— Где расквартирован ваш полк и ближайшие немецкие части? Рекомендую отвечать правдиво и полно, этим вы, возможно, сохраните себе жизнь. — Мехлис повернулся к Ахундзянову: — А вы, лейтенант, идите, пообщайтесь с остальными пленными.
Проводив взглядом лейтенанта, Хольц вздохнул и начал говорить. Из его рассказа получалась следующая картина: полк снабженца располагался в Мирном вместе с 64-м мотоциклетным батальоном, и входящие в дивизию 36-й танковый, 103-й мотопехотный и 4-й артиллерийский полки с 40-м разведывательным батальоном расквартировались в Тельманове. Карта, изъятая у него, подтверждала его слова. По поводу того, что происходило северо-восточнее, он не знал. Похоже, что сейчас будем «рвать когти»! Только увели немца, как Мехлис приказал:
— Срочно подготовить технику к выходу. Раненых погрузить, проверить оружие и боеприпасы. Выезжаем по готовности. Судя по всему, времени у нас совсем нет, этого хлыща быстро хватятся!
Через два часа мы выехали в наступающую ночь. В душе было странное спокойствие и уверенность, что все будет нормально.
Глава 26
Все же неплохие машины делали немцы уже в 40-х! Даже в грузовике довольно комфортно, не говоря уж о легковушках. А как мне хотелось проехать в новеньком «капитане», просто сил нет! Но, увы… Пришлось опять в «Блитце». Стараясь как можно дальше убраться от фрицев, которым наверняка не понравится наше «гостеприимство», колонна шустро двигалась на северо-восток. Без проблем проскочив обе «марьевки», мы вышли на «оперативный простор», удаляясь от Тельманово. Несмотря на всю серьезность нашего положения, на лицо лезла улыбка, а в голове крутилось выражение, подхваченное в какой-то книге: ноги, ноги — уносите мою зопу! По сути, именно этим мы и занимались, только уносили наши седалища не ноги, а колеса. Глядя на дорогу, я задумался: а не слишком ли мы обнаглели? Ведь идем с включенными фарами, хоть и со светомаскировкой. Но с другой стороны — немцам и в голову не придет, что колонна немецкой техники на самом деле — русская. Да и пока нас не начали искать, нужно убежать как можно дальше, а в идеале — к своим. Но до этого еще ой как далеко!
Вскоре даже относительный комфорт «Блитца» порядком надоел, да и усталость навалилась. Мне-то еще ничего, а вот шофер стал клевать носом. Пришлось его развлекать анекдотами, а то устроим ДТП, потом хрен отмоемся. В колонне идем предпоследними, перед замыкающим БТРом, а врезаться можем в «санитарку», а там и без нас мужикам хреново, тяжелые все. Только из-за анекдотов чуть было еще хуже не стало, пару раз едва не слетели с дороги, так водила ржал. Черт, и что я раньше про анекдоты не вспомнил? Щас был бы мегапопулярным! А с другой стороны — оно мне надо? Не. Обойдусь я без излишней известности. Ух ты-я-а. Красота какая впереди! Кто же такие фейерверки запускает? Тьфу, черт! Совсем ополоумел от этой дороги, какие, в задницу, фейерверки?! Это же трассеры и взрывается что-то. Подъезжаем к нашим? Только про это подумал, как впереди вспыхнуло и шарахнул такой взрыв, что я пригнулся, а Сергей, водитель, чуть не выпрыгнул из-за руля. Хорошо, не столкнулись. Ни мы, ни с нами…
Выскочив из кабины, я бросился в начало колонны. Слава богу, все обошлось! Как оказалось, на нашем пути взорвалась мина, судя по всему, какая-то нестандартная. И сработала она тоже, гм, нестандартно. Непонятно почему, но мина взорвалась тогда, когда БТР уже проехал, а грузовик еще не доехал. Водитель и пассажир в кабине отделались легким «жидким» испугом. Даже смешно не было, просто представил себя на их месте и сразу побежал «метить» обочину за машиной. Это страшнее, чем атаку отбивать! Посовещавшись, решили — движение продолжать! Только увеличить дистанцию между машинами. От сонливости и следа не осталось, напряжение ощущалось почти физически. Казалось, что вот-вот раздастся новый взрыв, только уже под машиной, и не факт, что не под нашей. В таком настроении проехали через какое-то маленькое сельцо, потом еще одно и примерно через час остановились. В небе уже давно не было видно «фейерверка», да и затихло все. Только изредка слышались короткие пулеметные очереди. Собравшись возле машины Мехлиса, стали решать, как быть дальше. В итоге Чуприн отобрал троих бойцов, выдал им три накидки, сделанные из простыней еще в Гранитном, и отправил вперед. Разведать — что да как впереди. Главным было то, что при близости советских позиций они должны были связаться с командованием.
Хуже нет, чем ждать и догонять! Да и мороз заметно усилился, просто так долго не постоишь — приходится постоянно пританцовывать, да и машины надолго не заглушишь, а то фиг заведешь потом. Труднее всего было с ранеными, но что могли, мы для них сделали. Уже под утро вернулись наши «ползуны», да не одни! С ними пришла пятерка бойцов во главе с серьезным старшиной, которые начали согласовывать план нашего прорыва. Уже почти все обговорили, остались мелкие детали, а я все всматривался в старшину. Его правую щеку и часть горла пересекал багровый шрам жуткого вида. С такими приметами я не сталкивался, а вот голос был знаком. Блин, ну где я слышал этот голос?! Тут он повернулся левым боком, и я вспомнил!
— Золотинцев! Никанорыч, жив! — Подскочив к растерявшемуся старшине, я стиснул его в объятьях. — Живой, чертяка! Неужели не узнаешь?
Тот с секунду всматривался в мое лицо и наконец узнал, заулыбался.
— Товарищ лейтенант! Вы! Здо?рово! — Он ухмыльнулся, от чего шрам жутко сморщил его лицо. — Значит, опять с вами через передовую, только теперь с комфортом, — и кивнул на машины.
— Стасов, потом поговорите! — Недовольный голос Мехлиса вернул меня в реальность.
В общих чертах план был таков. В этом месте линия фронта проходила около села Староласпы, и от нас до немцев было около километра. Мы остановились в небольшом лесочке, в стороне от немецких позиций и тылов, поэтому обнаружить нас могли только случайно. Что было особенно хорошо для нас, в этом месте не было сплошной линии обороны — ни у нас, ни у немцев. Этим и решили воспользоваться. Для корректировки наших действий с бойцами Золотинцева отправился Яша. Следующей ночью наши должны были открыть огонь по позициям немцев, под прикрытием которого мы и должны прорваться на ту сторону. Выглядело это наглой авантюрой, но спасти раненых, трое из которых умерли этой ночью, по-другому мы не могли. Нам оставалось только надеяться на удачу и на то, что немцы нас не обнаружат.
По окончании суеты, связанной с уходом разведчиков и Зильбермана, я уединился с оставшимся с нами Золотинцевым:
— Ну, рассказывай, старшина. Как жил это время? Что о ребятах знаешь?
— Да что рассказывать, товарищ старший лейтенант? Как тогда вышли, на нас особисты насели. Правда, по-хорошему, никаких разговоров про измену не было. Через неделю распределили по частям. Из наших я никого больше не видел. А я… Ничего особенного. Воюю, в разведку взяли. Старшину дали и орден, Красное Знамя.
— Поздравляю! — Я аж присвистнул и хлопнул его по плечу. — За что дали-то? И как ты такое «украшение» на лице заработал?
— Да ну, ерунда. — Он смутился. — Нечаянно немецкого полковника в плен взял. А шрам тогда же и получил. Осколок от гранаты так резанул. Да нечего мне рассказывать, товарищ старший лейтенант, ничего особенного я не делал…
