К делу перешли быстро. Вмешивать в запутанную историю французов не желали оба, а предотвращение теракта в Марселе стало необходимостью и для Петербурга, и для Лондона.
– Я бы не хотел, чтобы в связи с раскрытием злоумышлений каких-то бандитов, поддерживаемых некоторыми немецкими кругами, прозвучали инсинуации в адрес британских подданных или компаний, – сформулировал после обсуждения ситуации свою просьбу Стюарт. И добавил: – Если во Франции ваши люди уже работают, то в Тегеране мы окажем шаху необходимую помощь.
– Дорогой Стюарт, я не совсем понимаю, при чем тут мы? – поинтересовался генерал. – Конечно, наши люди стараются помочь французской полиции в поимке русских инсургентов. Но это именно что враги России. А уж кто стоит за спиной бомбистов, предстоит выяснить следствию.
– Детердинг должен уйти, – не стал играть словами Мензис. – Shell продолжит конкурировать с вашими нефтяниками, но без сэра Генри с его идеей «крестового похода» против России, компания будет готова признать status quo по умолчанию.
Знаменский понял. Если Петербург не станет поднимать вопрос об участии Shell в покушении на Барту и Реза-хана, британцы разрешат затянувшуюся распрю с мировой корпорацией и уберут порядком досадившего Петербургу Детердинга. Сделка была предложена. Теперь требовалось определиться, стоит ли предложенная цена услуги. Британский вклад в поимку Инженера и его банды мог стать ключевым. С этим необходимо считаться, живой Барту нужен России для совместного вторжения в Германию, Знаменский знал, что на оккупацию Николай II настроен твердо. При всем том информацию о террористах Мензис в любом случае передаст, тут интересы совпадают. Сама Intelligence Service ее реализовать не хочет, не те отношения с Парижем, да и мы не упустим случая, тут же начнем искать ниточки к Shell, и ведь найдем… Нормальные отношения с лидером нефтяного рынка, конечно, не помешают, но в данном вопросе англичане, похоже, выигрывали слишком много. Получив контроль сразу над Англо-персидской компанией и Shell, да еще договорившись с Пехлеви и поспособствовав тому в раскрытии тегеранского заговора, Лондон приобретал совсем другие позиции для следующего этапа игры. А цену за позиционное преимущество сэр Стюарт пока не назвал. С другой стороны, скандал с Shell особых выгод тоже не сулит. Ну, французы еще больше охладятся к Альбиону, и только. Хотя… а нет ли тут отголоска внутрианглийских подковерных баталий? Правительством Макдональда там не все довольны. И Мензис вряд ли сторонник лейбористов, ходят слухи, что он внебрачный отпрыск короля Эдуарда VII. В любом случае, совершенно точно у него отличные связи с королевским двором, скорее он должен ставить на консерваторов.
Дмитрий Иванович улыбнулся и заметил:
– В принципе необоснованные обвинения действительно не должны звучать. Вот, скажем, Россию в парижской прессе обвиняют в каком-то шпионаже, глупейшая история, представляете? Но это к слову, а на ваш вопрос… Я так понимаю, что выстраивать новые отношения с преемниками сэра Генри будет новое правительство?
– Возможно, – согласился собеседник. Стюарт понял, что русский торгуется. Это предусмотрено, за выигрыш в расстановке фигур тоже есть цена.
– Русские и французские войска сосредотачиваются на германских границах, – ответил он на незаданный вопрос.
Знаменский вопросительно поднял бровь.
– Лондон, – тут британец сделал паузу, подчеркивая следующие слова, – направит ноту в случае вмешательства во внутренние дела Германии.
«Англичане не станут реально противодействовать в Германии, – понял жандарм. – Ограничатся словесами. Черт!»
Это действительно меняло дело. Персия и Shell стоили Германии, вне сомнения.
– Давайте обсудим детали нашей взаимной помощи французским коллегам, – произнес он вслух. – Прямо снова Антанта у нас, и опять против, – Знаменский сделал такую же паузу, – немцев. Надеюсь, сотрудничество будет не менее удачным.
26.12.1932 г. Франция. Париж, бульвар Гренель, 79. Российское посольство
Генерал привез сногсшибательные сведения. Как их получила разведка, Гумилев не мог себе вообразить, но слушал внимательно.
– …таким образом, по имеющимся у нас сведениям, теракт планируется в Марселе, во время встречи Реза-хана Пехлеви с премьер-министром Барту и лордом Инверфорсом, – подвел итог Знаменский. – Экс осуществляет группа Мельникова, известного под кличкой «Инженер». Сейчас они находятся в совершенной автономии, связей с Савинковым, Боевой группой и другими структурами или лидерами «Объединенки» не поддерживают и не станут этого делать до завершения акции.
– Они боятся наших агентов в партии, – поддержал начальство полковник. – И надо признать, конспирация в боевке Савинковым поставлена на высочайшем уровне, ошибок Инженер и его люди не сделают.
– Одну сделали, – заметил Шмырко.
– Это уже больше, чем мы могли рассчитывать. Кроме того, это не ошибка, а хорошая работа вашего агента, – улыбнувшись, сделал комплимент Николай Степанович. – Госпожа Сталь умело подобрала… э-э… служащих.
Присутствующие невольно улыбнулись, хотя представитель Охранного шутил лишь отчасти. Боевик проговорился «девице Жужу» не случайно, возможность подставить опытному конспиратору проститутку высшего класса, способную не только лечь в постель, но и заставить расслабиться, он действительно считал заслугой баронессы.
– У всех террористов чужие паспорта, живут они под прикрытием тщательно разработанной легенды. Местонахождение самого Савинкова и штаба боевки тщательно законспирировано, да там, скорее всего, конкретикой и не владеют, это разработка самого Мельникова, – вернулся к обсуждению генерал. – При малейшем намеке на слежку они меняют квартиры, паспорта и легенды.
– Какие у них паспорта? – тут же спросил Гумилев.
– Любые, – не задумываясь, ответил Шмырко. – Точно могут быть русские, с высокой вероятностью Голландия, Швеция и Дания. Но вполне допускаю и французские документы.
– У нас есть два ключа к покушению, – напомнил генерал. – Адрес в Марселе и данные троих террористов. Сам Мельников, бывший анархист Горев и их техник, Бекаури. На него досье нашли?
– Так точно, – привстал посольский резидент. – Бекаури Владимир Иванович, кличка Нодар, родился 12 декабря 1882 года в Тифлисской губернии, грузин, вероисповедание православное. Окончил с отличием Закавказское Михайловское железнодорожное училище, во время учебы связался с социал-демократами. Во время бунта 1905 года изготовил для боевки пушку, привлекался по подозрению, но не арестовывался. Потом Манифест, попал под амнистию. С 1907 проживал в Петербурге, занимался конструированием и изготовлением сейфов со сложными замками, механических игрушек. Имеет восемнадцать патентов на изобретения. В период с 1907 по 1919-й неоднократно попадал в сводки наблюдения как сочувствующий левым. С 1919 года состоял в Техническом бюро РСДРП(б), с 1921-го перешел на нелегальное положение. По данным внутренней агентуры, занимался конструированием бомб и оружия для большевистской красной гвардии и подполья. С 1922-го в эмиграции, с 1924-го имел вид на жительство во Франции. Получил ряд патентов во Франции и Великобритании, но ни на один из них заказчика не нашел. С 1926-го в Боевой группе Савинкова, по непроверенной информации, занимается бомбами и переделкой оружия. Последний раз попадал в поле зрения Заграничной агентуры в сентябре сего года, в Берлине. Агент внутреннего наблюдения в «Объединенной РСДП» сообщил, что случайно встретил Бекаури в центре между Бранденбургскими воротами и Потсдамер-платц, но что он там делал, не выяснено. Имеются фотографические снимки, три штуки, последний пятилетней давности.
