К старту готовили две ракеты. Создатель назвал одну из них «Мэри», а вторую широким жестом предложил назвать мистеру Вандербильту. Тот не задумываясь нарек ту «Сьюзан». В эту минуту на старте стояла старшая из сестер – «Мэри»…
– Ноль! – взревел сиплый голос за спиной.
Годдарт, словно дрессированный тюлень из цирка, наклонился вперед и перебросил рубильник с рукоятью, раскрашенной в цвета американского флага, вниз. Вспыхнули блицы.
– Зажигание!
Облаченные в белые халаты помощники бросились крутить и переключать. Щелчки электрических разрядов доносились и справа и слева, но на эстакаде ничего не изменилось, хотя ясно было, что какие-то процессы там уже начались. За спиной разом заголосили еще несколько лаборантов. Молодые люди наперебой выкрикивали цифры, считывая показания приборов, а организатор всего этого бедлама, Новый Американский Колумб, Открыватель Дверей в Царствие Небесное, вертел головой и все успевал – понимать, говорить, улыбаться в объективы и раздавать приказы.
Все это длилось секунд десять, не больше, потом там, где лежали ракеты, что-то грохнуло. Звук получился такой, как будто уронили огромный церковный колокол, а мгновением спустя на эстакаде взревело. Корреспонденты завопили, словно стая мартышек, и бросились к амбразурам, снимая вырвавшийся из сопел разгонной платформы факел. Оттуда повалил жёлто-белый дым, махина под ракетой задрожала и, трубя, словно сотня слонов или десяток паровозов, медленно двинулась с места. Миллионер почувствовал в этом движении тяжесть. Ту тяжесть, что несла в себе ракета. Он даже наклонился вперед, добавляя силу своего тела к силе, что поднимала летающее железо все выше и выше.
– Давай! – неожиданно для себя завопил мистер Вандербильт и затряс кулаками над головой. – Давай, девочка! Задери-ка юбку повыше!
«Мэри» послушалась и плавно понеслась по эстакаде, набирая скорость.
Оттолкнув кого-то, миллионер выбежал наружу и, прикрывая глаза ладонями, стал смотреть, как по серебряным нитям эстакады в ореоле бело-желтых облаков, окрашенных местами алыми всполохами огня, черно-красный ответ Америки большевистской России поднимается все выше и выше…
Ракета, наконец, сорвалась с платформы и ушла в самостоятельный полет. Пробив облачный слой, огненное пятно становилось все тусклее и тусклее, а потом и вовсе пропало. Только сейчас он вспомнил о человеке, что прятался за железной скорлупой.
– До свидания, мистер Шепард!
Орбита Земли. «Святой Георгий Победоносец»
Июнь 1930 года
… После часа перегрузки на «Святом Георгии Победоносце» невесомость показалась его пассажирам чем-то вроде награды за перенесенные испытания…. Господин Кравченко осторожно сунул голову в нижнюю часть корабля, посмотреть, как там пассажиры.
Кряхтение и оханье сменились радостными возгласами. Сперва осторожно, а потом все смелее и смелее люди начали двигаться в пространстве корабля – с шутками, смехом и неуклюжими попытками научиться летать.
Глядя на них, профессор почувствовал себя волшебником из сказки, что позволил осуществить детям, жившим в этих крепких мужчинах, давно забытые мечты, когда, кажется, все можно: захотел и полетел.
А хотели все…
Все они были одеты в одинаковые плотные облегающие куртки и бриджи, заправленные в сапоги. Он еще не успел разобраться в молодых лицах, знал только князя, да и казаков отличал по пышным усам.
– Знаете, господа, кого мы сейчас напоминаем? – сказал кто-то сквозь смех, сопровождавший его после нескольких неудачных попыток сползти с потолка. – Майских жуков! Мы с братом набирали их, бывало, полную банку и смотрели, как они там мечутся и по стенам ползают.
– Головами о стенки бьются? – засмеялся кто-то. Эйфория полной свободы не проходила.
– Не без этого…
Понимая радостное возбуждение пассажиров, профессор все же сказал:
– Подождите, господа, подождите. Еще налетаетесь…
Какое-то время он смотрел на них снисходительно, но только до тех пор, пока один из них, пролетев мимо него на второй этаж, не врезался головой в пульт управления кораблем. Слава богу, обошлось без последствий. Поймав незадачливого летуна за ногу, господин Кравченко отправил его к товарищам.
– Господа! Вы же не дети. Остановитесь, – воззвал он.
Но где там! Любое неловкое движение, и всех сызнова разбрасывало по каюте.
Желая отвлечь их от опасных забав, профессор убрал с иллюминаторов металлические заслонки, и пассажиры, забыв о радости движения, разом прилипли к окнам. Какая там невесомость, если за стеной такое!
– Матерь Божья! – перекрестился кто-то из казаков. – Неужто это все взаправду?
– Да уж поверьте ученому человеку, Антон Семенович. Все как есть правда, – отозвался князь.
– Что ж, я теперь Еноху уподоблен? – растерянно спросил усач, разглядывая занавешенную облаками Атлантику. Под кисеёй водяного пара проступали очертания берегов Южной Америки.
– Ну, про Еноха – это преждевременно… Это, друг мой, еще не царствие небесное. Царствие небесное еще заслужить надобно…
– А это что, вон там выпирает?
– Это Луна.
Вечный спутник Земли висел над ощутимо закруглявшейся голубой окраины планеты еще более яркий и желтый, чем можно было бы увидеть с Земли.
– А большевики где?
– Будут вам большевики. Никуда не денутся.
За разглядыванием Земли и угадыванием того, что видели (тут себя показали моряки), прошел почти час.
Голоса за спиной потихоньку стихли. Люди устали хлопать друг друга по плечам и удивленно ахать. Да и смотреть особенно было уже нечего – ну Земля, ну Луна, ну звезды… Короче, ничего нового…
И тут над нежно-голубым ореолом атмосферы показалась яркая звезда.
– Станция, господа!
На мгновение профессор почувствовал себя не то кондуктором, не то начальником подходящего к перрону поезда. Его пассажиры, гроздьями висевшие у иллюминаторов, зашевелились и горстью тополиного пуха вновь разлетелись по кораблю.
Встреча с большевиками должна была состояться на темной стороне Земли. Никакого умысла в этом не было, но так получилось.
Издалека станция казалась изломанным набором труб, но чем ближе «Святой Георгий Победоносец» подлетал, тем яснее становилось её устройство.
Все, что незваные гости знали о ней, они почерпнули из большевистских газет. Большевики, конечно, как им свойственно из классовой этики, могли все придумать для обмана классовых врагов, но другого источника информации попросту не было. В этих условиях приходилось надеяться на отвагу десанта, да и на русский всепобеждающий «авось».
– Смело мы летим… – заметил князь, вися у иллюминатора вниз головой.
– Нам опасаться нечего. Как родных примут, можете не сомневаться.
