— Самец! — зло процедил я в свой адрес и открыл глаза.
Однако привидевшаяся картинка еще некоторое время продолжала оставаться перед глазами. Интересно, а было ли что-то между Любомиром Сташевым и Ульфи Коннар? Не знаю почему, но интуиция подсказала — было.
Глава 12
На платформе ничего не изменилось — красное солнце светило с сумеречного неба, зеленела трава, тихим шорохом шумел марауканский прибой. Тишь да гладь, да… Нет, божья благодать отсутствовала. Но вовсе не потому, что погиб Марко Вичет или Хорхе Чивет надоел всем чрезмерной набожностью. Идиллический пейзаж начинал раздражать своей статичностью.
Сбоку от крыльца послышалось жалобное повизгивание. Куга не захотел оставаться у коттеджа медиколога и приполз ко мне. Я нагнулся, погладил имитанта.
— Лежи здесь, выздоравливай, набирайся сил, — сказал ему. — И не вздумай следовать за мной — извини, у меня дела.
Я развернулся и зашагал к коттеджу Ктесия. Оглядываться принципиально не стал — имитант может принять взгляд за приглашение следовать за хозяином и поползти следом, растрачивая энергию. Куги хоть и искусственное создание, но мне его было жаль.
— Входите, открыто, — хмуро донеслось из динамика, когда я поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.
Я вошел.
Ктесий сидел в кресле в дальнем углу гостиной, перед ним на столике стояла бутылка виски, термостатное ведерко с кубиками льда, в руке он держал стакан. При виде меня Ктесий дернулся к бутылке, чтобы убрать ее со стола, но, поняв, что прятать поздно, махнул рукой и откинулся на спинку кресла. Явно ожидал кого-то другого, и мой приход оказался неприятным сюрпризом.
— Распорядок нарушаете, — подойдя к столику, сказал я и уселся в кресло напротив. — Пьете в рабочее время.
— Повод есть, — мрачно обронил Ктесий. — Вам налить?
Я отрицательно покачал головой.
— Что-нибудь выяснили? — спросил он, не сводя с меня глаз. — Как это случилось?
— Как случилось, не знаю, — сказал я. — Но кое-что выяснил.
— Что?
— Это убийство.
Ктесий отвел взгляд, шумно вздохнул и выпил виски из стакана до дна.
— Я так и думал… — пробормотал он.
— Почему вы так думали?
Ктесий снова вздохнул, помолчал, повел плечами.
— Будь это несчастный случай, вы бы не стали приходить, а сообщили по видеосвязи, — сказал он, не глядя на меня.
Ответ мне не понравился. Слишком долго думал Ктесий, чтобы я ему поверил.
— Подозреваемые есть?
Я промолчал.
— Ясно… Всех будете допрашивать?
— Начну с вас, — не стал я ни переубеждать его, ни смягчать фразу. Но жесткость моего тона никак не отразилась на лице Ктесия.
— С меня, так с меня, — спокойно согласился он. — Вас интересует, что я делал ночью? Спал и никуда не выходил.
— Свидетели есть?
— Свидетели? — равнодушно переспросил Ктесий. — Система жизнеобеспечения может подтвердить мое алиби.
— Секретарь! — окликнул я.
— Я вас слушаю, — отозвалась система жизнеобеспечения.
— Что делал Тулий Ктесий в двенадцать часов ночи?
— Спал.
— А в пять утра?
— Спал.
— Вот видите… — иронично усмехнулся Ктесий.
Я проигнорировал его замечание.
— А что делал координатор Тулий Ктесий с двадцати пяти часов десяти минут до часу ночи?
— Коор… — начал было секретарь, запнулся, помолчал, затем неуверенно сказал: — Сведений не имеется…
— Что?!
Ктесий привстал с кресла и недоуменно уставился на меня широко раскрытыми глазами. Вот здесь я ему поверил — чтобы так сыграть растерянность, надо быть великим артистом. Но объяснять ему ничего не стал.
— И все-таки, что вы имели в виду, когда сказали: «Я так и думал»? Почему вы были уверены в убийстве Марко Вичета?
Ктесий настороженно смотрел на меня в упор, у левого виска нервным тиком билась голубая жилка.
— Верите ли вы мне или не верите, — тихо, с расстановкой сказал он, — но я спал. И пока вы не докажете обратное, я нахожусь под защитой презумпции невиновности.
— Презумпция невиновности отнюдь не ограждает вас от помощи следствию. Я задал конкретный вопрос и хочу получить на него конкретный ответ: почему вы были уверены, что Марко Вичета убили?
— Я ответил на этот вопрос. — Ктесий овладел собой, отвел взгляд, бросил в стакан пару кубиков льда, плеснул виски. — Не устраивает? — Он сделал маленький глоток и вздохнул. — Предчувствие у меня такое появилось… — тихо сказал он. — Или в предчувствие вы тоже не верите?
В этот раз и вздох, и тихий голос были откровенным наигрышем.
— До сих пор не могу понять, — усмехнулся я, — что у вас имя, а что фамилия: Тулий или Ктесий? Помогите разобраться, господин Селлюстий.
Координатор окаменел, лицо у него пошло серыми пятнами, осунулось, нервный тик сместился с виска на щеку.
— Да-а… — протянул он надтреснутым голосом и, так и не пригубив, поставил стакан на стол. — Когда в первый раз вас увидел, то сразу понял, кто вы. И что вы непременно докопаетесь до нашего происхождения… — Он поднял на меня глаза, но тут же отвел взгляд. Глаза у него были потухшими, руки дрожали. — Верите вы мне или не верите, но мы не имеем никакого отношения к гибели Марко Вичета. В нашем положении лучше всего сидеть тихо и не высовываться. Надеюсь, вы понимаете…
— Понимать-то понимаю, — согласился я. — Не понимаю только, почему вы нарушили свои принципы и все-таки «высунулись», а не сидели тихо, как до сих пор?
— Ничего мы не высовывались. Мы делали все, что могли…
— Кто — мы? Вы и Гримур? Точнее — Минаэт?
Ктесий бросил на меня беззащитный взгляд, только сейчас поняв, что своим «мы» он выдал Гримура.
— Какое это теперь имеет значение… — Он махнул рукой. — Я же говорил, вы до всего докопаетесь…
— Вы полагаете, что участие в «Проекте „Мараукана“» — это «сидеть тихо и не высовываться»? Что заставило вас прибыть сюда?
Ктесий молчал, глядя на стакан с виски потерянным взглядом.
— Вы не хотите говорить?
Вопрос наткнулся на ту же глухую стену.
— Вы не хотите говорить без Гримура? Так за чем дело стало — сейчас мы его вызовем. Секретарь!
— Нет! — Ктесий отпрянул от стола. — Не делайте этого!
От толчка бутылка опрокинулась, и виски забулькало на пол. Я взял бутылку за горлышко и аккуратно поставил на стол.
— Почему? Думаете, он обвинит вас в мягкотелости и предательстве? Полноте, только что вы признали, что я сам обо всем догадался.
