Едва слышимый шелест заставил Марквентора скосить глаза в сторону узкого окна.
– Хранитель, – послышалось ему. Маленькое существо с крыльями стрекозы впорхнуло в окно.
– Что ты здесь делаешь, мирцаир? Твоя обитель – лес. Как же ты мог залететь сюда? Ты погибнешь в этом городе, – прошептал Хранитель.
Мирцаир, маленький крылатый человечек, опустился на руку Хранителя.
– Меня послала твоя дочь, – промолвил он. – Она попросила найти тебя. Узнать, где ты. Она идет к тебе на помощь вместе с тем, кто открыл ворота.
– Я знал. Я чувствовал, что не все потеряно! – воскликнул Марквентор.
– Зерон убьет тебя, если войска с юга пойдут на город. Он сожжет город и Дерево Жизни.
– Вон оно как! Пусть идет! Мне не жаль себя! А Дерево Жизни все равно осквернено!
– Зря ты так, Хранитель. Они хотят спасти тебя. Защитить Анвантар. Твоя дочь вместе с отрядом воинов тайно проберется в город сегодня ночью. Жди и будь готов.
– Хорошо, мой маленький друг. Но как же ты мог проникнуть в город? Здесь обитают черные мирцаиры. Вы всегда были врагами.
– Теперь уже нет. Они знают, что, если погибнет Дерево Жизни, погибнет все. Они тоже погибнут. Мы не враги теперь. В минуту опасности даже враги становятся друзьями.
– Вон оно как! Что там, в Хаккадоре-то?
– Все существа попрятались. Леса и поля опустели. Кто под камень ушел, кто в воду, кто под корни спрятался. А зря. Нельзя ждать. Надо что-то делать. Северные мирцаиры рассказывают, что у Зерона войско огромное. Больше, чем у тех, что с юга пришли. Здесь пока только его передовые конники. Но скоро все войско будет здесь. Ладно, Хранитель. Был рад тебя видеть живым и здоровым. Жаль, что ты в браслетах. Но думаю, что это временно. Все, полетел я. Нельзя терять драгоценное время.
Мирцаир легко вспорхнул с руки Хранителя и вылетел в окно.
– Нет, это еще не конец, – прошептал Марквентор, проводя взглядом крылатого человечка. – Не конец. Все только начинается.
* * *
Река разговаривала. В тиши долгого вечера не слухом – каким-то иным обостренным чувством он ловил мягкое, плавное движение этих живых серебряных струй. Шепот быстрых прозрачных потоков захватывал и уносил с собой отражение темной синевы вечернего неба, безмолвие скальных обрывов с одинокими соснами на их вершинах, таинства густого, темного леса, плотной стеной подступающего к воде. Легкое движение теплого, бархатного воздуха коснулось поверхности воды, и река заиграла. Иллюзия отражения, и без того столь призрачная, рассыпалась на миллионы разноцветных искорок, в каждой из которых остались небо, лес, скалы и огонь заходящего солнца. Тысячи и тысячи миров струились в едином потоке, и не было им конца и начала.
Александр наклонился и обеими ладонями зачерпнул прохладу реки – эти искорки отраженного мира. Струясь меж пальцев и возвращаясь назад, в реку, они пели свою тихую песню.
Вдыхая легкий ветер с бесконечных лесных просторов, Александр ощущал каждую травинку этого леса, движение живительного нектара под корой деревьев, он чувствовал, как великая жизненная сила тонкого зеленого ростка пробивает себе путь к солнечному свету сквозь землю, вбирая в себя великую силу этой земли. Он внимал молчанию древних лесных камней, поросших сырым мхом, этих свидетелей вечности. Мягкую, едва уловимую поступь лесных зверей доносил ветер, и он сам, вглядываясь в серебряные струйки воды, стекающие у него между пальцев, слушая эту песню жизни, почувствовал себя зверем, сильным, ловким, совершенным существом, вбирающим в себя поток древних жизненных энергий.
Он почувствовал взгляд и обернулся. Зверь смотрел на него спокойно, чуть наклонив голову набок. Он был на расстоянии не более пяти шагов. Александр ничуть не удивился.
– Привет, – негромко произнес он.
Зверь пошевелил ушами, прислушиваясь.
– Ты кто? Волк? – спросил Александр и шагнул навстречу.
Зверь обнажил клыки.
– Да ладно тебе, – Александр отвернулся, подошел к воде и присел на камень. Сзади послышалась осторожная поступь. Александр скосил глаза. Зверь подошел к воде и присел рядом, устремив взгляд на противоположный берег. Александр мог коснуться жесткой шерсти рукой.
– Ты здесь один? – спросил он.
Зверь не шелохнулся.
– Наверное, жрать хочешь?
Зверь повел ушами.
– Хочешь, – уверенно произнес Александр. – Такие, как ты, всегда жрать хотят. Пошли.
Он привстал с камня и пошел в сторону леса. Оглянулся. Зверь неподвижно сидел у воды.
– Пошли, – позвал Александр. – Накормлю.
Зверь даже ухом не повел.
– Гордый, – одобрительно покачал головой Александр. – Ладно, до встречи на Перекрестках Миров.
Он углубился в лес. Остановился.
– На Перекрестках Миров, – повторил вновь.
Зачем он так сказал? Будто само собой всплыло из глубины подсознания.
Сумерки сгущались. Александр посмотрел на небо. Черные тучи наползали со стороны заката. Хорошо. Ночь будет темная, безлунная. Все продумано до мелочей. Ребята подобрались отчаянные, боевые. Добровольцы. На все готовы. Под водой примерно километра четыре плыть. Далеко. Ничего, вода сама вынесет. Течение в Енисее быстрое. А там – быстрота и натиск. Мы сможем. Хорошо бы самого Зерона поймать. Ну, это как получится. Где он там сейчас? В крепости или где? Город большой. Не будем загадывать, Саня. Надо сделать то, что наметили.
* * *
Он чувствовал себя кем-то другим. В нем кипели смелость зверя, сила зверя и поступь зверя. Он передвигался на пружинящих ногах по кругу с поразительной легкостью, уничтожая любого, кто приближался к нему. Он резал, колол, убивал, словно в руках его был не меч, но мощный сверкающий луч, разящий врагов на большом расстоянии. Он уже видел его – главную свою цель. Тот тоже смотрел на него и ждал. Еще немного, и они встретятся лицом к лицу. Еще удар. Внезапная вспышка перед глазами вырвала его из цепких когтей сна
Он открыл глаза. Что-то разбудило его. Он прислушался. Откуда-то сверху доносились потрескивание, едва слышимые шорохи, а иногда и явные стуки.
Предчувствие. Оно никогда не обманывало.
– Стражник! – крикнул он в темноту.
Дверь открылась. Силуэт с факелом застыл на пороге.
– Пехару ко мне! Быстро!
– Слушаюсь, господин!
Силуэт исчез. Зерон вскочил с ложа, зажег факел и подошел к окну. Внизу тускло мерцал затухающими огнями город. Там внизу застыла тишина. Предчувствие усиливалось. Нарастало. Зерон словно чувствовал кого-то другого. Он не мог понять что это. Непонятное всегда настораживает.
За дверью раздались шаги.
