– Вы знали, что он террорист, – констатировал сотрудник Второго бюро. – И знали, что он живет под чужим паспортом. Бросьте, – отмахнулся он от пытающегося вставить слово Николая Степановича. – Я сейчас не собираюсь предъявлять обвинения. Мадам, – вновь повернулся Андре к допрашиваемой, – давайте уточним, это важно. Девица Жужу в первый раз сумела разговорить Жака?
Сталь взглянула на Гумилева, дождалась еле заметного позволяющего кивка и ответила коротко:
– Нет.
– Как часто она получала от Мельникова полезные сведения?
– Второй раз, до этого только о его старых похождениях.
– Первый раз сведения подтвердились?
– Андре, я думаю, мы можем доверять в этом вопросе баронессе, – вмешался Гумилев.
– Понятно, – хмыкнул француз. – Ну что ж, пускай. Дальше?
– Жак успокоил подружку, сказал, что это ерунда, он просто будет брать интервью, как журналист. Но она загрустила, дала ему это почувствовать…
– Он ничего не заподозрил?
– Поймите, monsieur Лепарк, наши девушки продают не только тело. В цену входит и их умение поддержать знакомство, сама обстановка. О, конечно, и занятие любовью, но не вульгарный физиологический акт… то есть в нашем салоне и это, безусловно, представляет собой настоящее искусство, но главное для клиента – это отношение, антураж, сочувствие. Я тщательно отбирала девушек, учила, воспитывала, одевала, делала из них настоящих куртизанок. Они могут взять власть и над самым властным мужчиной!
– Включая французских бюрократов, – не удержался разведчик.
– К нам действительно ходили чиновники, офицеры, деловые люди из околополитических кругов. Но я не использовала…
– Это потом, – вновь оборвал ее Лепарк. – Что было дальше с Мельниковым?
– О, Жак чрезвычайно трудный клиент, – пожала плечами хозяйка борделя. – Всегда напряженный, никому не доверяет. И он ведь провинциал, выходец откуда-то из Сибири, так что он был поначалу весь такой… ужасно зажатый, скованный, понимаете, о чем я? Нет, страсти в нем хватало, к женщинам он вообще был неравнодушен, и не без взаимности. Но раньше он пользовался успехом лишь у девиц своего круга, из низших классов. А тут получил возможность познакомиться с действительно роскошной дамой, это на него повлияло в лучшую сторону, конечно. В нашем салоне Жак становился более… ну, человечен, так я скажу. И когда Жужу расстроилась, он принялся ее утешать, сказал, что ничем не рискует, поскольку, как он выразился, использует «достижения техники». Жужу спросила, останется ли он в Париже, услышав, что уедет, снова стала печальной и задала вопрос, вернется ли? Жак объяснил, что обязательно вернется, но не в ближайшее время. Возможно, через несколько месяцев. Фактически это все, господа. Я поняла из этого разговора, что шаху, Барту и англичанину угрожает опасность, и да, я знала о роде занятий Жака.
– И вы пошли с этими сведениями в российское посольство, – быстро подсказал Гумилев. – Только лишь, чтобы предупредить злодеяние, верно?
– Именно так, – улыбнулась Лидия. – Исключительно…
– Все, все, – еще раз прервал их Андре. – Это уже за пределами нашей беседы. – Он резко встал, вызвал надзирателя и добавил на прощание: – Мы проверим ваши слова.
Выйдя из тюрьмы, Николай Степанович повернулся к Лепарку:
– Убедились?
– Пока нет, – серьезно ответил тот. – Пока это слова, хотя Инженер в нашей картотеке, конечно, есть, и репутация у него настораживающая.
– В ноябре о визите еще не писали в газетах, – напомнил русский. – И тем более о встрече в Марселе.
– Да знаю я, – проворчал Андре. – Патрон поручил заняться, в Сюрте сообщение я отослал. Не думайте, Гумилев, мы очень внимательно относимся к вашим сведениям. И проверим еще раз историю с арестом этой Сталь, коль вы считаете, что тут есть связь. Вы остаетесь в Париже?
– Да. Повторюсь, любая помощь, какая в наших силах, будет оказана. Любые сведения, какие мы можем предоставить, плюс я сам предприму кое-что, если вы не против.
– Против, – тут же отреагировал Лепарк. – Еще как против! Слушайте, давайте начистоту? Ваши работали против Франции. Не поймите меня превратно, ничего особенного я в этом не вижу, жизнь есть жизнь, разведка есть разведка. Но! – он поднял указательный палец. – Черт возьми, при всем уважении к вам лично я не собираюсь сейчас давать разрешение полковнику русского Жандармского корпуса на операции в Париже!
– Ну и зря, – пожал плечами Гумилев. – Андре, поймите, я лучше знаю наших бомбистов, и я не из разведки. Моя задача сегодня – сорвать покушение на главу правительства нашего главного союзника. Шах и Инверфорс, признаюсь, волнуют Петербург значительно меньше.
– Я не возражаю, чтобы вы консультировали Второе бюро насчет красных, и генерал согласен на ваше включение в группу по расследованию. Если у вас есть предложения по розыску – говорите, мы все сделаем. Но мы, а не вы!
– Принято, – кивнул жандарм. И с улыбкой поинтересовался: – Наблюдение хоть снимете?
– Обойдетесь. Я вас, дорогой друг, давно знаю, уважение к законам страны пребывания не ваш принцип.
– Только для общей пользы, – отшутился Гумилев. – И французских законов я не нарушал…
– …пока, – продолжил в тон Лепарк. – Что еще?
– Еще вопрос, истерия в газетах по поводу Сталь. Она сейчас становится лишней, вам не кажется?
– Возможно.
– Я хотел бы… э-э… разъяснить позицию России некоторым газетчикам, – намекнул Николай Степанович.
– Да на здоровье, – отмахнулся француз. – Ваше посольство и так на них кучу денег тратит. Впрочем, бюро придержит информацию об этом деле, так что новых сенсаций до визита шаха в любом случае можно не ждать.
– Превосходно, – благодарно кивнул полковник.
– Что у вас есть по заказчикам покушения? – перевел разговор Андре.
– Немецкий след, я вам говорил. Группа Инженера тренировалась в Венгрии, в лагере Янкапуста. Это все.
Тут Гумилев солгал. Но о возможной причастности к покушению англичан он сообщать не хотел, не стоило пока их впутывать, да и сведения эти выглядели уж больно неосновательно. Пусть выходят на них сами, на Венгрию он намекнул, там у бюро должны быть свои люди, бывший противник все-таки. Кто сдал Сталь, французы выяснят, и когда там всплывет британец Хилл, сами все поймут, личность известна не меньше Мельникова.
«Интересно, – подумал он, – что сейчас поделывает мистер Хилл?»
11.12.1932 г. Великобритания. Лондон, улица Стрэнд, Шелл-Мекс-Хаус
Войдя в кабинет председателя правления, Джордж лишь чуть склонил голову, приветствуя шефа, Детердинг не любил церемоний. Получив ответный кивок и опустившись молча на указанный стул, начальник службы безопасности Shell спокойно взглянул на невысокого человека с широко открытыми глазами:
