Тогда я впервые оторвался от паяльника и посмотрел на Бескровного.
— Эти выводы не высосаны из пальца, — возразил я тихо. — Это факты истории. В шестидесятые годы в сознание советских людей активно вдалбливался так называемый «Моральный кодекс строителя коммунизма». После распада СССР носители этого самого кодекса такую мафию организовали — весь мир содрогнулся.
— Эх-хэ-хэ… — усмехнулся Валентин Сергеевич. — С вами бесполезно спорить — ваше сознание воспитано на передовицах современной прессы, когда из контекста берется одна фраза и со всех сторон поливается дерьмом. Не так все было… Но — не будем спорить, все равно каждый останется при своем мнении. Давайте перейдем на материальную основу.
— Что вы имеете в виду?
— Обедать будете? — неожиданно спросил он. — Я такой борщ сварил, пальчики оближете.
От резкой смены темы разговора я на мгновение потерял контроль над работой и теперь не мог сообразить, какой контакт надо пропаивать.
— Пальчики оближете… — пробормотал я, восстанавливая в голове ход операций. — Ага, это вот так… — Я поднял голову и насмешливо посмотрел на Бескровного. — Значит, говорите, пальчики оближу? А может, «за уши не оттянете»?
— Что? — удивился он, но тут же понял и рассмеялся. — Нет, в этот раз пробовал. Борщ отменный. Так как, идем обедать?
Я прикинул оставшийся объем пайки и отрицательно покачал головой.
— Через полчасика, не раньше…
— Хорошо. Через полчаса накрываю в саду. Не опаздывайте, борщ остынет.
Бескровный слез с верстака и вышел, а я продолжил работу..
Закончил, как и предполагал, через полчаса. Что-что, а чувство времени у меня идеальное — всегда могу предсказать, сколько времени, вплоть до минуты, займет то или иное дело.
Сложив переделанную аппаратуру в сумку, я вышел из гаража и снова поставил сумку на заднее сиденье машины. Затем посмотрел на небо. Ни облачка, и это хорошо — машина должна основательно подзарядиться, поскольку ночью предстояла работа.
В саду Валентин Сергеевич накрывал на стол. Он переоделся в джинсовый костюм, но поверх куртки надел охотничью безрукавку и по-прежнему щеголял в защитного цвета панаме.
— Вы точны, как часы, бомбист Новиков, — произнес он с улыбкой.
— При чем здесь бомбист?
— А вы разве не взрывной механизм монтировали? Воевать вроде бы собираетесь…
— Вот что, Валентин Сергеевич, — натянуто возразил я, — шуток на подобные темы я не понимаю и не принимаю. Это ваше дело, как вы намереваетесь жить в этом мире. Но с данной минуты в мои дела прошу нос не совать! Прищемлю.
Бескровный вздрогнул, как от пощечины.
— Извините, не думал, что вы принимаете все так близко к сердцу, — растерянно сказал он… — Честное слово, не хотел обидеть. Глупо получилось… Садитесь, будем обедать.
— Сейчас, — буркнул я. — Схожу умоюсь.
Поднявшись на второй этаж, я зашел в ванную комнату, разделся и принял контрастный душ. Не ожидал от себя столь экспрессивной пикировки с Бескровным, и душ был лучшим средством успокоить нервы. Не стоило нам ссориться, одни мы такие в розовом мире. Анахронизмы. Какие бы ни были у нас характеры и убеждения, нам следовало держаться друг друга, ибо в обществе «новообращенных самаритян» совсем тошно. Лишний раз сегодня убедился, беседуя с администраторшей универмага.
Когда минут через пятнадцать я спустился вниз и вышел в сад, Валентин Сергеевич сидел за столом мрачнее тучи и курил.
— Что же вы так долго? — упрекнул он. — Остыло все.
Я подошел и молча сел.
— Извините, если брякнул что-то не… — начал он, но я его оборвал.
— Все, тема закрыта. Давайте, как сами предлагали, о чем-нибудь материальном.
— О чем?
— Например, о борще.
— О борще так о борще, — повеселел Бескровный и открыл супницу. — А он еще не совсем остыл! — обрадовался Валентин Сергеевич. — Вам один половник, два?
— Полтора.
— И сметаны… — Он добавил в борщ сметану. — Пробуйте.
Я попробовал. Не знаю, сам ли писатель борщ готовил или автоматическая кухня, но борщ получился вкусный.
— Ну и как?
— Отлично.
— А если отлично, то под борщ полагается водочка. Как вы на это смотрите?
Он взялся за запотевший хрустальный штоф.
— Откуда у вас эта бутыль? — с усмешкой спросил я, уходя от прямого ответа. В преддверии ночной работы пить не следовало, но и отказываться напрямую после ссоры не годилось.
— Где взял, где взял… В магазине, — ухмыльнулся он. — Раньше не мог себе коллекционную водку позволить — очень дорогая, а сейчас, кроме нас, ее здесь никто не потребляет. Так как? — Он заискивающе глянул мне в глаза. — Мировую?
— Разве что мировую… — вздохнул я.
Мы выпили, закусили, Валентин Сергеевич предложил еще, но теперь я твердо отказался. Бескровный тоже пить не стал, правда, с превеликим сожалением.
Несколько минут мы ели молча, затем Валентин Сергеевич предложил:
— Артем, а как вы смотрите насчет рыбалки? Поедем на вечернюю зорьку… Красота…
— Так терка у рыбы сейчас, клева не будет.
— Много вы знаете. Будет.
— Вы что, сетью ловить собираетесь?
— Упаси боже! — оскорбленно замахал он руками. — Какие сети? Я похож на браконьера? Рыбалка для меня удовольствие, а не средство существования.
— Так какой же клев на удочку? Рыба сейчас ничего не ест.
— А мы спиннингом будем щуку ловить. Хищная рыба и в период терки берет. Реже, конечно, но бывает. Вы ловили когда-нибудь спиннингом?
— Я и на удочку не ловил.
— Да? — несказанно удивился Бескровный. — Тогда непременно надо съездить, я вас научу. Увлекательнейшее занятие!
Я хотел отказаться, но вдруг сообразил, что, уехав на катере подальше, можно проверить работу переделанной аппаратуры. Весьма удобно и ни у кого не вызовет подозрений, если за нами наблюдают.
— Уговорили, — кивнул я. — Поедем, но вечером вернемся.
— Тогда еще по единой? — прищурившись, предложил он, приподнимая хрустальный штоф. — За рыбалку?
Я расхохотался и замотал головой.
— Вы неисправимы…
Глава 22
Пока Бескровный перетаскивал снаряжение на катер, я тоже занялся делом. Забрал из машины сумку, поднялся на второй этаж в свою комнату, выставил на стол переделанный пентоп, подсоединил к сети и включил. Мощность пентопа не шла ни в какое сравнение со стоявшим на столе компьютером — на компьютере и скорость приема намного выше, и картинка четче, — но от его использования я отказался еще в универмаге, когда обдумывал операцию. В компьютер можно влезть через Интернет, однако отключать его от всемирной компьютерной сети я не хотел. Ни к чему лишние подозрения, если Ремишевский со своей командой вздумают проверить, что хранится в памяти компьютера.
