— Пьянка отменяется, — твердо сказал я. — Придется физически поработать. Лопаты есть?
— Не знаю… — растерялся он. — Должны быть. Раньше были… А зачем?
— Траншею копать будем.
С минуту Валентин Сергеевич внимательно смотрел, как я поглощаю омлет, затем вздохнул, выпил рюмку и стал закусывать салатом.
— Оборонительные редуты будем возводить или как? — попробовал он пошутить.
Но я шутку не принял, а объяснять ничего не собирался. Прав был таинственный «налетчик»: осторожнее надо быть, и его слова воскресили в памяти все, чему меня успели научить в спецшколе. Будто и не было нескольких лет праздней жизни. Бескровному я сейчас не доверял — первая встреча у пивного ларька, а затем спонтанное знакомство на кладбище могли оказаться случайностью, но могли и нет. А сегодняшняя обмолвка, когда выяснилось, что он знает о моей учебе в спецшколе, еще более настораживала. Слишком много случайностей… Когда случайностей больше одной, это уже закономерность.
— Не советую налегать на спиртное, придется попотеть, — заверил я, когда увидел, что Валентин Сергеевич снова наливает себе коньяк.
— Одно другому не помешает, — пренебрежительно отмахнулся он, но, натолкнувшись на мой непримиримый взгляд, осекся. Однако рюмку выпил.
Быстро закончив с омлетом, я запил его какао и встал из-за стола. Валентин Сергеевич вяло ковырял вилкой в тарелке и кисло поглядывал на меня. Я не стал его торопить.
— Где лопаты?
— Раньше были в сарайчике, а сейчас не знаю, есть ли вообще, — пожал он плечами. — Посмотрите в гараже.
— А гараж где?
— Вы что, не видели? Под домом. Вход либо с кухни, либо со стороны реки.
Обогнув особняк, я увидел пандус, ведущий под дом. Металлические двери открылись при моем приближении, и я ступил в подземный гараж, в котором, кроме стоявших там «Жигулей», могли разместиться еще, как минимум, с пяток машин. Обследовав подсобные помещения, я обнаружил две мастерские — слесарную и столярную, а затем, наконец, каморку с садовым инвентарем. Лопаты, грабли, тяпки, ведра — все было новеньким, ни разу не использованным. И здесь пришельцы проявили заботу о подопечных «кроликах», чтобы они не страдали гиподинамией.
Взяв лопату, я вернулся в сад. Пока отсутствовал, Валентин Сергеевич принял не менее пары рюмок и теперь благодушествовал. При моем появлении его лицо вновь приняло постное выражение, и он угрюмо заковырял вилкой в тарелке, делая вид, что продолжает обедать.
Не говоря ни слова, я прошел мимо, обогнул бассейн и подошел к старой раскидистой вишне. Толстые ветви расходились в стороны в полуметре от ствола, и подойти к ней вплотную не было никакой возможности. На глазок прикинув два шага от нее к востоку, я воткнул лопату в землю, не без злорадства отметив, что попал точно в кустик ночной фиалки. Сон в руку — не зря ночью мечтал о том, как выкорчую в саду все кустики зловредного растения.
Чтобы наверняка наткнуться на кабель, я стал копать траншею длиной в два метра параллельно стене купола. Минут через пятнадцать ко мне наконец соизволил подойти Бескровный.
— Клад ищем? — поинтересовался он.
— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я, вылез из траншеи, которую углубил уже сантиметров на тридцать, и протянул ему лопату.
— Смена караула.
Валентин Сергеевич скривился, взял лопату, повертел в руках.
— Может, не надо?
— Надо.
С тяжелейшим вздохом писатель забрался в неглубокую траншею и принялся копать. Возился он минут пять, не больше, прокопал всего ничего, но рубашка при этом взмокла от пота, капли градом катились по лицу, капали с бороды. Наконец он выпрямился и оперся ладонями о черенок лопаты.
— Караул устал! — заявил он.
— Пить меньше надо.
— Дык ежели токмо поелику, лепоте не бысть… — завернул он.
— По фене, писатель, ботаете?
— Темнота! Российской словесности не знаешь! — пристыдил он.
— Вылезайте, — смилостивился я. — Землекоп из вас не получится.
— Знамо дело, барин, — повеселел Валентин Сергеевич, выбираясь из канавы. — Не приучены с малолетства к столь искусному ремеслу, токмо к богопротивному бумагомаранию.
Разило от Бескровного, как из бочки, неудивительно, что на старорусском языке начал изъясняться. Еще пару рюмок примет и на междометия перейдет.
— А вы современный язык еще не забыли?
— Обижаете, гражданин начальник! — Писатель встал в патетическую позу. — Я знаю два языка: русский и матерный! Первый — со словарем, второй — в совершенстве!
— Как для писателя — очень неплохо, — оценил я. — Просто здорово.
— Благодарствую, — поклонился он и чуть не свалился в канаву, едва удержавшись на ногах. Когда начинал копать, опьянение почти не замечалось, сейчас же, после физической работы, Валентина Сергеевича развезло.
— Ладно, — махнул я рукой, — сам справлюсь. А к вам просьба: найдите в доме моток какого-нибудь провода, — телефонного, электрического, антенного. Но не менее тридцати метров.
— Чичас, — кивнул Валентин Сергеевич. — Перекурю только… — Он зашарил по карманам в поисках сигарет, но, наткнувшись на мой взгляд, замахал ладонями. — Ухожу, ухожу…
Я продолжил работу. Нормальный у нас тандем получился, со стороны посмотреть — ухохочешься. Сразу вспомнились американские кинобоевики, где вожаками сопротивления инопланетному вторжению, как правило, оказывались бывшие уголовники. Цвет нации или, точнее, человеческой расы, ее лучшие, самые яркие представители. Наша парочка была не хуже — алкоголик и мошенник. Профессии писателя и недоучившегося спецназовца не в счет — они в прошлом.
Когда траншея углубилась еще сантиметров на тридцать, я наткнулся на керамическую трубу. Пару минут недоуменно рассматривал ее, затем вспомнил, что телефонный кабель, в отличие от электрического, прокладывают именно в трубах, чтобы удобнее было менять.
Начав обкапывать трубу, я глянул на часы — Бескровный отсутствовал более получаса. Уснул, наверное, «с устатку», придется провод самому искать.
Но в данном случае я в Валентине Сергеевиче ошибся, все-таки остатки совести у него сохранились. Только о нем подумал, как он подошел. Держался на ногах тверже, но мне почему-то подумалось, что здоровье он поправил все тем же лекарством.
— Вот. — Он протянул моток красного шнура. — Все, что нашел, другого нет.
К электротехнике шнур не имел никакого отношения — это был тонкий, покрытый пластиком металлический трос для хозяйственных нужд. Но в качестве антенной проводки мог подойти. За неимением лучшего.
— Спасибо, — поблагодарил я. — А теперь принесите кувалду: Надеюсь, ее найдете быстрее.
— Кувалду? Зачем?
В этот раз я не выдержал.
