Именно последнее обстоятельство и точило душу червячком недоверия. Никому не удастся меня переубедить, что аксиома: все имеет свою цену и рано или поздно за все надо платить — потеряла актуальность. Не обязательно деньгами — в Средние века, согласно канонам мистической литературы, за предоставляемые блага дьявол требовал душу. Какой СЧЕТ мне выставят пришельцы?!
Я вел машину почти рефлекторно, оценивая происходящее вокруг как бы подсознанием. Поэтому, когда машина самопроизвольно сбросила скорость и остановилась, не сразу понял, в чём дело. Рука машинально потянулась к рычагу переключения скоростей, но обнаружила вместо него пустоту, и я наконец отрешился от посторонних мыслей и огляделся.
Вопреки обещанию Толика, ни перекрестка с красным сигналом светофора, ни какого-либо препятствия впереди не наблюдалось. До перекрестка, кстати нерегулируемого, оставалось еще метров тридцать. Анализатор паров алкоголя тоже горел зеленым светом. Что случилось? Машина сломалась? Вот вам и ремонт по высшему классу… Рано, похоже, радовался.
Достать сотовый телефон, чтобы позвонить в автосервис, я не успел. Слева от машины по воздуху с шипением и искрами пронесся огненный сгусток величиной с кулак, затем еще два справа, а потом сзади послышался быстрый топот. Кто-то с дробным стуком пробежал по крыше «Жигулей», спрыгнул перед носом машины и на огромной скорости устремился вперед.
«Стопоход!» — с изумлением узнал я, хотя конструкция мало напоминала ранее виденную машину. Этот стопоход был юрким, маленьким, чем-то похожим на мотороллер, но с неизмеримо более высокой скоростью. На перекрестке он заложил крутой вираж вправо, и я увидел то, что никогда бы не смог проделать мотороллер, даже управляй им циркач — мастер езды по вертикальной стенке. Стопоход подпрыгнул, пробежался по стене дома между первым и вторым этажами, соскочил на дорогу и скрылся в переулке.
Справа и слева от «Жигулей» пронеслись два больших стопохода, но куда им было тягаться в маневренности с маленьким. Все-таки масса есть масса, и для пришельцев, и против инерции, как понимаю, они еще ничего не придумали. Отчаянно тормозя всеми лапами, стопоходы пытались повторить маневр маленькой машины, но у них ничего не получилось. Одного закрутило так, что вынесло на тротуар далеко за перекрестком, второй хоть и сумел развернуться, но из-за инерции сразу продолжить движение в переулок не смог. Из него высунулся человек в черной спецназовской форме с непонятным устройством в руках, пустил вдогонку малому стопоходу два огненных сгустка, и только затем машина, набирая скорость, скрылась в переулке. За ней, перебирая лапами по замысловатой траектории, устремилась вторая.
Погоня! Самая настоящая погоня, причем со стрельбой! Вот тебе и благополучный розовый мир… Разглядеть водителя в маленьком стопоходе я не успел, зато людей в преследующих стопоходах разглядел более-менее. В каждом сидело по два человека в спецназовской форме, но мне почему-то подумалось, что отнюдь не родной российский Уголовный кодекс они блюдут. Нечто иное, и от этого на душе стало мерзопакостно. Не хотел бы я оказаться на месте преследуемого, чтобы в меня пуляли огненными сгустками. Подозреваю, что дырка от такого снаряда гораздо больше, чем от пули.
Но больше всего меня поразило отношение прохожих к происходящему — они продолжали двигаться по тротуарам, занятый каждый своим делом, словно не случилось ничего необычного. Как будто погони с перестрелкой были здесь настолько обыденным делом, что не стоило на них обращать внимания.
Неожиданно мои «Жигули» тронулись с места, и я обнаружил, что все еще изо всей силы нажимаю на правую педаль. Так вот, значит, почему машина остановилась — оказывается, не только программа безопасности была заложена в ее компьютер, а что-то еще, позволяющее дистанционно заглушить мотор. Любопытно, какие еще штучки в нее заложены и как могут они на мне отразиться?!
И тогда я вышел из себя. Хватит, подобно страусу, прятать голову в песок, пора, в конце концов, кое в чем разобраться. Удрать из города я уже не могу, поэтому необходимо менять тактику и из выжидания переходить в наступление. Пришла пора нанести визит заместителю директора холмовского филиала банка «Абсолют» Викентию Павловичу Ремишевскому.
Достав из кармана сотовый телефон, я хотел набрать номер, но передумал. Визит должен быть неожиданным, тогда больше шансов на откровенность. Где находится офис филиала банка, я знал, и плевать мне было, что Ремишевский скатывал пальцами монеты в трубочку — я тоже не лыком шит.
Однако, подъехав к офису, я испытал сильнейшее разочарование. Вся моя ярость к пришельцам, готовность драться с Ремишевским не на жизнь, а на смерть улетучились без следа. Не выходя из машины, я увидел на двери дежурную табличку с трафаретной черной надписью: «Банк закрыт». Наискосок по табличке красной краской было написано куда более красноречивое дополнение: «Навсегда!»
Да, я ошибся очень серьезно. С какой стати банку продолжать работать? Если СССР от всего мира отделял образный железный занавес, не мешающий, между прочим, вести торговлю, то Холмовск от России отделяла реальная, непроницаемая во всех смыслах розовая стена. И ни о какой торговле не могло идти речи. Где же искать Ремишевского или Сэра Лиса? Только они могли дать вразумительные ответы на мои вопросы да еще, пожалуй, странный налетчик, которого я в глаза не видел. Похоже, моя разборка с пришельцами откладывалась на неопределенное время, и встреча с ними произойдет не по моему желанию, а когда захотят они. Если посчитают нужным захотеть.
Впрочем, имелось еще одно место, где, по словам Верунчика-Инги, я мог повстречаться с Ремишевским, — ресторан «Chicago». Правда, надежда найти его там была весьма призрачной…
На бывшей платной стоянке возле ресторана сторож отсутствовал, что меня, в общем-то, не удивило. Смутило другое — охранную сигнализацию с «Жигулей» сняли, и мой брелок из дистанционного пульта превратился в обычную безделушку. С минуту я стоял возле машины в нерешительности, мучаясь сомнением, оставлять или нет ее без присмотра — отмена денег отнюдь не означала отмену угона автотранспортных средств. Затем меня осенило — о каком таком угоне может идти речь? Видел я вчера «новых горожан» в магазине: то, что можно, брали по минимальной необходимости, так что на чужое здесь никто не позарится. Разве что мальчишки. Но почему-то подумалось, что на этот случай в «Жигулях» установлен своеобразный анализатор несовершеннолетия наподобие анализатора паров алкоголя. Не могли пришельцы этого не учесть: одно дело шоколадом объедаться, и совсем другое — по улицам на «Жигулях» гонять. Так что и с этой стороны розовый мир был прекрасен — если бы не виденная мной полчаса назад погоня со стрельбой. И не рыжебородый парень, в одно мгновение ставший трупом от кодового слова.
Ресторан оказался заполнен, как и кафе «Наш двор», и атмосфера в нем изменилась. Сразу чувствовалось, что нынешние посетители приходят сюда есть, а не трапезничать. Их раскованность, непринужденность общения с персоналом, сменившие аристократическую чопорность застолья дорогого ресторана, мне нравились больше — всегда считал, что потребление пищи не должно превалировать над человеческим общением. Обед должен быть вкусным, сытным, но не возведенным в культовый обряд. В конце концов, это чисто физиологическое действо, и незачем из него устраивать спектакль.
