— Например?
— Мне коньяка столько не осилить, сколько вы вчера приняли.
— Э-эх… — с ностальгической грустью протянул Валентин Сергеевич. — Только это умение и осталось. С удовольствием обменял бы на вашу молодость…
Глава 13
В гастрономе напротив дома писателя я взял не только хлеб. Вспомнив, что Валентин Сергеевич со вчерашнего утра дома не был, нагрузил разнообразными деликатесами два огромных пластиковых пакета и направился к нему.
— Ну что вы, зачем? — смутился с порога Валентин Сергеевич. — Продукты у меня есть, весь холодильник забит.
— Когда же вы успели? — удивился я.
— Ранним утром, когда от вас возвращался. Магазины-то теперь на ночь не закрываются. Хлеба только забыл взять… Да что мы на пороге стоим? Проходите.
Я вошел, поставил пакеты на столик в прихожей.
— Что-то кота не вижу… — сказал, оглядываясь — Я гриль взял, неужели Пацан нюх потерял?
— Его сейчас из пушки не разбудишь и ничем не приманишь, — рассмеялся Валентин Сергеевич. — Я тоже гриль взял, так он объелся и теперь на лоджии дрыхнет. Проходите в кабинет, а я чего-нибудь на скорую руку приготовлю.
Он подхватил пакеты и скрылся на кухне.
— Мне ничего не надо! — крикнул я вдогонку. — Недавно обедал, сыт.
— Да? — донеслось из кухни. — В общем, я тоже…
Я вошел в кабинет. Шторы на окне были раздвинуты, окно распахнуто, письменный стол с дисплеем компьютера сдвинут в угол, а у окна стояла тренога с сорокакратной подзорной трубой. Вначале я подумал, что писатель в подзорную трубу подглядывает за соседями, но когда подошел к окну и выглянул, то не увидел поблизости ни одного жилого дома. Напротив стояло трехэтажное здание школы, а далекие жилые дома заслонялись густыми ветками голых пирамидальных тополей. Отнюдь не ради плотских удовольствий приобрел оптику писатель.
— Не хотите есть — ваше дело, но по рюмочке, надеюсь, не откажетесь, — сказал Валентин Сергеевич, входя в комнату с подносом, на котором стояли начатая бутылка коньяка, две рюмки и блюдечко с нарезанным лимоном.
— К сожалению, откажусь, — развел я руками. — За рулем.
— Да что вы такое говорите! — лукаво усмехнулся он. — Позавчера тоже вроде бы за рулем были, и сколько мы тогда употребили? А я предлагаю всего по рюмочке, глядите, какие ма-ахонькие.
— Позавчера никто не напускал за окном розового тумана, — вздохнул я. — А теперь мне в автосервисе вмонтировали в машину анализатор паров алкоголя. Выпью вашу махонькую рюмочку, и машина никуда не поедет.
— Вы что — серьезно? — изумился Валентин Сергеевич.
— А как вы думаете?
Он оценивающе заглянул мне в глаза, сочувственно покивал.
— Жаль… — протянул. — Придется одному… Хотя обычно один не пью, только на похмелье… Но сейчас мне надо.
Он налил рюмку, выпил, поморщился, закусил лимоном.
— Кстати, вы мне по сотовому звонили?
— Да.
— А в другой город звонить не пробовали?
— Зачем? У меня знакомые только в Холмовске.
— Зачем в другой город звонить?! Связь проверить! Может быть, это единственный способ связаться с внешним миром. Я по своему телефону пробовал — полная тишина. Но это же кабельная связь, а у вас все-таки спутниковая, за пределами купола. Давайте попробуем?
— Попробуйте, — предложил я, протягивая ему сотовый телефон.
Вначале Бескровный попробовал набрать номер знакомого коллеги в Москве, затем в Петербурге, но ничего не получилось.
— Странно… — пробормотал он. — Спутниковая связь внутри города работает, а за его пределами — нет.
— Телевидение, как мы вчера убедились, тоже работает и Интернет есть, — сказал я. — Но в каком виде… Кстати, а вы уверены, что сотовая и спутниковая связь — одно и тоже?
— А вы?
— Не знаю, потому и спрашиваю, — пожал я плечами. Бескровный смущенно улыбнулся.
— Честно скажу, — доверительно сообщил он, — и я не знаю.
Мы невесело рассмеялись.
— Хотите, покажу еще одну странность? — предложил он.
— Валяйте… — махнул я рукой. — Одной больше, одной меньше… Кругом сплошные странности. Вот если бы что-нибудь естественное…
— Естественное — это коньяк! — изрек Валентин Сергеевич и, хитроват прищурившись, посмотрел на меня.
— Нет уж, увольте.
Валентин Сергеевич рассмеялся, затем подошел к подзорной трубе, направил ее куда-то вверх, настроил и подозвал меня.
— Смотрите.
Я посмотрел. Зеленоватое небо, розоватое облачко… Ничего необычного, если не считать цвета неба. — Ну и что?
— Плохо смотрите. Видите радужную полоску, пересекающую облако?
— Вижу.
— Это купол. Так вот, облака сквозь купол проходят БЕСПРЕПЯТСТВЕННО!
— Да, действительно… — согласился я, пронаблюдав секунд пятнадцать за облаком и увидев, как смещается по нему радужная полоска. — И что из этого следует?
— Очень любопытное заключение. Сейчас я направил трубу повыше, это облако где-то в километре над землей, а опустив трубу пониже, видел, как какая-то птица бьется о купол, словно муха о стекло. Значит, либо купол на достаточно большой высоте проницаем, либо он непроницаем только для живых существ.
— А также для радиоволн, — добавил я со скепсисом. — Насчет только живых существ вы глубоко ошибаетесь. Собственными глазами видел, как джип «проник» сквозь купол. Чуть ли не всмятку. Да, и мои «Жигули» тоже…
Писатель задумался.
— Наверное, вы правы, — наконец согласился он. — Дело, скорее всего, в другом. В избирательной проницаемости…
— А не один ли вам черт, какая у купола проницаемость? — поморщился я.
— Не один, — категорически не согласился Валентин Сергеевич. — Хочется иметь связь с внешним миром, знать, что там думают о холмовском феномене, что собираются предпринять.
— Что собираются предпринять… — рефреном протянул я, отошел от подзорной трубы, сел в кресло. — Помнится, Валентин Сергеевич, совсем недавно в этой комнате вы мне рассказывали о цивилизациях с более высоким уровнем развития и о муравейнике… Как по-вашему, что могут предпринять муравьи против бетонного дота? Боюсь, что именно так выглядит купол по отношению ко всей мощи человеческой цивилизации.
Валентин Сергеевич сел в кресло напротив, налил себе очередную порцию коньяку, выпил и принялся вертеть пустую рюмку в руке.
— Похоже, мне алкоголь противопоказан… — раздумчиво проговорил он. — Тормозит мышление… Уели вы меня моими собственными сентенциями. И все же попытаюсь возразить. Само наличие купола говорит о том, что нас намеренно отделили от всего мира. Измененные телевизионные программы, отсутствие многих сайтов в Интернете, отсутствие телефонной связи красноречиво свидетельствуют о практически полной изоляции Холмовска от информационного поля человечества. Это во-первых. Во-вторых, по всем телевизионным каналам нам преподносятся только высокохудожественные фильмы и познавательные программы; в Интернете в основном оставлены научные сайты. О чем это говорит? Зачем создана информационная блокада и какую цель она преследует? Все очень просто — чтобы внедрить в массы какую-либо идеологию, внушить обществу определенную мораль, требуется время на тотальное воспитание или оболванивание (в зависимости от точки зрения стороннего наблюдателя). Разрушить же мораль гораздо проще. Соотношение в затратах по времени и капиталовложениям приблизительно такое же, как на строительство здания и на его разрушение. Неважно при этом, что вы строите — прекрасный собор Василия Блаженного или ужасный дворец царя Ирода — на их возведение требуются годы, а разрушаются они практически в одно мгновение. Главное, знать, под какие опоры заложить фугас или каких именно информационных червячков запустить в души людей. Именно потому, что ломать — не строить, и создана информационная блокада.
