Хэст поднялся. Вцепившись в ставню, загораживающую окно, он сорвал ее, открыв свету путь в святилище. Снаружи раздался дружный вздох, превратившийся в песню. Под ее аккомпанемент допрос плавно сдвинулся с места.
— Что это? — для начала спросил Мартин, показав на метеостанцию. Бали уже пришел в себя, а может быть, песня напомнила ему, что у него еще есть силы для борьбы с пришельцами, и по его ответу стало ясно, что они уже упустили время. Он выработал свое отношение к посланцам Великого.
— В маленькой комнате Великий держал маленького Бога. Он делал погоду.
Мартин продолжал с выражением любезного интереса смотреть на него, а Сергей пробормотал:
— Он ненормален. У него все в голове перепуталось. И причины, и следствия.
— Притворяется, — не согласился с ним рыцарь. — Дайте-ка я его кинжалом.
Мартин повернулся к Маввею. Тот с совершенно мирным видом сидел под окошком и резал кинжалом лавку. Над головой его, словно грязные мысли, роились мухи. Он отмахивался от них, но работы не прекращал. Увидев, что Хэст занят делом, Мартин забеспокоился. Не связывались как-то в его голове резьба по дереву и Хэст Маввей Керрольд.
— А вы-то что делаете с лавкой?
— Ложку, — спокойно объяснил рыцарь. — Я вычерпаю у него из брюха все внутренности, если он будет молчать. Сперва разрежу, а потом вычерпаю и заставлю съесть.
Если он не перестанет валять дурака.
Мартин посмотрел на тупые заусенцы по краю ложки и в сомнении покачал головой:
— Пока не нужно. Он вполне логичен. Маленькая комната — маленький Бог. С головой у него все в порядке. А в большой комнате, видимо, большой Бог?
Бали молчал, зачарованно уставившись на лавку.
— Наверное, он делает неприятности? Как ты думаешь?
Сергей хмыкнул:
— Ошибаешься. Большой Бог может делать не какие-нибудь там неприятности, а исключительно Большие Неприятности.
— Конечно, — согласился Мартин. — Значит, и у нас с логикой все в порядке… Как это тут очутилось? Бали молчал. Его все больше интересовала лавка. Молчание его трудно было назвать высокомерным, но Мартин счел его вызывающим. Он дал жрецу полминуты, чтобы подумать, а потом тяжело вздохнул:
— Хэст, ваша ложка готова? Идите сюда. Но ложку применить не пришлось. Бали сломался и заговорил. Он говорил медленно, словно рассчитывал, что пришельцы испугаются страшной племенной тайны и оставят его в покое, но те только молча слушали.
Если убрать из рассказа Бали мистику и фантастику, то он сводился к следующему: несколько лет назад рядом с поселком в болото упал космический корабль. Из экипажа в живых остался только один человек. Великий Жо. Он был ранен и без туземцев не выжил бы, но дикари выходили его. Окрепнув, он перенес в деревню кое-что из уцелевшего оборудования, а корабль с течением времени засосало в трясину. Время от времени Великий Жо ходил на место катастрофы и однажды не вернулся со своей прогулки. Они долго ждали Великого, и вот наконец он прислал посланцев…
Бали замолчал.
— Съели беднягу, — сказал Сергей.
— Почему сразу так мрачно? Он ведь мог уйти к избушке.
— Если б он знал о ней, он ушел бы сразу и не стал перетаскивать сюда утилизатор.
Мартин поднялся, потеряв интерес к жрецу.
— При всех неясностях в мелочах главное стало ясно совершенно точно. Нашего соотечественника нет здесь и он нам не поможет, — сказал Сергей.
Он перехватил вопросительный взгляд Хэста. Тот, покачивая ложкой, смотрел то на Бали, то на господина благородного Штурмана. Мартин медлил с ответом. Хэст понимающе засмеялся и сделал шаг к Бали.
— Нет, — сказал Мартин. — Подождите, Хэст! Стойте! Еще рано!
— Нужно уходить.
Не обращая внимания на Маввеевы игры со жрецом, Сергей начал перекладывать вещи в НАЗе, готовясь вскинуть его на спину и устремиться вперед.
— Посмотрите!
Перед святилищем набирал силу праздник. В барабанный грохот вплетались взвизгивания флейт и крики людей.
— Не думаю, что это будет легко сделать.
— Кто же нам помешает? — Сергей взял в руки разрядник. — Уж не они ли?
Он мельком оглядел дикарей.
— Народное ликование. Они, похоже, любили нашего соотечественника, а мы для них вроде как ближайшие родственники. Это ведь, по-моему, праздник. Жаль будет их разочаровывать…
Туземцы принесли к дверям увитые цветами носилки.
Народ явно ждал своих героев. Рядом с носилками, улыбаясь, отирался одноглазый.
— Я разгоню это сборище двумя гранатами, — сказал Сергей.
— А я вырежу остальных, — присоединился к нему Хэст.
Мартин туземца проигнорировал, а инженеру ответил:
— Они у тебя лишние? Тем более что и осталась-то всего одна.
Он посмотрел на солнце, клонившееся к закату.
— Да и что будет потом? Конечно, мы сможем выйти из деревни, но этот мерзавец, — он кивнул на жреца, — тут же поднимет племя и погонится за нами, и либо нам придется тут воевать, либо к вечеру они принесут нас назад.
По мере того как он говорил, горделивая улыбка уходила с лица Сергея.
— Да. Прием в таком случае будет еще менее радушным, — согласился инженер.
Маввей посмотрел на собравшихся внизу дикарей и непонятно сказал:
— Человечки… — Он повернулся к Бали, и взгляд его стал жестким. — Что с этим делать? Убьем или свяжем?
— Свяжем.
Рыцарь неодобрительно покачал головой:
— Я бы убил. Его связывать — только веревку портить… Веревка, может, и понадобится еще…
Мартин, успокаивая рыцаря, положил ему руку на плечо:
— Мы не его свяжем. Мы им свяжем. Все племя. За час я управлюсь…
«Колдуны…» — подумал Хэст и вслух на всякий случай предложил:
— Веревки доставать или вы сами?..
— Нет. Палатку.
Они вышли из святилища навстречу жителям. Положив друг другу руки на плечи, те выплясывали перед посланцами Великого Жо какую-то сложную кривую. В барабанный бой время от времени вплетались мощные шлепки — это жители деревни попадали друг другу по голому телу. Мартин поднял руку, обрывая веселье.
По лицу его Сергей угадал, что штурман, войдя в роль посланца высших сил, хочет сказать что-то значительное, но речи не вышло. Выпиравшее из туземцев детское дружелюбие плеснуло через край, и бурный водоворот улыбающихся людей подхватил посланцев доброго Бога, завертел, посадил на носилки и отправил вдоль по деревне. Одноглазый распоряжался церемонией, замещая не потрафившего посланцам Богов жреца. По его команде их отнесли к солнечным часам. Там Мартину удалось, не теряя достоинства, соскочить с паланкина, и он, ухватив одноглазого за плечо, увлек его в сторону.
