Петрысь меня уже достал, теперь еще этот сумасшедший император».
– Ты мне не веришь? Не веришь, – ухмыльнулся Нерон. – Тогда откуда я знаю русский язык? Да и не только русский. Это я помню. Я, как сейчас, помню, что делал революцию в России, искренне желая счастья всем народам мира. А еще я помню, как меня называли политической проституткой. В моей памяти сохранился ледоруб. Это странно. Не помню, чтобы я был альпинистом.
– Ты Ленина видел? – спросил Коля.
– Видел! – незамедлительно ответил Нерон.
– А Сталина?
– Видел.
– И Чапаева видел?
– Видел, и даже в шашки с ним играл.
– В «Чапаева»?
– Конечно!
– Понятно.
– Что тебе понятно? Ты знаешь, кто я?
– Ты же сам сказал, что тебя называли политической проституткой. Скорее всего, что это правильно.
– Я так и думал, – огорченно произнес Нерон. – Но я желал счастья людям!
– Само собой, – кивнул Коля. – А от меня тебе чего надо, Лев Давидович?
– А просто поговорить на родном языке.
– На родном?
– Ну, не совсем на родном, но все же. Как он там – Третий Рим?
– Кто?
– Третий Рим. Россия?
– Россия-то? Стоит Россия. А тебя это волнует?
– А как же! Я же боролся за процветание этой страны. А ты зачем сюда приехал, воин? Тебе руно Золотое зачем нужно?
– Человека спасти.
– И все?
– А этого мало?
– Ну, не знаю. Жизнь человека – это песчинка по сравнению с великим делом революции. Видишь ли, земляк ты мой, весь мир катится к черту на рога, и кто, как не мы, истинные патриоты, понимающие роль мирового пролетариата в историческом процессе мироздания, должны показать всем путь в светлое будущее? А на этом пути неизбежны жертвы, много жертв, миллионы жертв. А ты говоришь о какой-то одной жизни. Ты, такой большой и сильный, можешь помочь многим. У меня есть к тебе предложение.
– Какое еще предложение?
– Зачем тебе Золотое руно? Оставайся здесь. По всему видно, что ты великий воин. Мне такие очень нужны. Более того, ты мой земляк по иной жизни. Такому можно доверять. Я тебя сделаю командующим объединенными силами империи. Вместе мы горы свернем. Да и поговорить мне будет с кем.
