Никита на взгляд оценил папку. Распухшая до бесформенности, с торчащими из углов замусоленными листами, она, тем не менее, никак не могла вместить все материалы по отселению двух тысяч человек. Особенно, если с жителями Пионера-5, как утверждал полковник генштаба, работали индивидуально.
Шуйбо взял папку, взвесил ее на руке, снова положил на стол и отодвинул назад к Аброскину.
— Тяжелая работа, — то ли согласился он с полковником в оценке выполненного им задания, то ли просто констатировал вес папки. — Но меня все эти документы не интересуют, я не из контролирующей организации. Меня интересует, почему на фотографиях космической съемки в поселке Пионер-5, вопреки вашему заявлению, запечатлены люди? И что за слухи о каннибализме витают вокруг поселка?
Аброскин бросил растерянный взгляд на министра обороны. Возможно, он числился хорошим работником генштаба, возможно, даже прекрасным исполнителем, но вести аппаратные интриги явно не умел. Слишком разные это вещи.
— Александр Васильевич, ты, прямо, как ребенок! — раздраженно поморщился генерал, перехватывая инициативу в свои руки. — А то не знаешь, сколько сейчас бездомных по стране бродит. И что они едят. Газеты почитай! В одной Москве чего только бомжи не вытворяют — всех кошек съели. Если ты такой сердобольный, лучше им здесь милостыню раздай, чем в безводной пустыне деньги на ветер будешь выбрасывать.
— Что это ты, Николай Ильич, так о моих деньгах печешься? — насмешливо спросил Шуйбо.
— Да потому… — от возмущения Серегин поперхнулся сигаретным дымом, закашлялся и закончил сиплым голосом, но на высоких нотах: — Потому, что мне первому по шапке дадут, если я разрешу тебе в Каменной степи бюджетными деньгами сорить!
— Ах, вот даже как… — потемнел лицом Шуйбо. — Мне, оказывается, категорически запрещается посещение поселка Пионер-5?
— Да! — не выдержав, гаркнул Серегин.
— Ну зачем так? — неожиданно подал голос полковник Федорчук, до этого сидевший за столом с таким видом, будто тема разговора его не касалась. — Никто вам, господин министр, ничего не запрещает. Вам просто н а с т о я т е л ь н о н е р е к о м е н д у ю т.
Говорил полковник Федорчук тихо, спокойно, даже буднично, лишь последние слова чуть растянул. Лицо его было бесстрастным, взгляд черных глаз неподвижен и пуст. Словно не видел он никого перед собой. Не желал видеть.
Полынов внутренне поежился. Не приведи, господи, если их дороги когда-нибудь пересекутся, да к тому же окажутся они с полковником, как говорится, по разные стороны баррикад. Впрочем, для таких, как полковник Федорчук, ни своих, ни чужих не существует. Ради выполнения задания он поперек баррикад танком пройдет, давя и тех, и других.
Лицо Шуйбо окаменело, на нем, казалось, еще больше обозначились скулы.
— Настоятельно рекомендовать мне может только премьер-министр, — ровным, бесцветным голосом проговорил он, глядя сквозь полковника службы безопасности. Затем медленно повернул голову и посмотрел на министра обороны. — Как по-твоему, Николай Ильич, стоит ли мне завтра на Совете Министров поднимать этот вопрос?
Серегин смешался, сердито перебегая взглядом по лицам полковников. Подобного оборота событий он, определенно, не ожидал. Ох, и не хотелось ему докладывать премьеру о событиях в Каменной степи. При таком раскладе шила в мешке не утаишь — обязательно выплывет на свет божий пресловутая точка «Минус», и тогда, судя даже по осколочной информации, ставшей известной Полынову, серьезного скандала не избежать.
— Да пусть едут, — снова подал голос полковник Федорчук. — Режим секретности с началом учений снят, так что не вижу оснований препятствовать. — Он встал. — Разрешите идти, товарищ генерал?
Министра обороны его слова словно пригвоздили к креслу. С минуту он сидел неподвижно, набычившись, сверля глазами полковника ФСБ. Даже позабыл попыхивать торчащей изо рта сигаретой. Наконец он совладал с собой и затянулся так, что сигарета затрещала.
— Нет, Максим Андреевич, — глухо сказал генерал, — я попрошу вас еще минут на пять задержаться. — Он повернул голову к Шуйбо. — Ты удовлетворен, Александр Васильевич?
— Естественно.
Шуйбо встал, и Никита последовал его примеру. В прямую им на дверь не указывали, но и так было понятно, что аудиенция окончена. Нет, все-таки слаб нынешний министр обороны, если в его ведомстве распоряжения отдает полковник ФСБ.
— Завтра утром моя спецбригада вылетит в Каменную степь, — сказал Шуйбо. — Надеюсь, Николай Ильич, твой гарнизон обеспечит посадку самолета?
— Д-да… — рассеянно пробормотал Серегин. Он поднял глаза на полковника Аброскина. — Дмитрий Афанасьевич, распорядишься, чтобы приняли самолет у зоны оцепления…
Мысли генерала сейчас были далеки от проблем Министерства по чрезвычайным ситуациям. Никак не входило в его планы разрешать спасателям посещать Пионер-5. Потому и смотрел он неотрывно на полковника ФСБ, нарушившего его стратегическую линию. Ждал, когда посторонние уйдут, чтобы выяснить причины вдруг изменившейся позиции службы безопасности.
— Всего доброго, — кивком головы попрощался Шуйбо и направился к двери.
Полынов тоже кивнул и поспешил следом. Он был единственным, кто не проронил в кабинете ни слова, и остался этим весьма доволен. Гораздо интересней со стороны наблюдать «битву» министров, чем самому принимать в ней участие. Такому спектаклю и МХАТ позавидует…
— Петрович, на Чистые пруды, — сказал Шуйбо шоферу, садясь в машину. — На Мясницкой возле биржи остановишь. — Он обернулся к Никите. — Пройдешь через дворы на Кривоколенный переулок, там, в доме номер четырнадцать, офис нашей службы биологического контроля. Третий этаж, начальник службы Беспалов Арсений Николаевич. Он познакомит тебя с бригадой.
— Спасибо, — кивнул Полынов.
— Не стоит благодарности, — досадливо поморщился Шуйбо. — От твоей командировки за три версты несет дохлятиной.
— Разберемся на месте, — пожал плечами Никита.
Шуйбо внимательно посмотрел на него.
— Ну-ну. Разберись. Только дров не наломай. Я тебе первоклассных ребят даю. Береги их.
— Вы полагаете…
— Ничего я, Никита Артемович, не полагаю, — снова поморщился Шуйбо. — Не нравится мне, как Серегин юлил. Не люблю, когда вместо четкого взаимодействия начинаются межведомственные распри.
— А что, в правительственных кругах бывает иначе? — саркастически заметил Полынов.
— В том-то и дело, что не бывает… — тяжело вздохнул министр. — А нужно, чтобы было иначе.
Сарказм Никиты ничуть не задел его самолюбие. Наоборот, Шуйбо принял его как должное.
Свернув с Садового кольца на Мясницкую улицу и миновав Сретенский бульвар, «волга» остановилась у старого дома, одетого в строительные леса.
— Все, приехали, — сказал Шуйбо и крепко пожал на прощание руку Полынову. — Счастливо тебе, Никита Артемович.
