Рядом с телом — напоминанием о несостоявшихся намерениях — осталось торчать воткнутое в землю копье.
Мак-Кафли бросил на кон все, что у него было, и выиграл.
Сергей облегченно вздохнул. Может, кто и сказал бы, что Мак-Кафли заплатил дорого, но Сергей так не считал, Капитан не переплатил.
Из копошащейся кучи выбрался одноглазый. В два прыжка он добежал до них. Мартин увидел, как его единственный глаз, смотревший на поверженного противника, выкатывается из глазницы в безмерном удивлении. Охотники зашумели. Их копья колебались, словно тростник на болоте, но одноглазый пресек попытки разномыслия. Ухватив тело противника за волосы, он вздернул его в воздух, что-то грозно крича при этом. Другая рука, словно штыревой громоотвод, указывала в небо. Шум стих. Тогда, усмирив попытку бунта, он повернулся к связанным путешественникам.
Оглядев их, он сказал что-то вроде «о-о-о» и склонился в глубоком поклоне. Следуя его примеру, толпа на поляне тоже согнулась в поясе. Несколько долгих минут они лежали, не смея поднять глаз на людей, без сомнения, находившихся под защитой Богов.
— Кажется, все кончилось? — осторожно спросил Сергей, глядя то на Мартина, то на спины охотников.
— Все еще и не начиналось, — ответил Мартин. — Хэст, вы живы? Кто это?
— Дикари.
Хэст прокашлялся, выплевывая изо рта травяной мусор. Взгляд его пробежал по раскраске дикарей, и он счел нужным добавить:
— Кажется, людоеды. Хотя, может быть, я ошибаюсь.
— Я надеюсь…
Прислушиваясь к разговору, Сергей покрутил головой и поинтересовался:
— Что-то они не торопятся нас развязывать…
— А с чего бы им торопиться? — спросил Хэст, Стараясь не смотреть себе под ноги, Сергей сказал:
— Мы?
— Ну да, мы. Все-таки мы победили. Хорошие то есть… Маввей широко ухмыльнулся и кивнул на убиенного:
— А с чего вы взяли, что он хотел нам зла? Может быть, даже совсем наоборот…
Что имел в виду Маввей, стало ясно буквально через несколько минут. Надежды Сергея на то, что уважения к ним после того, что произошло, должно прибавиться, не оправдались. Обдирая пленникам связанные руки, туземцы просунули под веревки копья и, словно обычную добычу, взвалили их на плечи. Освобожденный от доспехов Маввей попробовал ругаться, но его снова успокоили ударом по голове. Ни Сергей, ни Мартин не стали проявлять своего характера, справедливо полагая, что шансов на побег у них сейчас нет, но выдержка и наблюдательность дадут им эту возможность.
Гортанный крик построил племя в цепочку. Другой крик стегнул их по спинам, и люди, сгорбившись, нырнули в лес…
Весь последующий путь до деревни слился для пленников в одну длинную синусоиду.
Почти два часа они словно три маятника болтались между небом и землей, уже не помышляя о том, чтобы что-то запомнить, а озабоченные только одним желанием — уберечь глаза и наиболее чувствительные части тела от неприятностей. Мир вокруг превратился в калейдоскоп, в котором по самым причудливым траекториям перемещались знакомые предметы — небо, деревья, облака, цветы. Туземцы шли быстро, нимало не заботясь о целостности пленников и не обращая на них внимания, и только деревья, словно мстители за покореженную «Новгородом» природу, норовили то хлестануть их деткой, то наподдать тяжелым суком.
Конец пути дал знать о себе тем, что в привычный калейдоскоп стали залетать новые предметы. Сперва появились плетни, потом дети и женщины, потом дома и горшки, а потом все остановилось.
Снятые с копий люди постепенно возвращались в реальный мир, где небо, деревья и дома прочно стояли на своих местах. Их свалили в центре площади в одну кучу. Они все еще были связаны, но могли разговаривать.
— Господин Маввей, — поинтересовался Мартин, — вы так и не определились, людоеды это или нет?
Маввей пожал плечами. Единственный вопрос, который его всерьез интересовал, — догадались ли дикари захватить его доспехи, или оставили там же, на поляне. С раздражением он ответил:
— Нет еще. Дождемся обеда и узнаем.
Спиной Сергей чувствовал жесткость столба, а ногами — мягкую упругость земли. Площадка вокруг него сохраняла следы босых ног. Чувствовалось, что тут здорово пляшут, незлобиво вбивая любую растительность обратно в землю. Вокруг площади стоял с десяток травяных хижин, сверху прикрытых свисающими ветвями. Чуть в стороне из гущи деревьев поднимался в небо дым, легкомысленными перьями пятная небо. Рядом с ним тяжеловесным куском камня, неизвестно как залетевшим в небо, торчал угрюмого вида пик.
— Во, опять горы, — обрадовался Сергей. За его спиной завозился Мартин. Его прислонили так, что он мог видеть только противоположный край поляны.
— Где?
— Прямо передо мной. А у тебя что?
— У меня пока круги перед глазами. Дай проморгаться.
— Моргай, — великодушно разрешил Сергей. — А что у тебя, господин благородный рыцарь? Что видишь?
Хэст заскрипел зубами, пытаясь повернуться на голос.
— Вижу целую свору гадов с копьями. Он тяжело задышал, стараясь порвать веревки, но безуспешно.
— Эх, дружины нет… Уж я бы…
— Потерпите, — успокоил его Мартин. — Какой смысл ругаться, если сила на их стороне?
— Как какой? — возмутился Маввей. — Драться не могу, так хоть разозлю их.
Сергей покачал головой, явно не одобряя рыцаря.
— Вот этого-то я и боюсь, — сказал он. — По мне, лучше иметь дело со спокойными туземцами, а не с кипящими от злобы людоедами. Может быть, тогда…
Маввей понял его недосказанную мысль и перебил:
— Это не людоеды. Но не радуйтесь, живыми нам отсюда в любом случае не уйти. Нам остается только выбрать себе смерть.
Сергей, скосивший глаза, увидел, как длинным плевком рыцарь постарался попасть на чью-то босую ногу. Не попал. Инженер облегченно вздохнул, хотя в скорую и мучительную смерть как-то не верилось. Толпа все густела, и вскоре живое кольцо вокруг них заслонило дома и заборы деревни. Жители бесцеремонно разглядывали их, кто-то пытался потрогать. Лбом он ощущал пощипывание. Переводчик в автоматическом режиме впитывал крохи информации и начал выдавать ее «новгородцам». Старейшины, собравшиеся рядом с ними, совещались о том, что с ними делать. Единомыслия у них не было. Часть старейшин — именно около них терся тот самый одноглазый, который встретил их на поляне, — утверждали, что пленники — посланцы какого-то Великого Жо. Другие, в полном соответствии с диалектикой, в это не верили и требовали какого-то неясного испытания.
— Мартин, ты слышишь?
— Слышу.
— Что там? — заволновался благородный Хэст. — Будем драться?
— Пока нет. Они еще не решили, друзья мы им или нет.
— Меч бы мне, — с тоской отозвался Маввей, — сразу бы разобрались, кто тут друг, а кто враг…
