Иван мельком глянул на телеграмму. Она была датирована 1 декабря 1927 года. Получалось, что он только успел добраться до поста «Бакаири», а затем вернулся тем же самым путем обратно в Москву. Больше ни на что другое времени у него просто не хватило бы. От этих мыслей его к действительности вернул голос матери:
— Да, несколько раз Настя звонила. Молодец, что не забывал о ней, постоянно писал.
— А где отец?
— Где же ему быть! Все работает. С утра сидел в своей мастерской, а потом поехал на дом снимать мерку у какой-то важной персоны из Совнаркома. Они ведь теперь не ходят во френчах и гимнастерках, а предпочитают хорошие костюмы. Покушай, Ваня! Я сегодня украинский борщ сварила. Вкусный, наваристый… Есть жареная картошка с ветчиной, а ее только сегодня купила… Вот компот домашний, какой ты всегда любил.
Едва перекусив, Иван набрал номер Насти, и сразу же услышал ее знакомый голос. Слегка замешкавшись, он неожиданно охрипшим голосом произнес:
— Привет!
Настя явно сразу же его узнала, и радостно ответила:
— Ой! Привет! Это ты, Ваня? Уже вернулся?
— Да! У тебя какие планы на сегодняшний вечер?
— Собственно говоря, никаких.
— Так давай встретимся.
— Давай.
— Тогда у твоего подъезда в шесть часов.
— Договорились!
Едва дождавшись назначенного часа, Иван отправился на свидание. На улице стоял всего лишь легкий морозец, но в Бразилии он уже успел основательно отвыкнуть от холода, поэтому постарался одеться потеплее. Подбитое мехом пальто с меховым воротником и меховая шапка-пирожок подходили для этой цели как нельзя лучше. Настя предстала перед ним в меховой шапочке и синей бархатной шубке с лисьим воротником, которая ей необыкновенно шла. Иван так долго ждал этой встречи, так много раз мысленно представлял ее себе, что когда, наконец, дождался, то немного растерялся. Но Настя выглядела такой радостной и беззаботной, что вскоре смущение у него как рукой сняло. Перекинувшись парой ничего не значащих фраз, Иван предложил:
— Давай сходим в «Сад Эрмитаж» на Петровке. Ты там была раньше?
— Нет, никогда.
— Правда, сейчас не самое подходящее время для экскурсии туда. Многие считают, что зимой там довольно скучно и уныло. Конечно, в теплое время года там гораздо веселее. По тенистым аллеям и дорожкам гуляет празднично одетая публика, благоухают цветочные клумбы, играет оркестр, выступают эстрадные исполнители. Но и зимой там развлечений хватает. На стеклянной веранде работает кафе, имеется ресторан, в здании бывшего театра «Эрмитаж» ныне располагается театр имени Моссовета. Кстати, там очень неплохой главный режиссер — Юра Завадский. Я его немного знал по Университету, он учился на юридическом факультете.
— Ты так заманчиво рассказываешь, что я уже просто сгораю от нетерпения там побывать. Так чего мы ждем, пойдем скорее.
Сев на «Аннушку», Иван и Настя доехали на ней до Страстного бульвара, и вскоре они уже стояли у входа в «Сад Эрмитаж». Целый день шел легкий пушистый снежок, поэтому деревья стояли облаченными в белые шапки, что придавало им необыкновенно нарядный, почти сказочный вид. Погуляв немного по аллеям, и после короткого обсуждения отвергнув вариант с театром как совершенно неромантичный, молодые люди направились в ресторан, где поужинали под бутылочку коньяка «Мартель», отдав предпочтение кавказской кухне.
Когда ужин уже подходил к концу, в зал ресторана вошли несколько людей в кожанках. Один из них, видимо старший наряда, сказал:
— Спокойно, товарищи! Мы из уголовного розыска. Просьба всем оставаться на своих местах и приготовить для проверки документы.
Затем он внимательно оглядел зал, и направился прямо к столику Ивана. Завидев его добротный клетчатый костюм и необычайно сильный загар, необычный для Москвы в такое время года, он, очевидно, решил, что перед ним некая темная личность, прожигающая неправедно нажитые деньги.
— Агент первого разряда Аникеев! Ваши документы!
При виде чекистского удостоверения Ивана лицо у Аникеева мгновенно приобрело такое выражение, как будто он сегодня похоронил всех своих родных и близких. Но вслух он позволил себе только произнести:
— Извините за беспокойство! Приятного аппетита!
Потом Иван отправился провожать Настю домой. Уже на прощание он сказал:
— Знаешь, во время командировки я о тебе никогда не забывал, и постоянно думал только о тебе…
— Я тоже часто о тебе вспоминала.
— Не перебивай! Я понял, что дороже тебя у меня нет никого на свете, и что я хотел бы прожить с тобой всю свою жизнь. Давай поженимся!
Настя немного растерянно улыбнулась:
— Что, вот так сразу возьмем и поженимся! Можно я немного подумаю, хотя бы до нашей следующей встречи?
— Ну, конечно…!
* * *
Иван пришел домой в самом радужном расположении духа. Однако едва он успел поздороваться с отцом, как мать сообщила ему, что недавно звонили со службы и просили его завтра прибыть к десяти часам утра по известному ему адресу. Настроение у молодого чекиста сразу же испортилось: «Как они только узнали? Я же не давал в газеты объявления о своем приезде». Но выхода не было, надо было идти.
На следующий день ровно в назначенный час Иван вошел в приемную Бокия. Все тот же человек в военной форме без знаков различия молча кивнул ему на кабинет начальника спецотдела ОГПУ, что, вероятно, означало приглашение проходить внутрь.
Бокий приветствовал своего посетителя скупой улыбкой:
— Иван Антонович! Рад Вас видеть!
— Взаимно!
— Ну, как наши успехи? Вы нашли Фосетта?
— Нет! Растворился в джунглях, словно в воду канул. Скорее всего, что он погиб в стычке с одним из индейских племен. Кроме того, похоже, что он к нашему делу вообще никакого отношения не имеет.
— Возможно, вполне возможно! Кстати, Вы там с представителями высокоразвитых цивилизаций прошлого нигде не встречались? Ну, может быть, хотя бы по чистой случайности. Идешь себе, знаете ли, спокойно по джунглям, никого не трогаешь, вдруг смотришь, а прямо на тебя летит огненный шар с гостями из прошлого, которые переселились в будущее. Бывает же такое? Правда?
— Откуда Вы знаете?
— Товарищ Иванов! Вы, может быть, об этом даже не подозревали, но у нас военная организация с соответствующей дисциплиной и субординацией. У нас не начальники докладывают подчиненным, а подчиненные начальникам. Здесь я задаю вопросы!
— Да, встречался! Прямого содействия в проведении задуманной операции оказать не обещали, но дали несколько советов.
— Почему же сразу не доложили?
— Просто не успел. Вы же сами первым делом спросили о Фосетте.
Внезапно голос Бокия стал сухим, а глаза потускнели. Казалось, что ответ его полностью удовлетворил, и он утратил всякий интерес к своему собеседнику:
