— Дружок твой, Гаврила Масленников…
Сухмат поднял брови, потом улыбнулся.
— Гаврила? Где это он? Позволь, княже, словом перемолвиться…
Круторого облегченно вздохнул. Хоть Сухмат и был другом Гаврилы, норов у него был горячий.
— Слово за слово… Может и подерутся?
— Изволь. Вон он, на башне сидит…
Он хлопнул в ладоши и крикнул
— Проводите благородного Сухмата на башню. Пусть поговорит с этими…
На башне громыхнуло. Гул напомнил весенний гром, что играюче колышет небо. Избор оглянулся. Исин уже стоял рядом и потирал седалище.
— Эй, Гаврила! Стучат.
Гаврила наклонился.
— Кто там? Не слышу!
— Отворяй, Гаврила… Это я, Сухмат!
Гаврила улыбнулся
— А! Вот кого князь прислал! Ты один там?
— Один. Открывай..
Избор посмотрел на Гаврилу. Тот махнул пальцем — погоди мол.
— А я и не знал, что ты летучим кораблем управлять можешь.
— Открывай, поговорить надо.
— А что с тобой разговаривать — старое вспомнить только… Недосуг мне. Мы кормщика ждем.
Голос снизу стал злым.
— Не дождетесь… Открывай, говорю. Поговорить же надо…
Гаврила отбросил брус и рывком поднял крышку. Из темноты проема на него смотрело знакомое лицо.
— Вот где встретиться-то довелось. — вздохнул Гаврила.
Сухмат вылез на площадку, принюхался…
— Мылся давно? Князь тебя что ли так напугал?
Гаврила понюхал рукав, сам поморщился.
— Это не от меня. Это от места этого зловонного так несет… От князя…
— Да ну? Он тобой, кстати не доволен… Буянишь, говорит. Спать не даешь…
Он начал осматриваться, словно сам собирался повоевать тут. Потом взгляд его упал на крышу, и лицо поскучнело. Лучников там прибавилось.
— А что сюда забрался? В ежи захотелось?
Гаврила тоже посмотрел на крышу.
— Забрался… Кабы сам забрался-то. Князь загнал… Нам корабль нужен…
— Зачем? — строго спросил Сухмат. Он смотрел так, словно имел право. Гаврила выдержал его взгляд.
— Для дела…
Избор смотрел на них, понимая в чем дело. Амулет тянул к себе самых разных людей — князей, богатырей, поляниц, юродивых… Русь строилась, росла. Ей было неудобно, тесно в старых границах и нужна была повивальная бабка с амулетом.
Гаврила потащил его за собой в сторону. Избор проводил его подозрительным взглядом — какие еще могут быть секреты? Встав у края, на виду у лучников, Гаврила начал что-то рассказывать богатырю. Масленников был сам на себя не похож. Он размахивал руками, хватался руками за одежду Сухмата, а тот сперва молчал, отрывая от себя липкие пальцы, а потом стал раздраженно отвечать. Раз даже схватил за грудки и потом долго оттирал руки.
Когда Сухмат схватился за меч, Гаврила боком отскочил в сторону. Сухмат рассмеялся, плюнул Масленникову под ноги и сунул меч в ножны… Крепко стуча ногами, он пошел к люку. С выражением злобы и презрения на лице он сказал.
— Ты уж извини, Гаврила, что так расходимся. В другой раз, может лучше будет…
Масленников погрозил ему кулаком и с той же злобой ответил.
— Ничего. Не последний раз встречаемся. Рахте кланяйся. Как свидимся — угощу вас…
Сухмат презрительно покачал головой.
— Бочку меда поставишь, да расскажешь чем все кончится..
— Ладно. Иди к Круторогу. Что сказать нужно не забудешь? — шепотом спросил Масленников.
Сухмат только ухмыльнулся.
Когда голова богатыря скрылась под крышкой, Избор спросил.
— Ну что? Будет кормщик.
Гаврила, воровато оглянувшись, ухмыльнулся.
— Будет! Сперва нам дурака пришлют, а потом и кормщика…
Глава 36
— Ну что? — Спросил князь — Убил?
Сухмат удивился, почесал голову.
— Убил? А я подряжался?
— Ты же за меч хватался, я сам видел!
Круторог ударил кулаком по столу. Забавляясь его гневом, богатырь сказал.
— Нет, князь… И не проси. С Гаврилой я силой меряться не буду. — решительно сказал он. — Я да он, супротив песеголовцев…
Князь недобро прищурился.
— Может быть мне еще спасибо сказать, что ты не с ним на башне, а со мной?
Богатырь знал себе цену и не оробел.
— Что же — за спасибо благодарю. А оно мне все же не дороже жизни…
Князь топнул ногой. Он еще думал, что Сухмат струсил и если все правильно объяснить, то он еще передумает.
— Он без руки нынче. Я верно знаю! Был бы он в силе, он бы ее уже показал.
— Нет, князь. Не в том дело, что он нынче без руки. — возразил богатырь — Он нынче как кусок дерьма. А я свой меч слишком дорого ценю, что бы его в дерьмо совать..
Он сказал это так, что Круторогу осталось только принять как данность. Драться с Гаврилой Сухмат не будет. Князь оглянулся на башню. Огонек по-прежнему сверкал рядом с кораблем.
— Не хочешь, значит мне помочь? Добро мое защитить?
Богатырь наклонился
— Так не хочу! По-другому надо.
— Что же делать? Ведь сожгут же!
Сухмат почесал голову и напомнил.
— У тебя ведь остался еще один из них? Прижми их этим. Пригрози, что на кол посадишь, если с башни не уйдут… Неужто друга бросят? Я Гаврилу знаю. Он не такой.
Круторог посмотрел на него, стиснув челюсти от гнева.
— Простота? — подумал он — Или издевается?
Сухмат смотрел честно, моргал глазами, словно посоветовал Бог знает какую хитрость.
— А может и подействует? — подумал Круторог. Он посмотрел в темный потолок, ища там ответа. — Если и тот такой же, как и этот…
Круторог сел в кресло и радостно засмеялся. Последний из этой странной компании действительно был у него в руках.
— Приведите сюда этого… Последнего.
Совесть у дурака была чиста, потому и спал он совершенно спокойно. Давеча он недурно покушал, добрые люди, что ходили теперь вместе с ним даже вина поднесли, поел пряников, что вообще случилось с ним первый раз в жизни. Сны от этого у него были самыми легкими — все облака снились, птицы, радуги… Сон был похож на жизнь, а жизнь — на сон.
Тем ужаснее было его пробуждение. Посланные князем дружинники никакого почтения к нему не питали. Для них он был не только одним из врагов, что сидели на башне, он был еще и человеком без оружия. Человеком совсем другого круга. Может быть хлебопашцем, может быть мелким купчиком. Что там говорить — при любом раскладе это был никчемный человечешко, чья жизнь не стоила не только вежливости, но даже доброго удара. Придушить такого — вот и все…
