Знал Хилл и то, о чем говорить не стоило даже намеками. Лорд Инверфорс, выходец из высшей английской аристократии, председатель правления казенной Англо-персидской компании, человек, который стремился подмять под контроль британского правительства и Royal Dutch/Shell. Инверфорса назначили в Англо-персидскую компанию, получившую для освоения богатейшие залежи в Ираке, после того как правительство обнаружило, что блюстители английских нефтяных интересов смотрят на проникновение Shell в нефтяной Клондайк сквозь пальцы. Естественно, не бескорыстно, Джордж сам приложил немало усилий для создания компанией системы взяточничества в отношении руководящих лиц «Anglo-Persian Oil Company». Против коррупции в государственном нефтяном тресте Инверфорс боролся с переменным успехом, почему и пришел к выводу, что полной победы можно добиться лишь подчинением конкурента. Собственно, Shell как предприятию это никакими особыми потрясениями не грозило. В отличие от лично председателя ее правления, который из-за своей приверженности самостоятельной политике совершенно не устраивал в качестве главы компании официальный Лондон. А заодно и от Хилла, давно поставившего именно на Детердинга. Встреча в Марселе должна была устранить и эту помеху.
Единственное, что заставляло слегка нервничать бывшего майора британской разведки, необходимость играть против Уайтхолла, включая бывшую Службу. Это выглядело опасным, но и сулило нешуточную благодарность сэра Генри впоследствии. Впрочем, патрон Джорджа видел угрозу не хуже подчиненного, а шеф Intelligence Service, адмирал Синклер, разделял взгляды Детердинга на политику в Европе и Азии. В нынешней операции Хилл уже получил помощь от бывших коллег, после встречи Синклера с сэром Генри начальнику службы безопасности Shell передали пакет с описанием деятельности нескольких агентов русской разведки в Париже. Вбросив эти сведения через венгерскую разведку Второму бюро и французским журналистам, Хилл спровоцировал аресты и газетный скандал, подготавливая почву для смены курса Франции, что устраивало и Службу.
– Если мы запускаем проект, то исполнители приступят к работе уже послезавтра, – выслушав рассуждения шефа, напомнил Джордж. – После этого отменить старт мы не сможем.
Он говорил правду, с момента передачи подтверждения акции сношения с Мельниковым прекращаются полностью, группа действует самостоятельно – уроки провалов в России не прошли даром, сыплются в первую очередь на связи, а революционные партии кишат доносчиками, азы.
– Мы не станем ничего отменять, – хищно улыбнувшись, ответил Детердинг. – Мы нашли точку опоры, о которой мечтал Архимед. Теперь я переверну мир, Джордж.
Хилл молча поклонился, дождался отпускающего жеста и пошел к двери. Рубикон позади, остается дождаться выстрелов. Все прочее готово, необходимо лишь перевести стрелку на пути паровоза истории. Боевики Савинкова – стрелочники надежные и, главное, – молчаливые. А Синклер прикроет, даже если что-то просочится наружу, сам замазан, убийство лорда адмиралу не простят.
13.12.1932 г. Великобритания. Лондон, Бродвей, 54. Штаб-квартира Intelligence Service
В кабинет адмирала Мензис зашел сразу после обеда. Хью Синклер, правящий британской разведкой уже девять лет, не любил заниматься оперативными вопросами, это удел заместителей, директор предпочитал большую политику. Но полученное донесение открывало слишком широкий простор для догадок, брать ответственность за решение на себя Стюарт не хотел.
– Сэр, – начал заместитель начальника Службы, – информация из Парижа. Там появился полковник русского Жандармского корпуса Гумилев.
– Знакомая персона, – мгновенно вспомнил начальник. – «Русский Киплинг», политическая полиция, иногда выполняет «острые» задания их разведки за рубежом. Причастен к исчезновению Локкарта в тридцатом, провалу акции на Кавказе в начале двадцатых. Если не ошибаюсь, последний раз он портил нервы нашим ребятам в Адене и Сомали с год назад?
– Именно так, «путешествовал» по Абиссинии.
– Что ему понадобилось в Париже, известно?
– Адмирал, там нечто странное. По сообщениям наших конфидентов из агентства «Бинт и Самбэн», это «крыша» их резидентуры во Франции, Гумилев ищет русского эмигранта из красных, некоего «Юзика», недавнего убийцу жандармского подполковника Никишова. Ищет настойчиво, денег не жалеет. Детективам настрого приказано отыскать эмигранта, в контакт не вступать, немедленно передать наблюдение русским. С ним прибыли боевики из их Особой команды, живут на конспиративной квартире, связь с посольством не поддерживают.
– Особая команда? Эти ребята не умеют шутить, но неплохо стреляют, – хмыкнул директор, откидываясь на спинку кресла. – Итак. На охоту вышел высокий чин, ранее организовавший похищение немецких бандитов в Мюнхене и резню в Ливане, и с ним специалисты по темным делам… Зачем моему коллеге Глобачеву так сильно понадобился именно этот красный боевик, а старина? – с лету вычленил главное человек за столом. – В Петербурге что, решили отомстить?
– Маловероятно, – пожал плечами Мензис. – За границей империи достаточно их террористов, в Британии открыто проживает Салнынь, убийца Великого князя Бориса, в Германии, почти не скрываясь, сам Савинков – куда более одиозная личность, но Россия всегда ограничивалась нотами.
– Согласен. Что у нас есть на «Юзика» и Никишова?
– Подполковник Никишов, по нашим сведениям, занимался секретной агентурой Охранного Департамента, фигура интересная, но нам почти незнакомая. Юзик – мелочь, юнец, заурядный активист партии Бухарина, убийство в Петербурге – первая его заметная акция.
– Юзик из Боевой группы? Это была спланированная операция?
– Нет, в том-то и дело. РСДП покушение не готовила, это можно утверждать точно, там наших информаторов более чем достаточно, мы бы знали. Уже во Франции его действительно забрал к себе Савинков.
– Ну, тогда я не вижу проблемы, – пожал плечами Хью. – С Савинковым у нас давняя дружба. Где он нынче?
– Был в Париже, теперь, полагаю, в Германии.
– Свяжитесь с ним, старина. Пусть предоставит нам своего Юзика до его рандеву с джентльменами из России. Досконально расспросите мальчишку, он же должен знать, чем до такой степени заинтересовал «Ohranku», – последнее слово Синклер произнес по-русски, рассеянно почесал пустую глазницу и закончил: – Встречу организуйте за пределами Франции, незачем бегать под носом у Особой команды. Есть еще новости?
– Во Франции все чаще говорят о близкой войне с немцами, – доложил Мензис. – И ходят слухи о покушении на премьер-министра Барту в ближайшее время.
– Слухи? – шеф Intelligence Service нахмурился. Заместитель подбирал сотрудников в фешенебельных клубах, вроде «Уайтс», из отпрысков состоятельных семейств с хорошими связями. Эти элегантные молодые люди из высших слоев общества, безусловно, заслуживали полного доверия – в отличие от присылаемых ими донесений. Последние иной раз представляли собой совершенно фантастические измышления, черпаемые из светской болтовни, выдумок не менее светских агентов или просто дезинформации. Однако порой слух из салонного общества, в мир которого ни при каких обстоятельствах не мог получить доступ ни один бывший армейский или полицейский офицер из колоний, которых предпочитал видеть в своем подчинении адмирал, открывал тщательнейшим образом охраняемые секреты. Охраняемые от иностранной разведки, но никак не от любезного британского джентльмена «своего круга». Последние слова Мензиса могли оказаться именно таким случаем.
