Есть и очень неприятное для меня лично. Стасов сообщил о предателях в моем ведомстве. О тех, кто уже работает на немцев, и о тех, кто вот-вот продастся. Меры уже приняты. Со Стасовым еще поработали психиатры и с помощью гипноза вытянули из его памяти немало важной информации. Считаю, что его следует наградить.
По военным. Среди командного состава проведена точечная «чистка». Арестов пока избегаем, как и обвинений в предательстве, просто отзываем с фронта, замещая другими людьми. Военные, называемые Стасовым среди лучших военачальников СССР, находятся под постоянным контролем и дополнительной охраной. Пока информация по ним полностью подтверждается. Особенно это касается Рокоссовского и Горбатова. Последнего очень хвалит Мехлис, что для него очень нетипично. Опасения вызывает Жуков. Некоторые его действия выглядят странными, но, возможно, просто я пока их не понимаю. С Павловым ситуация более серьезна. Боюсь, что речь идет о реальном предательстве. К этому есть все предпосылки, но решение принимать тебе, Коба, — и Берия, сняв пенсне, устало потер переносицу.
— Мнэ, мнэ, — раздраженно проворчал Сталин, окутываясь дымом. — Как портачить и гадить, все сами с усами! Ни один шпион столько не натворит, сколько могут сделать наши дураки. Ладно. Примем решение. А что сообщают твои люди о настроениях в войсках и по поводу последнего приказа?
— Сообщают, что моральное состояние войск улучшилось на всех уровнях. За последнюю неделю снизилось общее число потерь. Особенно это коснулось авиации. Не обошлось и без нарушителей. Дела трех командиров полков и четырех политработников рассматриваются в военных трибуналах. Можно смело говорить о том, что последний приказ за номером 120 пошел только на пользу дела.
— Хорошо, очэнь хорошо! Именно на такой эффект мы и рассчитывали. Ладно, Лаврентий, иди, работай.
Глава 14
Эх, путь-дорожка фронтовая… Ага, как же, не страшна бомбежка! Штаны сухими остаются непонятно почему. Грохот, вой, вонючий дым. Филиал ада на земле, не иначе. До этой долбаной Золотоноши оказалось нелегко добраться. Сели мы в Полтаве. Я наивно полагал, что долетим до самого места, но реальность внесла свои коррективы. Оказалось, что Золотоноша находится совсем недалеко от Черкасс. А от них до линии фронта всего ничего, пара-тройка километров. А по последнему приказу Сталина решили излишне не рисковать самолетом и людьми. Да уж, приказом № 120 от 13 сентября Сталин меня не только поразил, убил просто! Согласно этому приказу за бессмысленную гибель бойцов и техники полностью отвечал командир или политработник, отдавший такой приказ. К бессмысленным относились отправка «бомберов» без истребительного прикрытия средь бела дня и многое другое. Когда читал этот приказ, в голове промелькнула мысль, что теперь не будут в честь «красных дней» ненужные атаки делать, теперь какой-нибудь бывший райкомовец хрен на бессмысленный убой людей отправит. Чревато!
Вот и пришлось до Полтавы долететь, а потом на машинах. Правда, у Золотоноши и аэродрома не было, но поворчать-то можно? А вот добираться по земле оказалось тяжело. Такое чувство, будто немцы на нас охоту объявили! Налет за налетом. Когда эти сволочи успокоятся, наконец?! Достали! Пережив очередной налет, отряхиваясь от грязи, направился к нашим машинам. Хорошо хоть никого не зацепило и люди целы, а значит, через час мы будем на месте. А нас целая колонна, теперь — «полуторка» и «эмка». Кроме нашей группы, еще шесть автоматчиков и три «спеца» из Полтавы.
Немецкие летчики считают, что мы — достойная цель для их тренировок, и не могут мимо пролететь, твари! Все норовят нас расфигачить. Не получается у них, к счастью. Дырок в машинах много понаделали, но все не фатальные. Везет нам сегодня, не иначе у кого-то в группе ангел-хранитель сильный. Правда, в грязи накувыркались за это время! Как хрюши все стали. Но все заканчивается, закончилась и эта мутотень с дорогой — приехали!
Зайдя в отдел НКВД, узнали, что для нас никакой новой информации не было. Время было позднее, да и за время пути сильно устали, поэтому решили отдыхать до утра. На ночлег нас определили в дом, хозяева которого были эвакуированы с местным заводом. Пусть и в пустом доме, но лучше, чем на улице. Освоившись, мы поужинали сухпаем и завалились спать.
С утра началась работа. Допросили всех живых участников интересующих нас событий, находившихся в городе, и убедились — ничего нового нет. Следователь, который проводил первичные допросы, поработал качественно. Поэтому Транеев отзвонился в Москву и сообщил нам, что с утра выезжаем ближе к Днепру, в село Чапаевка. Там сейчас находился особист, руководивший тогда допросами. Выехали пораньше, чтобы потом, прямо из Чапаевки, успеть до ночи добраться в Полтаву.
Еще с вечера стала слышна сильная канонада, но местные сотрудники успокоили нас, что это в порядке вещей. Немцы каждый день ближе к вечеру усиливают активность, но прорваться не могут. Выехали рано, еще светать не начало. Хорошая погода, свежо, но не холодно. «Эмка» со спецами, Транеевым и Петькой за рулем пылила впереди, а я сел с автоматчиками в кузов «полуторки». Не нравится мне в ее кабине, пусть ездой там Женька «наслаждается». Водитель попался, любитель чеснока и лука, и с животом у него, гм, проблемы определенные. Я уж лучше воздухом в кузове подышу, с бойцами. А Женька пусть в кабине «наслаждается»! Хорошо Петру! Выпросил у Транеева за рулем посидеть, да еще и причину этому нашел. Мол, «можно спокойно разговаривать будет, меньше посвященных — лучше для дела».
А немцы все не успокоятся, грохочет не переставая. Как не надоест снаряды тратить? Хотя пускай тратят. Снаряды — это деньги. Вот пусть они их на ветер и кидают. Правда, нашим тоже приходится тратить, но поменьше. О, навстречу из-за поворота наши танки показались, наверное в ремонт. И вдруг легковушка разлетелась в облаке взрыва, а рядом с нами что-то басовито просвистело. Немцы!!! Голова еще осознавала, что произошло, а ноги, спружинив, выбросили меня из кузова. Перекувыркнувшись несколько раз, я увидел медленно разлетающиеся обломки «полуторки», чью-то летящую ногу. Вскочив, я кинулся к близкому лесу. Раздавшаяся сзади пулеметная очередь только подстегнула, прибавила скорости. Проламываясь, как лось, сквозь кусты, на опушке я споткнулся и покатился кубарем. Над головой просвистывали пули, сбивая ветки и листья. Не вставая, я ползком направился в глубь леса. Минут через пять поднялся и, качаясь, пошел в лес, ускоряясь с каждым шагом и в конце концов перейдя на бег. Раздавшаяся на опушке немецкая речь основательно добавила сил. Мне в очередной раз повезло. Далеко в лес немцы не пошли, видимо, у них не было времени на поиски одного противника. Они же не знали, какой «ценный» кадр от них убегал.
Выдохшись, я рухнул прямо у подножия большого дуба. Навалилась жуткая слабость. Да, все начинается сначала, только из оружия при себе один ТТ. Блин, ну как же так? Как это все получилось? И мужики погибли ни за грош! Так глупо и неправильно все произошло. Может, кто еще жив и ушел в лес? Подумав об этом, поднялся и, достав «тэтэшку», направился назад. Шел немного в стороне от своего первоначального пути, мало ли, вдруг фрицы рядом окажутся. Не встретив никого, добрался до опушки. На обочине дороги валялись догорающие, искореженные обломки «полуторки». Виднелись разодранные тела ребят. От «эмки» вообще мало что осталось. А мимо проходила группа немцев, примерно взвод. «С…и, п…ы, — маты лились сквозь сжатые зубы, не переставая. — Твари, теперь у меня к вам полноценный личный счет. За Женьку, за командира, за остальных ребят. Кровью умоетесь, падлы!» Чувствуя, что еще чуть-чуть, и я открою огонь по гадам из пистолета, я, отвернувшись, направился в лес, неосознанно направляясь на восток. Перед глазами стоял улыбающийся Женька. Петька, любящий помолчать, но знавший кучу интересного. Транеев, просто хороший мужик и командир. Мужики с Полтавы, с которыми я так и не успел толком познакомиться. Выть хочется. Ладно, нужно решать — что делать дальше? Как прорываться к своим? Даже карты нет, толком-то и не знаю, что поблизости находится. Так, нужно уходить вправо от дороги, а я с левой стороны. Если идти по этой стороне, то скоро уткнусь в реку с большим мостом, а мост немцы под контроль возьмут сразу, это и к бабушке ходить не нужно. Значит, возвращаемся ближе к дороге, выбираем момент, и на ту сторону! Канонада идет спереди и слева. Значит, немцы прорвались в районе Черкасс. Ладно, сориентируемся. Черт, жрать захотелось, спасу нет. На дорогу-то только чаю попили, рассчитывали в Чапаевке поесть плотно. Ничего, потерпим.
