Иван со дня на день ожидал ареста. На душе у него словно кошки скребли, не хотелось ни есть, ни пить. Днем он старался держать себя в руках, чтобы своим волнением не встревожить родителей. Но по ночам Иван долго не мог уснуть, чутко прислушиваясь к любым шорохам за дверью. Как правило, ему удавалось забыться коротким тяжелым сном только ближе к утру.
Однако чекисты за ним так и не пришли. Видимо, по чистой случайности его фамилия не значилась в тех документах «Союза», которые им удалось захватить, а затем не всплыла на допросах арестованных подпольщиков.
В тревожном ожидании прошло все лето, затем наступила осень. Поскольку ничего страшного так и не произошло, Иван постепенно начал успокаиваться. Надо было думать о том, как жить дальше. Найти в это смутное время достойную работу, тем более с его специальностью, было практически невозможно. Пришлось перебиваться случайными заработками, в основном переводами с английского и французского языков, которые он довольно прилично знал, а также частными уроками. Но все это приносило мизерный доход. К счастью, у отца от прежних времен остались кое-какие сбережения, а также некоторая клиентура, что позволяло семье худо-бедно выжить.
Однажды знойным летним днем 1919 года Иван все на том же Тверском бульваре вновь случайно повстречал штабс-капитана Уланова. За прошедший год с лишним тот внешне почти не изменился, только сильно похудел и стал слегка прихрамывать на левую ногу. Неизменными у него остались также поношенный офицерский китель без погон и фуражка, правда, сапоги теперь были совсем новые. Он сразу же узнал Ивана, и, подойдя ближе, произнес:
— Здравствуйте! Приятно встретить старого знакомого в такое тревожное время.
— Здравствуйте! Мне также очень приятно Вас встретить вновь!
— Слава Богу, что аресты обошли Вас стороной. К счастью, вовремя удалось уничтожить наиболее важные документы, в том числе и списки членов организации, хотя без потерь, к сожалению, также не обошлось. Все члены «Союза», которых чекистам удалось захватить в Москве, числом более ста человек, были расстреляны. Большие потери были и в Казани. Тем не менее, общего провала все-таки удалось избежать. Так что не все так уж и плохо. Ну, как, не утратили желания бороться против большевиков?
— Нет, не утратил. Большевики много говорили о грядущем царстве свободы, но едва они разбили старые цепи рабства, как сразу же выяснилось, что уже готовы новые, еще более прочные цепи. И что, опять «Союз защиты родины и свободы»?
— Нет! Такой организации в Москве больше не существует. Савинков бежал за границу, другие члены центрального штаба либо арестованы, либо скрываются, либо находятся на территории, находящейся под контролем белых.
— Ясно! И кто же нас теперь поведет к победе?
— В настоящее время в Москве действует другая подпольная организация, состоящая в основном из бывших офицеров. Некоторые из них занимают высокие командные посты в Красной Армии. Как Вы, очевидно, прекрасно знаете, войска Деникина при поддержке союзников наступают на Москву с юга, а войска Колчака с востока. Задача остается прежняя. Когда они подойдут к «первопрестольной» достаточно близко, нам будут нужны верные люди, чтобы ударить по большевикам с тыла, и тем самым облегчить их задачу. Вам просто нужно ждать условного сигнала. Когда наступит час тяжких испытаний, я, либо кто-то другой, свяжутся с Вами по телефону и передадут условный пароль — «Привет от Николая Николаевича!».
— Понятно! Буду ждать!
Звонок раздался довольно примерно через две недели. Уланов попросил Ивана подойти к памятнику Минину и Пожарскому через полчаса. При встрече бравый офицер объяснил молодому человеку, что руководство организации приняло решение всемерно активизировать подготовку к вооруженному восстанию, на счету каждый человек, поэтому посильная помощь потребуется и от него.
Иван успел выполнить несколько заданий, но неожиданно, как и в прошлый раз, всякая связь с подпольщиками у него прервалась. Он очень переживал по этому поводу, терзаясь в догадках и неведении. Но однажды в сентябре, ему случайно попался на глаза очередной выпуск «Известий ВЦИК», в котором было опубликовано информационное сообщение ВЧК о разоблачении в Москве подпольной белогвардейской организации, именовавшейся «Национальный центр», а также связанной с ней военной организации «Добровольческая армия Московского района». Чекисты с гордостью информировали населению, что всего по этому делу было арестовано около семисот человек, включая и весь руководящий состав организации. Далее следовал длинный список расстрелянных примерно из ста пятидесяти фамилий. Среди них значился и штабс-капитан Уланов…
И вновь в ожидании ареста время для Ивана словно остановилось. Однако и на этот раз за ним не пришли. Видимо, его никто так и выдал. Больше бывшему студенту принимать участие в деятельности каких-либо подпольных организациях не довелось…
* * *
С приходом нэпа жизнь в столице постепенно стала более или менее налаживаться. К людям постепенно начали возвращаться уже давно, казалось бы, забытые радости. Распределение товаров первой необходимости по карточкам ушло в прошлое. Полки продовольственных магазинов были забиты до отказа, хотя промышленные товары по-прежнему оставались в дефиците, и иногда за ними приходилось выстаивать довольно длинные очереди. Их ассортимент также не отличался особым разнообразием. Посещая время от времени бывший магазин «Мюр и Мерилиз», который теперь безлико именовался ЦУМ, Иван каждый раз поражался скудостью выбора.
На улицах вновь появилось много извозчиков, как ломовых, перевозивших грузы, так и лихачей, готовых прокатить седока с ветерком. Помимо них, на городских улицах стали курсировать первые пассажирские автобусы, по улицам носились мотоциклетки, и становившиеся все более многочисленными автомобили. Трамваи часто приходилось буквально брать штурмом, поскольку это был самый дешевый и доступный вид общественного транспорта, хотя многие, чего греха таить, за него вообще ничего не платили.
Горожане в своей основной массе были одеты достаточно просто. Но среди серой одноликой толпы все чаще стали встречаться и вполне прилично одетые люди. Особенно старались дамы, которые пытались выделиться хотя бы одной деталью своей одежды, например, элегантной шляпкой или пестрым платком.
Гораздо разнообразнее стал и досуг москвичей. При желании можно было отправиться в кафе или ресторан, которых за короткое время открылось великое множество. В городе работало много синематографов и театров, правда, репертуар последних в основном был революционный, и на классические постановки прошлых лет он походил мало.
Дом на Солянке, в котором проживала семья Ивановых, вновь претерпел значительные внутренние пертурбации. Семьи рабочих, наполнявшие его нестройным гомоном по вечерам, стали куда-то незаметно исчезать одна за другой, а их место заняли представители советской номенклатуры средней руки, в основном чиновники из МПС, а также председатели различных артелей, обществ потребительской кооперации и прочие представители так называемой нэпманской буржуазии.
