– Грабеж… – вяло протянул начальник, потыкал зачем-то тростью в лужу и задумался. – Вот что, – приняв решение, обратился он к Шатунову, – у погибшего нашли какие-нибудь бумаги?
– Бумаги?
– Да. Сообщаю для сведения: подполковник Никишов вчера выполнял особую задачу, поэтому был в партикулярном и возвращался поздно. На службу не ворочался, значит, документы имел при себе.
– Нет. – Шатунов прищурился, вспоминая, и с уверенностью закончил: – Бумаг не было. Из документов только служебное удостоверение рядом с трупом лежало.
И спросил сам:
– Есть основания предположить связь убийства с его службой?
– Есть, – вздохнув, заверил Коттен. – Значит, так, – и снова переменив тон, начал выдавать чеканные фразы распоряжений: – То, что я вам сообщил, строго секретно. Расследованием займется полковник Гриднин, коль он уже в курсе. Вы будете работать с ним, с вашим начальством я договорюсь немедля. В суть сказанного мною никого из полиции не посвящать, о любых шагах сообщать Гриднину. Организовать широкую облаву… Николай Ильич, – обратился он к полковнику, – обязательно задерживать и отрабатывать всех подозрительных политических, по нашей картотеке. Впрочем, мы сейчас еще поговорим. Найдете лиговских, – снова повернулся генерал к сыщику, – сообщите нам. Задерживать будет Корпус. Вопросы?
– Не имею, – четко отрапортовал коллежский асессор. Опыт совместных с жандармами расследований Александр Дмитриевич имел и ничего необычного в указаниях начальника охранки, о котором его прошлые жандармские компаньоны по сыску отзывались исключительно в превосходных тонах, не видел. Что ж странного в том, что зарезанный в подворотне жандармский подполковник убит террористами, а не налетчиками? Необычным выглядело, скорее, обратное. Но искать убийц все равно надо, а раз замешаны уголовные – нужна и Сыскная. Шатунову ход мыслей генерала представлялся логичным.
Коттен развернулся, отвел в сторону Гриднина и быстро спросил:
– Николай Ильич, на дежурстве сильно устали?
– Никак нет, готов к службе, – отозвался полковник. – Но я не совсем…
– Я пока и сам не совсем, – перебил его начальник. – Но мысли появились.
24.10.1932 г. Российская империя. Санкт-Петербург, Лиговский проспект, 4. Штаб Отдельного корпуса жандармов
«Его превосходительству
Начальнику ОД ОКЖ
генерал-лейтенанту
М.Ф. фон Коттену.
Рапорт
Доношу, что в ходе проведения розыска по факту убийства Никишова П.П. мною, совместно с чинами Сыскной полиции, были установлены лица, совершившие настоящее преступление…»
Биографические сведения обоих грабителей начальник Охранного пробежал мельком. Не было там ничего интересного, шпана как шпана. А вот дальше:
«…вина Плаксина и Молочкова полностью установлена собранными доказательствами, как то:
1. Опознанием указанных лиц, как пребывавших на месте преступления.
(протокол опознания г-ном Федорчуком А.У. прилагаю)
2. Изъятием у скупщицы краденного Дрексер принадлежавших Никишову запонок, заколки для галстука, часов «Брегет», и допросом Дрексер, показавшей, что указанные предметы она приобрела у Плаксина днем 22.10. с.г.
(протоколы выемки и допроса Дрексер С.И. прилагаю)».
Эту часть Коттен читал внимательно. Добравшись до последнего пункта:
«10. Изъятием при осмотре трупа Плаксина пистолета системы «вальтер ППК», принадлежавшего Никишову.
(протокол осмотра места происшествия прилагаю)», – генерал недобро усмехнулся и остаток перечня пробежал мельком. А вот конец рапорта зачитал вслух:
– При аресте Плаксин и Молочков оказали вооруженное сопротивление жандармам Отдельной команды Санкт-Петербургского ГЖУ. В ходе завязавшейся перестрелки задерживаемые убиты… Свое оружие у них было? – спросил Михаил Фридрихович, откладывая документ.
– Да, конечно, – отозвался Гриднин. – Кроме «вальтера» Павла Полуэктовича, у обоих финские ножи.
– В таком случае действия команды будут признаны верными без обсуждений, – удовлетворенно улыбнулся генерал. – Вооруженные душегубы – опасность бесспорная.
* * *
Его превосходительству
Начальнику ОД ОКЖ
генерал-лейтенанту
М.Ф. фон Коттену
Доношу, что 5.11. с.г. сотрудником 2-го отделения 1-го делопроизводства ОД ОКЖ штабс-ротмистром В.Г. Наседкиным получено сообщение от секретного агента «Каток» о том, что в кругах, близких к подполью «Объединенной революционной социал-демократической партии», циркулируют упорные слухи о совершении успешного теракта в отношении подполковника ОКЖ Никишова П.П. членом подпольной организации российского центра «Объединенной РСДП» по прозвищу «Юзик». По мнению «Катка», теракт совершен в качестве мести за участие Никишова в прошлом году в ликвидации подпольной молодежной организации «Утренняя Заря», близкой к «Объединенной РСДП», в Вильне.
Вышеупомянутый «Юзик» являлся активным членом «Утренней Зари», арестовывался по данному делу и лично знал Никишова.
Агентурную записку № 001018 прилагаю.
Заведующий 1-м делопроизводством ОД ОКЖ
подполковник Сиволапов В.А.
Виза:
Сиволапову.
Установить «Юзика», проверить причастность к убийству. В случае подтверждения сведений – задержать.
М.Ф. фон Коттен.
* * *
Заведующему 1-м делопроизводством
ОД ОКЖ
подполковнику
Сиволапову В.А.
По учетам Центрального справочного алфавита проходит только одно лицо по прозвищу «Юзик»:
ГРИГУЛЯВИЧУС Юозас Ромуальдович, 5.05.1913 года рождения, уроженец г. Вильна, из мещан, караим, член молодежной организации «Утренняя Заря», вероятно, член «Объединенной РСДП».
Привлекался:
9.11.1931 г. Задержан ОД Виленского ГЖУ на основании Указа «О беспощадной борьбе с бомбистами и их соумышленниками от 7.08.1916 в редакции 27.02.1928 г.» по подозрению в причастности к террористической организации, – «Объединенной РСДП».
Привлечен к переписке в порядке охраны на основании Положения «О мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия».
3.06.1932 г. Особым Совещанием при МВД на основании установленных перепискою фактов антиправительственной агитации определен административный надзор на два года по месту проживания.
