— 124-72-ЦБ.
Человек кивнул, протянул руку к телефону и вдруг спросил:
— А кто вы такой, сэр?
— Полковник Байард, милейший, — отрезал я.
— Сейчас, сейчас, — засуетился почтовый служитель и стал набирать нужный номер.
Связи не было. В ожидании разговора с бароном Рихтгофеном я случайно взглянул на календарь, висевший на стене, и холодный пот выступил у меня на лбу.
Дзок ошибся в расчетах, ошибся на один день — таким образом, до катастрофы, нависшей над Империумом, осталось всего несколько часов.
Я вскочил со своего места, бросился к чиновнику и стал как сумасшедший вырывать у него трубку, будто это могло помочь делу.
Внезапно входная дверь с шумом распахнулась — и в помещение с важным видом вошел невысокого роста полный мужчина. Он был в мундире почтового ведомства Империума, на рукаве блестели лейтенантские шевроны. Он внимательно посмотрел на меня и служителя, замерших от неожиданности, и стал с любопытством разглядывать мой комбинезон, после чего обратился к служителю:
— Кто этот человек? Что ему нужно?
Не дав служащему рта раскрыть, я выпалил:
— Я полковник разведслужбы Байард, лейтенант. Имею важное сообщение для барона фон Рихтгофена. Дело касается жизни и смерти государства.
— Ваши документы, полковник! — потребовал мужчина, судя по всему, начальник почты.
— Видите ли, лейтенант… я выполнял важное государственное задание и потому не брал с собой никаких документов, удостоверяющих личность, — стал я объяснять. — Но чтобы окончательно развеять ваши сомнения, вот вам номер моего домашнего телефона — 127-17-ЦО. Вы можете сейчас же позвонить, и вам скажут, кто я такой. Кроме того, лейтенант, разве в ваши обязанности входит проверять документы посетителей почты?
Начальник побагровел, выпучил глаза, стал открывать и закрывать рот, словно рыба, вытащенная из воды. Так ничего и не сказал.
Я спокойно наблюдал за происходящим.
Наконец лейтенант справился с собой и хриплым голосом произнес:
— Хорошо. Сейчас позвоним вам домой, полковник.
Он прошествовал к двери с табличкой: "Начальник почты", а через несколько минут распахнулась входная дверь — на пороге появились двое полицейских и уставились на меня.
В тот же момент начальник почты выскочил из своего кабинета и, тыча в меня пальцем, закричал:
— Арестуйте его! Это шпион!
Один полицейский подскочил ко мне, скомандовал: "Руки вверх!" — и начал обыскивать, другой — с пистолетом в руке стоял наготове.
— В чем дело, господа? Это какое-то недоразумение! — удивился я.
— Что? Недоразумение? — толстяк рассмеялся. — Ну и шутник же вы!
— Что вас так рассмешило, лейтенант? — недоумевал я. — Вы, может быть, мне объясните, что тут за цирк. Вы звонили ко мне домой?
— В том-то и дело, что звонил, — торжественно заявил начальник почты. — А мне ответили, что господин полковник как раз сейчас изволит обедать!
Глава XIV
Камера, в которую меня поместили, по стандартам хегрунов наверняка считалась бы "люксом", но это не помешало мне без конца колотить по тяжелой, обитой железом двери, требуя, чтобы меня немедленно препроводили к начальнику полиции.
У меня был с собой мой маленький пистолет (Дзок отдал его, повстречав меня в джунглях). По крайней мере, я мог пустить его в ход, но ситуация пока этого не требовала. У меня в запасе было еще несколько часов.
Мою просьбу все же удовлетворили, начальник полиции вежливо выслушал меня и обещал тут же соединиться со штабом ближайшей войсковой части.
Уже стемнело, когда дверь открылась, и на пороге показался знакомый мне агент, раза два мы с ним встречались на службе.
Я напомнил ему, что мы знакомы, только я забыл его фамилию.
Офицер повернулся к полицейским чинам, стоявшим у двери, и произнес:
— Этот человек и в самом деле очень похож на полковника Байарда. Но могу поклясться, что настоящий полковник сейчас у себя дома. А потому совершенно бессмысленно вести с этим самозванцем какие-либо переговоры. Впрочем…
Офицер еще раз внимательно на меня посмотрел.
— Если вас не затруднит, "полковник", — он сделал на этом слове ударение, — я хотел бы услышать историю, которую вы собирались рассказать барону Рихтгофену.
Терять мне было нечего, и, попросив разрешения сесть, я стал рассказывать, надеясь, что на сей раз мне поверят… Но этого не случилось.
Офицер внимательно меня выслушал и собрался уходить. В отчаянии я схватил его за руку и закричал:
— Неужели вы мне не верите? Как вас убедить? Взгляните на этот костюм, может быть, он заставит вас призадуматься?
Офицер повернулся и, вероятно, только сейчас внимательно разглядел мой комбинезон.
— Давайте его сюда, приятель. Это то, что нам нужно. Если вы говорите правду, не знаю, как мы выкарабкаемся.
После ухода офицера я еще с полчаса нервно ходил из угла в угол, изнывая от неопределенности.
Наконец дверь открылась, и я увидел маленького человечка в очках с толстыми стеклами. Он назвался профессором Ринг-вистом и сообщил, что внимательно ознакомился с конструкцией моего костюма-скафандра, и хотя находит его довольно забавным, но абсолютно бессмысленным с научной точки зрения. Я попытался втолковать профессору, что он не прав, что костюм действует. Что механизмы и приборы комбинезона неразрывно связаны с семантическими особенностями организма, а поэтому в чужих руках абсолютно инертны…
Мою тираду прервал вопль сирены. В коридоре послышался топот шагов, слова команды, возбужденные голоса, и через мгновение в дверях появился уже знакомый мне офицер в сопровождении полицейского.
— А ну, приятель, выкладывай все начистоту! — закричал он, наставив на меня пистолет. — По законам военного времени я могу расстрелять тебя на месте.
— Какого, черт возьми, военного времени?! — в свою очередь закричал я, предчувствуя недоброе.
— Стокгольм атакован неизвестным противником, применившим газовую атаку.
* * *
Близилась полночь. Офицер, который представился капитаном Бурманом, запер дверь камеры, приказав никому к ней не приближаться. А мне объяснил, что кричать бесполезно, все равно никто не откликнется.
Вскоре капитан снова появился, а с ним — двое в штатском.
— Повторите все, что вы мне рассказали, приятель, — потребовал Бурман и обратился к своим сопровождающим: — Выслушайте его внимательно, господа. Это довольно интересно.
Они сели на скамейку, а я так и остался стоять. Времени для размышлений не оставалось. На столицу Империума, несомненно, напали хегруны.
