Контролер смял удостоверение, швырнул его на пол и замер в вальяжной позе по ту сторону турникета.
— Убирайся, подонок! — бросил он Ретифу. Тот осторожно поставил дипломат на пол, шагнул вперед и правой рукой врезал в грудь контролеру. Человек согнулся вдвое и упал на колени, Ретиф на всякий случай сделал шаг в сторону.
— Не будь таким беспечным, идиот. А мне уже некогда. Передашь своему начальству, что я проскочил, когда ты отвернулся. — Ретиф подхватил дипломат и, перешагнув через тело, поднялся на корабль.
По коридору спешил стюард в белом костюме.
— Где каюта пятьдесят семь, сынок? — спросил Ретиф.
— Наверху, — мотнул головой мальчик и поспешил дальше. Ретиф миновал узкий зал, нашел указатель и проследовал в кабину пятьдесят семь. Дверь открылась. В центре каюты был свален чей–то багаж — дорогие чемоданы.
Ретиф поставил рядом с ними свой дипломат. Сзади раздался какой–то звук, и Ретиф обернулся. Высокий румяный мужчина в элегантном пальто, скрывающем обширное брюшко, стоял у открытой двери спиной к Ретифу. Курьер молча посмотрел на него. Вошедший взглянул через плечо и обернулся к Ретифу.
— Кто–то вошел в каюту… Убирайтесь! — широко раскрыв глаза, он уставился на Ретифа. Появился коротышка с бычьей шеей.
— Что вы делаете в каюте мистера Тони? — возмутился он. — Вы сумасшедший?! Убирайтесь отсюда! Вы заставляете ждать меня и мистера Тони!
— Это плохо… Каюта оказалась занятой, — сам себе сказал Ретиф.
— У вас с головой в порядке? — коротышка с удивлением смотрел на Ретифа. — Я вам говорю: это каюта мистера Тони!
— Но я не знаю никакого мистера Тони. Ему, наверное, стоит переехать в другую каюту.
— Посмотрим, — коротышка повернулся и вышел. Ретиф уселся на койку и зажег сигару. Мистер Тони также исчез. В коридоре шумно заспорили.
Тем временем появились два могучих грузчика. Выбиваясь из сил, они притащили сундук. Пропихнув его в каюту, поставили на пол, оглядели Ретифа с ног до головы и ушли. Вернулся Бычья Шея.
— Все ясно! Убирайтесь! — прорычал он. — Или мне приказать, чтобы вас вышвырнули?
Ретиф поднялся, крепко закусив сигару, взялся за ручки окованного медью сундука, согнул колени, прижал сундук к груди, а потом, распрямив ноги, поднял его над головой. Он повернулся к двери.
— Ловите! — предложил он сквозь крепко стиснутые зубы. Сундук врезался в противоположную стену коридора и развалился.
Подойдя к багажу, сложенному на полу, Ретиф начал выкидывать вещи в коридор. Из–за дверного косяка осторожно высунулось лицо Бычьей Шеи.
— Вы могли бы…
— Если не возражаете, я вздремну, — отрезал Ретиф. Захлопнув дверь, он сбросил ботинки и рухнул на койку. Прошло пять минут, прежде чем в дверь снова постучали. А
потом рывком распахнули.
Ретиф открыл глаза. Огромный человек — кожа и кости, в грубых белых брюках и синей водолазке, маленькой шапочке, заломленной набок, внимательно разглядывал Ретифа.
— Этот — заяц? — поинтересовался он.
Бычья Шея. выглянул из–за плеча гиганта и фыркнул.
— Это он!
— Я капитан судна, — поворчал гигант. — У тебя, пьянь, две минуты, чтобы смыться отсюда.
— Вы могли бы сэкономить массу времени, не связываясь со мной, — ответил Ретиф. — Загляните в третий пункт первого параграфа Единого Кодекса. Там написаны законы, действующие на космических кораблях, осуществляющих межпланетные перелеты.
— Космический законник! — капитан отвернулся. — Выкиньте его отсюда, ребята!
Вошли два жлоба. Они оглядели Ретифа.
— Выкиньте его! — рявкнул капитан. Ретиф положил сигару в пепельницу и вскочил на ноги.
— Даже не пытайтесь, — мягко предупредил он. Один из головорезов вытер нос рукавом, плюнул на правую ладонь и шагнул вперед, но потом заколебался.
— Эй! — неуверенно заговорил он. — Это тот парень, который разбил сундук?
— Да. Он вышвырнул из каюты все вещи мистера Тони, — объяснил Бычья Шея.
— Пропустите–ка, — попросил жлоб, направляясь к выходу. — Пусть торчит тут, сколько хочет. Я нанимался грузчиком, а не вышибалой. Дайте пройти!
— Лучше возвращайтесь на мостик, капитан, — посоветовал Ретиф. — Через двадцать минут мы отчаливаем.
Бычья Шея и капитан заорали одновременно. Но капитан кричал громче:
— …двадцать минут!.. Единый Кодекс?.. Отчаливаем?
— Когда будете уходить, прикройте дверь, — попросил Ретиф. Бычья Шея остановился в дверях.
— Только выйди из каюты…
III
Четыре официанта, не останавливаясь, пронеслись мимо столика Ретифа. Пятый, державший меню под мышкой» тоже не задержался.
За столом в противоположном конце столовой сидел капитан. Теперь уже в форме.
Рядом с ним расположилось несколько пассажиров. Они громко разговаривали, часто смеялись, изредка бросая косые взгляды в сторону Ретифа.
В стене за спиной курьера открылось окошечко. Из–под поварского колпака на Ретифа уставились ярко–синие глаза.
— Желать холодные ребрышки, мистер?
— Вон туда взгляни, старик, — предложил Ретиф, — Может, мне стоит пойти и присоединиться к компании капитана? Его сотрапезники выглядят довольными.
— Капитан сам решать, с кем сидеть за одним столом. Он распоряжаться садить тех трех.
— Вижу.
— Так что сидеть, где сидеть, мистер. Если хотеть, я подавать. Через пять минут новый знакомый передал Ретифу грибы под
чесночным соусом.
— Я — Чип, — представился новый знакомый. — Я — повар. Я не любить капитана. Можете так говорить ему, как я сказать вам. Я и его друзей не любить. Я не любить дерьмовых, поганых парней, которые глядеть на капитана, словно тот — кусок мяса.
— Хорошая идея относительно мяса, Чип. И насчет парней капитана — верная мысль, — подытожил Ретиф, наливая себе в бокал красного вина. — Это тебе.
— Старый повар быть прав, — продолжал Чип. — Он думать поджарить их всех. По кусочкам. А лучше я шагать готовить «Черную Аляску». Любить бренди с кофе?
— Чип, ты гений.
— Я любить смотреть на хорошего едока, — заметил Чип. — Сейчас я идти. Если вы в чем–то нуждаться, говорить.
Ел Ретиф медленно. На борту корабля время едва тащилось, и спешить было некуда. До Миров Джоргенсона лететь четыре дня. Потом, если Мэгнан все правильно рассчитал, останется еще время, чтобы подготовиться и предотвратить вторжение соетти. У Ретифа возникло искушение просмотреть микрофильм, спрятанный в ручке дипломата. Хорошо было бы знать, могут ли обитатели Миров Джоргенсона на самом деле на что–то надеяться.
